– Ограбили, – сказал он и с удивлением почувствовал, какнаворачиваются слезы. – Ограбили, о господи, меня ограбили, ограбили...

Он гнал в Теллер, насколько позволяли раскисшие дороги. Онпоследовал совету и поговорил с почтмейстером. Эверетт пробыл у Билла Кобхемадобрый час. Временами из-за двери доносились их возбужденные голоса.

Кобхему было пятьдесят шесть. Он проработал в почтовомведомстве тридцать пять лет, и никогда еще на него не нагоняли такого страха. Вконце концов он сумел заразить им своего подчиненного. И Эверетт ни словом необмолвился, даже собственной жене, о том, как его ограбили средь бела днягде-то между Брэдфордом и Уильямсом. Но и забыть об этом он не смог, как несмог до конца жизни избавиться от чувства возмущения и стыда... и ещеразочарования.

К половине третьего Чарли закончила своего снеговика, а Эндинемного отоспался. Орвил Джеймисон и его новый напарник Джордж Седаканаходились на борту самолета. Через четыре часа, когда Энди с Чарли, вымывпосле ужина посуду, сели играть в пятьсот одно, письма легли на стол КэпаХоллистера.

Двадцать четвертого марта, в день рождения Чарли Макги, КэпХоллистер сидел за своим рабочим столом, чувствуя, как в нем нарастаетнепонятное беспокойство. Впрочем, причина для беспокойства была вполне понятна:через час придет Джон Рэйнберд, а это все равно что увидеть самого дьявола. Ещенеизвестно, что хуже. Правда, дьявол никогда не нарушает договоров, если веритьего рекламе, а Рэйнберд совершенно неуправляем, Кэп давно подозревал это. Послесоответствующего инструктажа Джон Рэйнберд превращался в рядового убийцу, аубийцы рано или поздно обращают оружие против себя. Смерть Рэйнберда – это,конечно, будет нечто из ряда вон. Интересно, что он знает об операции противМакги? Разумеется, только то, что ему сообщили... и тем не менее какой-то червьточил Кэпа. Не в первый раз он подумал: а не устроить ли громиле-индейцуавтомобильную катастрофу по завершении операции? Выражаясь незабываемым языкомотца Кэпа, Рэйнберд из тех психов, которые, если надо, объявят крысиный пометчерной икрой.

Он вздохнул. Ветер швырял в стекла холодные капли дождя. Покабинету, такому светлому и уютному летом, разгуливали зловещие тени. И безтого тошно – глаза мозолит «Дело Макги», лежащее по левую руку, на библиотечнойтележке. Зима состарила его; он уже не тот бодрячок, что подъехал на велосипедек своей штаб-квартире тем памятным октябрьским днем, когда Макги в очереднойраз улизнули, оставив за собой пожарище. На его лице, еще недавно почтигладком, залегли глубокие борозды. Он докатился до того, что стал носитьбифокальные очки – «совсем как старик», и первые полтора месяца у негокружилась голова, пока он к ним не привык. Это были мелочи, внешняя, таксказать, символика, лишь подтверждавшая, что все пошло кувырком. Он растравлял,изводил себя из-за этих пустяков, хотя воспитание и профессиональная подготовкаприучили его не изводиться даже по серьезному поводу, когда объяснение лежалона поверхности.

Эта девчонка, черт бы ее подрал, словно наводила на негопорчу: за зиму умерли от рака обе женщины, к которым он был по-настоящемупривязан после смерти матери, – его жена Джорджия, через три дня послерождества, и его секретарша Рэйчел, всего месяц назад.

Увы, он знал, что дни Джорджии сочтены; операция на груди,сделанна за четырнадцать месяцев до смерти, лишь приостановила развитиеболезни. А вот смерть Рэйчел явилась жестоким сюрпризом. Когда уже все шло кконцу, ему припомнилось (задним числом всегда видны наши непростительныепромахи), сколько он отпустил шуточек по поводу ее худобы и как она ихпарировала.

Все, что у него теперь осталось, это Контора – надолго ли?Скрытый недуг, своего рода раковая болезнь, поразил самого Кэпа. Как егоназвать? Рак самоуверенности? Что-то в этом роде. Когда подобная болезньзаражала высокопоставленных чиновников, исход обычно бывал фатальным. Никсон,Ланс, Хэлмс... все жертвы рака, поразившего их самоуверенность.

Он раскрыл «Дело Макги» и достал оттуда свежий материал –шесть писем, которые Энди отправил две недели назад. Он пролистал их не читая.В сущности, везде одно и то же, он знал их почти наизусть. Под письмами лежалистопкой глянцевые фотографии, сделанные Чарльзом Пейсоном и другими агентами вокрестностях Ташмора. Вот Энди идет по главной улице Брэдфорда. Вот онрасплачивается в магазине. Энди с Чарли у лодочного сарая, а на заднем плане –снежный гроб мэндерсовского «виллиса». Вот Чарли съезжает на картонке сотполированной до блеска горы, из-под вязаной шапочки, которая ей великовата,выбиваются волосы, а ее отец, руки в боки, хохочет наверху, закинув голову. Кэпчастенько смотрел на эту фотографию долгим оценивающим взглядом, а когдаоткладывал, вдруг с удивлением замечал, что рука у него дрожит. Скорей бызаполучить их.

Он встал и подошел к окну. Что-то сегодня не видать РичаМаккеона с его газонокосилкой. Ольха стояла, как голый скелет. Зеркало пруданапоминало гигантскую отполированную доску, соединившую два строения. Дел уКонторы, и весьма важных, в эти дни хватало – так сказать, разнообразное меню,можно было бы устроить хороший шведский стол, но Кэпа интересовало только одно– Энди Макги и его дочь Чарлин.

Провал на ферме Мэндерсов чувствительно ударил по престижуКонторы. Сама Контора устояла, и он, Кэп, тоже, однако лавина недовольствапришла в движение и грозила вот-вот обрушиться на их головы. В эпицентре оказалсвопрос о просчетах в планировании «операции Макги» с момента устранени матери ипохищения – пусть кратковременного – дочки. Сколько на них свалилось шишекиз-за того, что какой-то преподаватель колледжа, даже в армии-то не служивший,увел дочь из-под носа у двух профессионалов, причем один остался на всю жизньпомешанным, а второй полгода пролежал в коме. Проку от него уже никакого:достаточно ему услышать «спи!», как он валитс трупом и может продрыхнуть часачетыре, а то и весь день. Глупо до смешного.

Досталось им и за то, что все это время Макги считал на одинход дальше. На его фоне Контора выглядела бледно. Все они выглядели дураками.

Но больше всего взгрели за ферму Мэндерсов, из-за которой отних могло мокрого места не остаться. Кэп знал, что сразу поползли слухи. Былислухи и докладные, а может быть, даже показания свидетелей в какой-нибудьсверхсекретной комиссии конгресса. Тоже выискался второй Гувер. Как будто небыло печального опыта с Кубой... ну да где ему помнить, закопался в досье этихМакги.

У него, между прочим, недавно жена умерла. Бедняга. Это егоподкосило. В истории с Макги он, конечно, дал маху – сплошная цепь ошибок. Надодумать, человек помоложе...

Нет, они не понимают, с чем имеют дело. Даже недогадываются. Раз за разом он убеждался: все отрицают простейший факт, чтодевчонка владеет даром пирокинеза – сжигает взглядом. Что ни докладная опричине пожара на ферме Мэндерсов, то какая-нибудь ахинея: утечка бензина,женщина разбила керосиновую лампу, самовозгорание горючей смеси... И ведь такписали даже очевидцы.