– Гадина… – проговорил он с ненавистью. – Какая же ты гадина!

– А ты импотент, – небрежно парировала Ольга. – Так напился, что даже трахнуть меня как следует не смог. Помоги мне встать!

Она протянула руку. Тенишев с изумлением и ужасом воззрился на эту руку и попятился.

– Не хочешь? – усмехнулась Ольга. – Ну, я сама встану.

Ольга швырнула недокуренную сигарету в пепельницу, накинула на плечи халатик, нагнулась и подняла с пола костыль. Затем тяжело поднялась с дивана и, опираясь на костыль, заковыляла к двери.

Тенишев несколько секунд смотрел на нее ошеломленно, потом рванулся с места и схватил Ольгу за предплечье.

– Ай! – вскрикнула та.

Алексей повернул Ольгу лицом к себе и спросил, свирепо сверкая глазами:

– Что ты подсыпала мне в вино?

Ольга поморщилась, проговорила капризно:

– Милый, ты делаешь мне больно.

– Отвечай!

Ольга захныкала, но вдруг улыбнулась прямо ему в лицо – холодно, жестко, безбоязненно.

– Пусти руку, неудачник! – голос девушки стал резким, презрительным. – Этим ты ничего не добьешься!

Пальцы Алексея разжались, он выдохнул воздух и весь как-то сник.

– Но зачем? – пробормотал с горечью. – Зачем?

Ольга усмехнулась.

– Ты действительно хочешь, чтобы я ответила? Нет? Я так и думала. Удачи, Казанова!

Она поудобнее пристроила костыль под мышкой, повернулась и захромала к двери.

В прихожей Ольга увидела Веру. Голова ее была опущена. В глазах стояли слезы.

Ольга проговорила добродушным голосом:

– Вер, я не хотела. Твой благоверный набросился на меня в коридоре и затащил в мастерскую. Я ничего не могла сделать. Он словно озверел.

Вера проскользнула мимо сестры, даже не взглянув на нее, открыла дверь и вошла в мастерскую.

Алексей застегивал ремень на брюках. Увидев жену, он взволнованно шагнул ей навстречу.

– Верка! – на губах у него появилась неуверенная улыбка. – Слушай, это действительно какая-то ошибка! Я понятия не имею, как она…

– Леш, не надо ничего говорить, – пробормотала Вера. – Я пришла сказать тебе, что развожусь. Да, я развожусь с тобой, Тенишев.

– Что? – Алексей смотрел на жену изумленно. – Вер, но это и правда какая-то глупость! Давай во всем разберемся. Не надо пороть горячку.

– Завтра я подам документы на развод.

Вера хотела развернуться и уйти, но Алексей шагнул к ней и горестно воскликнул:

– Ужасная глупость, Верка! Я люблю тебя! Может, ты дашь мне все объяснить?

Вера качнула головой:

– Нет. Ольга уже все объяснила.

Лицо Алексея дернулось, как от пощечины.

– И ты веришь этой гадине больше, чем мне? – изумленно спросил он.

Вера отвела взгляд.

– Леш, я не хочу устраивать сцену, – тихо и устало сказала она. – Просто больше не могу тебя видеть. Ты мне противен, понимаешь?

Взгляд Тенишева остекленел.

– Вот как? – пробормотал художник. – Я тебе противен? – Он вздохнул и отвел глаза. – Прав был отец, когда отговаривал меня на тебе жениться. Я должен был понять раньше, что твоя чокнутая сестра тебе дороже, чем я.

Вера двинулась к двери.

– Вернись! – горестно крикнул Алексей. – Верка, пожалуйста, вернись!

Вера остановилась. Тенишев не двинулся с места. Смотрел на жену с надеждой и затаенным страхом, как человек, которому сейчас прочтут приговор.

Вера разомкнула губы и тихо проговорила:

– Сегодня ты переночуешь в мастерской. А завтра уедешь отсюда.

– Ты уверена, что хочешь этого? – так же тихо пробормотал Алексей.

Вера кивнула:

– Да.

И вышла из мастерской.

Некоторое время Тенишев стоял возле дивана, уткнув взгляд в пол и напряженно о чем-то размышляя. Не глядя, нашарил на столике сигарету и зажигалку, рассеянно закурил. Закашлялся, хватанув слишком много дыма, и только тогда оторвал глаза от пола.

Взгляд Алексея упал на мольберт. Бледное лицо девушки, изображенной на холсте, показалось ему насмешливым.

– А ты чего скалишься? – хрипло проговорил он.

Девушка продолжала смотреть – спокойно, холодно, зло. Не в силах больше выдерживать ее взгляд, Тенишев схватил с дивана покрывало и набросил на картину.

* * *

Пять минут спустя Вера открыла дверь и вошла в комнату сестры. Ольга сидела у зеркала и причесывала деревянным гребнем свои густые светлые волосы. Взглянув на отражение сестры в зеркале, она улыбнулась:

– Привет! Я знала, что ты придешь.

Вера прошла в комнату, села на стул и сообщила:

– Мы разводимся.

– Давно пора, – отозвалась Ольга. – Я тебе всегда говорила, что он такой же кобель, как и остальные. А ты мне не верила.

Вера молчала, разглядывая затылок сестры. Ольга повернула голову и посмотрела на Веру одним глазом.

– Ты только не расстраивайся, – сказала она. – Без него нам будет лучше. Я буду лечиться и через год-полтора встану на ноги. И все у нас будет хорошо!

Ольга снова обернулась к зеркалу и стала рассматривать свои безукоризненно белые зубы. Потом сжала губы, крепко провела языком по верхней десне и снова посмотрела в зеркало.

– Знаешь, Оля… – с трудом заговорила Вера. – Ты моя сестра, и я люблю тебя…

– Вот и хорошо, – кивнула Ольга, улыбнувшись отражению Веры. – Я тоже тебя люблю.

– Тогда скажи мне, что произошло в мастерской?

– Милая, я уже все тебе рассказала. Твой муж выпил, услышал, как я выхожу из душа… ну и распалился. Ты ведь знаешь, как я действую на мужчин. А твой Тенишев – парень горячий. Я шла к себе в комнату, но тут он схватил меня за плечи и поволок в мастерскую.

– Как паук… – тихо обронила Вера.

– Что? – не поняла Ольга.

– Помнишь, нам в детстве читали такую сказку? – блеклым, безжизненным голосом проговорила Вера. – «Это что за старичок-паучок нашу муху в уголок поволок…»

Ольга улыбнулась

– Точно. Все так и было. Как в сказке.

Вера двинулась к выходу из комнаты.

– Оля, пожалуйста, не входи ко мне, – устало произнесла она. – Я не хочу тебя сегодня видеть.

Ольга нахмурилась:

– Вер, я все понимаю. Ты злишься на меня, и это нормально. Больной всегда злится на врача, который сделал ему больно. Но такая боль – во спасение. Считай, что я просто вырезала тебе фурункул.