— Папа, да разве такими вещами шутят! — возмутился я.

— А чего у тебя голос такой спокойный и даже довольный? — отец был обескуражен.

— Папа, я покрестился сегодня. А еще я познакомился с удивительными людьми, которые меня и спрятали в этом тихом месте. Так что настроение у меня на самом деле замечательное, несмотря ни на что.

— Понятно. Поздравляю, — без энтузиазма ответил отец. — Я очень за тебя волнуюсь, сынок, очень, — в его голосе была нешуточная тревога.

— Папа, не переживай! Чему быть, того не миновать. Я верю, что все будет хорошо. Кстати, ты не мог бы перечислить немного денег на один кипрский счет? Мне их здесь обналичат. Сам понимаешь, кредиткой мне пока лучше не пользоваться.

— Да без проблем, — отец, казалось, немного успокоился. — Денис, может тебе все же лучше слинять из твоего теперешнего убежища? Я бы тебе сейчас быстренько подыскал новое.

— Па, как ты это сделаешь? Через прежних знакомых? А ты уверен, что это лучше? Сейчас мне помогают ранее совершенно незнакомые люди. Я уверен, что в моей ситуации — это лучший вариант, — перебил я отца.

— Да, здесь ты прав, — согласился он. — Ладно, отдыхай и позвони мне завтра утром. Спокойной ночи, береги себя.

— Спокойно ночи, папа. Я тебя так люблю, спасибо что ты есть.

— Ну что ты, что ты, — мне показалось, что голос отца как-то неестественно напрягся, как будто горло перехватили слезы. — Ты самое дорогое, что у меня есть в жизни. Знай это, сын! — в трубке раздались гудки.

Вскоре меня начало клонить ко сну, хотя не было еще и 21 часа. Неудивительно, учитывая то, какой день сегодня выдался. Я быстро прибрался в комнате, постелил постель и уснул безмятежным сном. Сколько лет я прожил за этот день? Можно с уверенностью сказать одно: сейчас в кровати мирно посапывал совершенно другой человек по сравнению с тем, который вскочил утром с постели от взрыва ручной гранаты…

Этот сон приснился утром. Мама сидела рядом с кроватью и нежно гладила меня по голове.

— Ты молодец, сынок, — звучал ее тихий теплый голос, — ты сделал очень важный шаг в своей жизни, так не останавливайся на этой дороге, она приведет тебя ко мне, я молюсь за тебя. Ничего не бойся и иди. Главное, не оступайся, иди путем, который тебе подсказывает совесть.

— Мама, я что — умру? — недоуменно спросил я.

— Ну что ты, это будет еще очень нескоро, — мама мягко улыбнулась. — Но рано или поздно умирают все, и я мечтаю, чтобы мы были вместе, — лицо мамы неожиданно озарилось каким-то странным внутренним светом, — все вместе — с тобой, с папой и с Господом.

Мягкий свет нежно пробивался сквозь оконное стекло. Я лежал в теплой спальне под толстым одеялом и постепенно стряхивал с себя остатки сна. Настроение было удивительно благодушным. За окном шел снег. Господи! Как я соскучился по снегу! В один миг я оказался на полу и ноги понесли меня на улицу. Какая же там была красотища! Нежный, пушистый снег покрывал собою все вокруг: сказочные деревья и пряничные домики — я был в сказке!

С замирающим сердцем, в одних трусах и хозяйских тапках я стоял недалеко от крыльца и растирался чистейшим снегом. Какое же это наслаждение!

Лишь только основательно озябнув, я вернулся в дом, принял душ, оделся и приготовил завтрак. Усевшись в кресле, я чувствовал себя счастливым и умиротворенным, и этому не было ровным счетом никакого реального объяснения. Проблемы за последнее время лишь усугубились, но у меня была абсолютная уверенность, что все, что ни случится, будет мне во благо. Часы показывали 9.30 утра. Я прибрался на кухне и, накинув хозяйскую теплую куртку, вышел на улицу. Снег похрустывал под ногами, а с неба еще продолжали медленно падать крупные белые хлопья. Я неторопливо прогуливался по огромному участку, вдыхая чистейший пьянящий воздух. Будто из другого мира, маленьким чужеродным монстром ожил мобильный телефон. Как же мне не хотелось нарушать этой идиллии, но отцу я не мог не ответить. Папа был краток, поинтересовался новостями и загадочным тоном попросил позвонить Александру Ивановичу на мобильный телефон, который отец, также как и мне, выдал ему для связи с нами. Я в легком нетерпении набрал продиктованный отцом номер и получил долгожданное известие. Все! Я почти оправдан! Как же это замечательно!

Гудки звучали из трубки, зажатой в моей руке. Я стоял на живописном горном склоне и смотрел вдаль, вспоминая события, вчерашнего воскресного дня, растянувшегося, казалось, на несколько лет и навсегда запечатлевшегося в моей памяти.

Неожиданно за спиной раздался гул мотора и скрип шин по подъездной дорожке. Я инстинктивно присел, спрятавшись за широкий ствол ели. К дому подъезжал автомобиль Глеба.

— Глеб, ты меня напугал, — спешно покинул я свое убежище. — Я тут, понимаешь, прогуливаюсь, и вдруг машина!

— Да кто тут кроме меня может быть, — недоуменно спросил Глеб. — А-а-а-а! — хлопнул он себя по лбу. — Старик, прости. Я уже забыл, как это бывает, когда на тебя пытаются смотреть в оптический прицел. Извини!

— Да ничего, немного потренировался в бдительности.

— Ладно, давай одевайся, и поехали.

Мы быстро домчались до города, Глеб снял со счета деньги, перечисленные отцом, а также передал мне ключи от машины своего друга. Дима держал маленький Mitsubishi Pinin для своих гостей, но сейчас был не сезон, и машина простаивала без дела. В бардачке автомобиля лежала мобила с новым номером.

— Ну что, будем прощаться? — Глеб с улыбкой протянул руку. — Удачи беглецам от правосудия! Дорогу в Пилью запомнил?

— Думаю, да.

— Если что, звони!

— Глеб, храни тебя Господь! — видимо эта фраза, сказанная от души, получилась очень искренней. Глеб подошел ко мне и обнял за плечи:

— Удачи, Денис! Береги себя и не делай лишних звонков и передвижений по городу. Будь осторожен.

На мои глаза навернулись слезы, и я поспешно отправился к машине. Каким бы оптимистичным ни было мое настроение, но я искренне не знал, увижу ли еще этого ставшего вмиг таким близким человека.

Оказавшись за рулем, я ощутил удивительно приятное чувство полной свободы передвижения, которое дает автомобиль. Первым делом я отправился за продуктами в запримеченный ранее супермаркет. Затем поехал в магазин для художников, чтобы купить все необходимое для работы. Пейзажи в Пилье сами собой располагали к творчеству.

Дорога в Пилью лежала через скоростную лимассольскую трассу, выехав на которую, я заметил подозрительный зеленый джип, плетущийся в паре машин позади меня. Впереди был очередной раундэбаут, и решение созрело само собой. Я сделал два полных круга и с облегчением отметил, что джип спокойно укатил в сторону Пафоса, я же выехал на дорогу, ведущую в горы, и спокойно поехал вверх, отмахиваясь от параноидальных мыслей.

После обеда меня сморил сон. Опять снилась мама. В этот раз она ничего не говорила, а тихо гладила меня по голове, мягко улыбаясь. На ней была очень красивая торжественная одежда насыщенного красного цвета. Этот красноватый свет, казалось, лился прямо из воздуха, заполняя собой пространство. Я открыл глаза. Передо мной за огромным окном предстала заснеженная горная долина в алых лучах заката. Не в силах удержаться, я вскочил и ринулся на улицу, по дороге сдирая обертки с покупок из магазина для художников. Руки набрасывали эскиз, а из головы не уходил мамин образ: «Мамочка, как же мне тебя не хватает! Почему ты так рано ушла. Что за нелепая смерть…»