– Счастливо. Я знаю, что ты страдаешь бессонницей, нолучше заткнись. Или иди болтаться по улицам.

Больше он не сказал ни слова. Мы прислушивались к дыханиюдруг друга, находясь на расстоянии вытянутой руки, но в тот момент у меня былочувство, что нас разделяет, по меньшей мере, горный хребет. И я была не противмногократно увеличить дистанцию.

Проснувшись утром, я обнаружила Илью по-прежнему сидящим вкресле. Выглядел он молодцом, на физиономии никаких следов бессонной ночи.Нерешительно улыбнувшись, он сказал:

– Доброе утро.

– Привет, – кивнула я, поднимаясь. Прошла в ваннуюи услышала, как он звонит по телефону. Когда я вернулась в комнату, на столеменя ждал завтрак. Я взяла чашку кофе, сделала глоток. Часы показывали половинудесятого. – Тебе не пора выметаться отсюда? – поинтересовалась я.

– Я не могу тебя оставить, – очень серьезноответил он.

– Вполне можешь. Номер одноместный, вдвоем здесь тесно,твое присутствие меня напрягает.

Он ничего не сказал, но стало ясно: избавиться от него будетнелегко. Тут в дверь постучали, весьма настойчиво. Я прошла в прихожую, решив,что это горничная, открыла дверь и увидела Самойлова в лихо заломленной шляпе.Тяжело вздохнула и спросила:

– Не боишься облысеть? На улице жара, а ты в головномуборе.

– А как же имидж? – хмыкнул он.

– Серьезный аргумент. С чем пожаловал?

– У меня есть новость.

– Хорошая?

– Вряд ли.

– Ладно, заходи.

Он прошел в номер, увидел Илью и нахмурился.

– Я бы предпочел поговорить наедине.

– Скажи это ему, – пожала я плечами.

Илья довольно нахально разглядывал Самойлова. Сообразив, чтоуходить он не собирается, мент извлек из кармана удостоверение, но и послеэтого Илья с места не сдвинулся.

– Считайте меня ее адвокатом, – сказал он. –А еще лучше – проваливайте. Сомневаюсь, что у вас есть право находиться здесь.

Не похоже, что они разыгрывают комедию. Я склонна былаповерить, что раньше они не встречались, следовательно, мои предположения, чтоСамойлов работает на Илью, ничего не стоят.

– Да ладно, – миролюбиво отмахнулся Самойлов иустроился на краешке кровати. – Лапиков помер, – заявил он иоскалился.

– Сердечный приступ? – предположила я.

– Если бы. Его пристрелили в квартире любовницы.

– Мне-то что до этого?

– Нежной дружбы между вами не было. Вчера утром онустроил тебе прогулку в лес и лишился машины, а ночью он уже покойник.

– Хочешь сказать, что это я его убила?

– Он без пушки не ходит, общеизвестный факт. Есливыяснится, что пристрелили Лапикова из его же оружия, возникнут вопросы.

– А пушка у него зарегистрирована? – удивилась я.

– Вот уж не знаю. Но если ты умудрилась удрать от нихна машине Лапикова, логично предположить, что оружия он лишился. Куда ты егодела?

– Никакого оружия я в глаза не видела. Сам подумай, начто мне железяка, если я стрелять не умею.

– Я должен в это поверить?

– Как хочешь. – Я пожала плечами. Мои худшиеопасения оправдались. Менты, по крайней мере, один из них, что сидит сейчасрядом, подозревают меня в убийстве. – Если бы я хотела убить Лапикова, чтопомешало мне сделать это в лесу?

– Разумная предосторожность. Кто-то из деревенских могвас заметить.

– В квартире любовницы он ведь был не один? Женщинажива?

– Жива.

– Застрелить человека в квартире куда рискованнее, чемв лесу. Разве нет?

– Есть еще одна интересная деталь: с мобильного хозяйкиквартиры кто-то вызвал «Скорую». Голос женский.

– На всякий случай хочу сообщить, – вмешалсяИлья. – Эту ночь мы провели вместе, вот здесь, в номере. Администраторможет это подтвердить. В котором часу пристрелили Лапикова?

– Его баба говорит, что точное время не помнит. Последвенадцати.

– Тогда вы зря нас побеспокоили, – заявил Илья.

Самойлов усмехнулся.

– Значит, у тебя есть алиби? – поворачиваясь комне, спросил он.

– Что за вопрос? Ты же обещал с меня глаз не спускать,следовательно, должен быть в курсе: из гостиницы я не выходила.

– Вынужден тебя огорчить, твое алиби я подтвердить несмогу. Моему организму временами требуется отдых.

– Хочешь, дам совет? – сказала я. – Покопайсяв одном старом деле. Убитый Павлов, Вяткин и Лапиков – друзья детства. И с техсамых пор за ними кое-что числится.

– Кое-что?

– Они весьма своеобразно проводили время. Кстати, какраз в «ведьмином доме», который зачем-то купил Павлов. Труп женщины, что былтам спрятан, возможно, имеет отношение к их забавам.

– И что?

– Был четвертый дружок. Некто Першин Олег. Нескольколет назад он уехал из города. На твоем месте я бы постаралась его найти. Еслитрое уже покойники, может, и четвертый на подходе?

В этот момент в дверь опять постучали. Самойлов насмешливоспросил:

– Ждешь гостей? Не возражаешь, если я открою?

– Чувствуй себя как дома.

Он поднялся и скрылся в прихожей. Илья тревожно смотрел наменя, новость о смерти Лапикова, безусловно, произвела на него впечатление.Хотя он и кинулся на мою защиту, но, должно быть, сомневался в моейневиновности. Ему-то прекрасно известно, что большую часть ночи в номере меняне было, вернулась я ближе к трем. К тому же для ментов не секрет их взаимнаянеприязнь с Лапиковым. Вполне вероятно, Илью, как и меня, ожидают неприятности.Однако долго размышлять на эту тему ни ему, ни мне не удалось. В прихожейначалась возня, я услышала стон, а через мгновение в комнату влетел Самойловспиной вперед и рухнул на пол прямо мне под ноги. Его роскошная шляпаоткатилась в сторону, на лице читалось изумление. Только я хотела спросить, чтоза хрень творится, как из прихожей гаркнули:

– Я тебя, падла, на куски порву!