природа или исчезнувшая цивилизация инков и построенный ими город обладают не меньшим, а в какой-то степени даже большим магнетизмом.

Облака то расступались, то набегали друг на друга. Солнце то появлялось, то пряталось. Каждую минуту инки показывали свой город по-новому, хоть чуточку, но иначе. Сам зелёный город выглядел как нарисованный на красочном холсте гор. Сочные белые облака заботливо окутывали и охраняли его. Из-за постоянного меняющегося натурального освещения все оттенки зелёного постоянно играли новыми красками.

Полина никогда прежде не сидела на таком тёплом камне. Может быть, из-за того, что он так высоко в горах, так близко к солнцу, за день этот камень накапливал космическую энергию и затем понемногу отдавал её горам и миру? Словно настоящий магнит, он крепко держал Полю и не позволял уходить. Умом она прекрасно понимала, что пора идти, скоро часы работы музея под открытым небом подойдут к концу, ей надо добраться до городка, а затем отправляться в Куско. Минуты и часы бежали, а закаменевшая Полина сидела и ничего с собой не могла поделать.

Иногда, оглядываясь по сторонам, она замечала, что на террасе чуть ниже так же неподвижно и долго сиднем сидел человек. Самого туриста она не могла видеть, только его длинные вытянутые ноги в потёртых туристических ботинках. «Изрядно пообносились. Как и мои», – подумала Поля.

Забывшись, она потянулась за телефоном и машинально его включила. Айфон подал знак жизни. Полина быстренько открыла камеру и успела сделать на память одну – единственную фотографию.

* * *

В вагоне поезда, направляющегося в сторону Куско, было немноголюдно. Полина заняла место у окна, поставила рядом потёртый рюкзак и достала из него книгу. Разделить радость возвращения и сказочный день в Мачу-Пикчу ей хотелось лишь с Германом Гессе. «Как хорошо, что Алекс не выбросил книгу», – радовалась она про себя и пыталась прочесть хоть строчку. Буквы не складывались в слова, и Полина, вложив палец межу страницами, опустила книгу на колени и просто смотрела в окно. На душе было очень хорошо и спокойно. В вагоне стали собираться пассажиры, и Полина, вновь открыв книгу, спряталась за страницами «Игры в бисер».

Поезд тронулся внезапно быстро. Вокруг всё попадало. Поля нагнулась поднять упавшую со столика бутылочку воды и прямо перед собой увидела те же изношенные туристические ботинки. Она выпрямилась и только теперь посмотрела на сидящего напротив человека. Мужчина был примерно её возраста, может, чуть старше. В хорошей спортивной форме, подтянутый, давно не брившийся, рыжеволосый, усыпанный веснушками попутчик мило ей улыбался. Своей истрёпанной и поношенной одеждой они были чем-то похожи.

«Давно путешествует», – подумала про себя, оценив торчавшую в разные стороны небрежно отросшую щетину.

– Вам, вероятно, очень неудобно ходить в таких грубых ботинках? – неожиданно по-русски заговорил случайный попутчик.

От такой мизансцены Полина просто опешила. К ней обращались на чистом, красиво и мягко звучащем родном языке.

– Вы ведь балерина. Правда? – продолжал разговор незнакомец.

Стоило ей услышать эту зловещую фразу, как в голове в одну секунду промелькнула вся постыдная история с Борисом. Моментальная неприязнь к собеседнику поглотила её, и, не ответив ни слова, Поля демонстративно отвернулась к окну. Поезд набирал ход и молчание затянулось.

– Простите, я вас чем-то обидел? – тихим и приятным голосом вновь заговорил мужчина. – Ради бога, извините. Мне совсем не хотелось этого делать. Так обрадовался, что наши места рядом. А вы ещё читаете кириллицей, притом одну из моих любимых книг. Удачный выбор для долгих перелётов. Я так давно ни с кем не говорил по-русски. Простите. Вырвалось.

Полине было очень неловко из-за своей нелепой, глупой реакции. Она была бестактно не права и подобное поведение было просто непристойным.

Самой так же очень хотелось поболтать на родном языке. Долго обдумывала как извиниться и, не найдя подходящих слов, просто подтвердила:

– Путешествовать в компании Гессе – одно удовольствие.

Они смотрели друг на друга и улыбались.

– Кирилл, – представился мужчина и протянул руку.

– Полина. – Подала свою. – Мне очень приятно. Сама давно ни с кем не говорила на родном языке. Только мечтала и молилась на нём.

– А был повод?

– Поверьте, ещё какой! Только давайте сейчас не об этом.

Между случайными знакомыми зародился приятный разговор. Кирилл без умолку делился впечатлениями. Оказалось, что он уже давно путешествует по миру и Мачу-Пикчу оставил «на десерт», венчающим акцентом конца пути. На богатом и правильном русском языке он рассказывал весёлые и сложные истории своего мирового турне. Полина слушала разинув рот и восхищалась. С Кириллом ей было очень просто, легко и мило общаться. Было такое странное чувство, словно они давно знакомы. Мужчине тоже была приятна её компания, и он с нарастающим энтузиазмом делился своими историями.

– Так что же вы искали по всему миру? – уже подъезжая к Куско прямо поинтересовалась Полина. – Любовь, счастье, себя? Что побудило вас отправиться в столь долгое путешествие?

– Наверное всё вместе, – уворачиваясь от прямого ответа сказал он. – А вы?

– Я? Просто восстанавливалась. Рестарт. Телесная и душевная терапия.

– Одна? Даже без группы? Вы смелая женщина.

– Есть немного. Кирилл, мы уже подъезжаем. Вероятно, больше никогда не увидимся. Можно я задам вам личный вопрос?

– Конечно, если смогу – отвечу.

– Вы так много видели, познали. Вы встречали любовь? На что она похожа?

– Странный вопрос. Наверное, у каждого по-разному. А вы встречали? На что она похожа?

– Много думала здесь об этом. Мне кажется, любовь похожа на музыку, искусство. Это чувство не статично. Оно живое. Не записано нотами или буквами, постоянно меняется, трансформируется. Как в хорошем произведении – мелодия никогда не остаётся неизменной, она всегда проходит своё развитие и своеобразное повторение, репризу. Раньше мне казалось, что настоящая любовь может быть только одна. Как у песни мелодия. Все остальные встречи, это так, временно. Но жизнь не моно, а полифония, как в фугах Баха. Как многослойные предложения Гессе. Все связи, как темы фуги, книги, обогащают нас и наполняют новым содержанием. Настоящие чувства не умирают, они лишь трансформируется, переходя из ведущей темы в контрапункт, и звучат вечно.

Поезд остановился.

– Как жаль, я заговорилась, а вы мне так и не успели ответить.

Кирилл