— Правда, красивые? — гордо улыбнулась она, когдаее сокровища заблестели на солнце. — Самые золотые из всех золотых, да?

— Да, — с чувством подтвердил Криспин. —Скажи, а ты не хочешь заключить со мной одну сделку?

— Сделку? — насторожилась девочка.

— Да. Я дам тебе целых пять золотых в обмен на твоичетыре. — Криспин тут же достал их из кошелька, тем самым усиливаясоблазн.

— Ваши грязные, а мои чистые, — заметила девочка.

— Зато они не превратятся в пепел, если ты скажешь мне,кто тебе заплатил. И потом, у тебя будет пять золотых вместо четырех.

— Пять, — повторила она задумчиво и кивнула в знаксогласия. Она обменялась с Криспином монетами и стала их рассматривать. Вдруг онаподняла на него испуганные глаза и спросила: — А вы не скажете им, что яобменяла их золотые? Я не хочу, чтобы они подумали, будто их монеты мне непонравились.

— Клянусь, что не скажу. Но ты должна мне рассказать,кто эти люди, чтобы я случайно не проговорился.

— Я видела даму в голубом платье из тафты. Она убиламоего хозяина, — упрямо заявила девочка.

— Я это уже слышал. Но кто заплатил тебе? —терпеливо повторил свой вопрос Криспин.

— Я ничего не знаю, только про даму в голубомплатье, — скрестив руки на груди, повторила она.

— Я же сказал, что мои золотые не превратятся в пепел,если ты мне скажешь. Ну и кто же это был?

— Это были вы, — радостно улыбнулась она, какученица, знающая правильный ответ на вопрос учителя. — Вы мне заплатили.

— Похоже, она разбила вас наголову, милорд, —заметила Софи, которая все это время прислушивалась к их разговору.

— Я знаю, что дал тебе пять старых монет, — необращая на Софи внимания и стараясь сохранить терпение, улыбнулсяКриспин. — Но кто дал тебе другие? Те, блестящие?

— Я не хочу, чтобы они превратились в пепел у вас вкошельке, — упрямо покачала головой девочка. — У него —пускай. — Она ткнула большим пальцем в сторону Софи. — А вы мненравитесь.

— Похоже, вы пользуетесь чрезмерной любовью прекрасногопола, — сказала Софи, когда они возвращались обратно в Сандал-Холл. —Если позволите, я дам вам один совет, милорд…

— Я не нуждаюсь в советах дона Альфонсо по поводуженщин, — проворчал Криспин.

— Хорошо, — пожала плечами Софи, — но донаАльфонсо никогда не смогла бы одурачить девчонка, которая моложе его втрое.Никогда.

— Замечательно! — неохотно отозвался Криспин.

— И это еще не все, — продолжала Софи, словно незамечая недовольного тона Криспина. — Дон Альфонсо всегда получает за своиденьги то, что хочет.

Криспин не ответил ей, только тихо улыбнулся своим мыслям,перебирая в кармане золотые. Он тоже получил за свои деньги то, что хотел. Идаже более того.

Теплый ветерок залетал в комнату через открытое окно ислегка шелестел страницами книги, которую изучала Софи. Она боялась зажечьсвечу и обнаружить свое присутствие в кабинете лорда Гросгрейна на верхнемэтаже его дома, поэтому села поближе к окну, чтобы можно было разобратьнаписанное при скудном лунном свете.

Когда они вернулись в Сандал-Холл, Криспин сказал, чтодолжен уйти по важному делу и дон Альфонсо сопровождать его не сможет. Онприготовился услышать протест Софи, но против ожидания она не стала с нимспорить.

Софи ждали собственные дела. Как только Криспин ушел, онапокинула Сандал-Холл, перешла через улицу, перелезла через боковую стенуГросгрейн-Плейс, примыкавшую к «Курятнику», и через окно забралась в кабинетлорда Гросгрейна. Софи хотела отыскать то, что могло стать поводом для шантажакрестного. В кабинете он хранил важнейшие бумаги, и, пожалуй, только этукомнату во всем доме он воспринимал как свою собственную. Здесь они с крестнымсначала раз в неделю, потом реже встречались, чтобы обсудить проблемыуправления компанией «Ливеридж холдингз». Здесь они виделись в последний раз,когда он попросил у нее этот злосчастный чек. Здесь он упомянул про Феникса.

Перед их последней встречей они не виделись с лордомГросгрейном шесть недель. За несколько месяцев до смерти он стал молчаливым изамкнутым. И расточительным. Листая его бухгалтерские книги, Софи поняла, чтоон попросил у нее чек на двенадцать сотен фунтов не только потому, что не хотелставить на нем свое имя, но и потому, что у него попросту не было таких денег.Каким-то образом ему удалось потратить целое состояние за очень короткий срок.

Софи догадывалась об этом и раньше, когда просматривала егобухгалтерские записи. Они с Эмми и Октавией не раз ломали голову над тем, какиеновшества и улучшения в хозяйстве Гросгрейн-Плейс могут стоить тысячу фунтов,если на управление королевскими дворцами требуется сумма в десять раз меньшая.Софи вернулась сюда, чтобы, еще раз просмотрев записи, понять, куца уходилиденьги крестного, и, может быть, найти ключ к разгадке его убийства.

Впрочем, была и еще одна причина ее тайного визита в этотдом: Софи искала у крестного защиты и совета. Она пришла в это безопасное,укромное место, чтобы подумать о Криспине и привести в порядок свои мысли, веряв то, что мудрость и уравновешенность крестного, которыми была пропитанаатмосфера его кабинета, помогут ей в этом. Вот почему Софи так легкосогласилась отпустить Криспина одного. Ей нужно было время, чтобы побытьнаедине с собой и поразмыслить над теми странными, захватывающими чувствами,которые он заставлял ее испытывать.

Софи прикусила губу, вспомнив, что произошло утром — онашепотом призналась Криспину в любви. Раньше она не могла себе представить, чтоспособна сказать кому-то такие слова. Это случилось само собой, помимо ее волии разума. Но она не жалела об этом. Напротив, это радовало ее, но вместе с теми пугало.

Она понимала, что и речи быть не может о том, чтобы Криспиниспытывал к ней такие же чувства. Граф Сандал был самым известным холостяком нетолько в Англии, но и в Европе. И если он вернулся сюда с целью женитьсянаконец на какой-нибудь знатной даме, то ее он, конечно, в расчет не принимал.Да и сама она не была уверена, что хотела бы выйти за него замуж. Она давнодала себе слово никогда не выходить замуж, потому что считала, что людивступают в брак только по материальным соображениям. Сама же она относилась кбраку иначе. Она уж скорее согласилась бы быть любовницей графа Сандала, чемпотерять свою независимость и стать его женой.

И вдруг Софи поняла, что обманывает себя. Нет, она не хотелаза него замуж. То, чего она хотела, было несравнимо больше и в то же времяменьше, чем брак. В глубине души она мечтала о том, чтобы Криспин полюбил ее.Те мгновения, когда он говорил, что счастлив с ней рядом, были для нее едва лине дороже мгновений физической близости с ним. В эти минуты для нее открывалсяновый мир, мир наслаждения без стыда, страстного желания без страха, близостибез порока.