Эммануэль смотрела мимо Анны-Марии, словно она виделакакую-то точку среди листвы деревьев, в далекой дали. Внезапно она вновьповернулась к своей гостье, вгляделась в нее и произнесла с неожиданной длясебя горечью:

– Смерть? Ваш Бог ничего не знает о ней, он-то ведь неумирает! Только мы, живущие, можем знать, что такое смерть.

* * *

– Изрядную скуку навела на меня ваша кузина, – с этой жалобыначала Эммануэль вечерний разговор с Марио по телефону. – Хорошее дело она мнепредложила: тратить время в теологических спорах.

– На самом деле она может заняться и чем-нибудьпоинтереснее.

– Да ее интересует только потустороннее.

– Вы что же, забыли, что ваше дело спасти Анну-Марию?

– Я даже не знаю, с чего мне начать. Мне еще не приходилосьсоблазнять монахинь.

– Тем большую награду получит ваша душа, – утешил ее Марио.

– …Ее имя… – Эммануэль словно продолжила вслух своипотаенные размышления.

– Разве я не назвал его?

– Как же, назвали. Но мне интересно… Оно звучит какславянская форма вашего имени. Она не итальянка?

– Итальянка, но мои предки наслаждались жизнью, не признаваяникаких границ. И этот цветок расцвел на тосканской ветке с великорусскимпривоем, взятым из александровских кустарников. А их корни вообще уходят впочву Византии.

– Ага. Я это учту.

– Занесите в историю еще и садовницу.

– Мне что-то неохота снова влюбляться.

– Тогда развлекайтесь сами. Сходите куда-нибудь.

– Да я вчера вечером попробовала это.

– Так расскажите же.

Эммануэль описала танец с игральными картами в китайскомтеатрике.

– …Потом был исполнен довольно безобразный образецгимнастического искусства. Она всунула крутое яйцо во влагалище, а потомвытащила его оттуда разрезанным на ломтики. То же самое она проделала сбананом. Затем укрепила между ног зажженную сигарету и стала пускать дымкольцами. Напоследок в дело пошла китайская кисточка для туши, и она написалаею на полотнище шелка целое стихотворение очень красивыми безупречнымииероглифами.

– Банально, – сказал Марио. – Это мне приходилось видеть вРиме.

– Потом появился индус в тюрбане. Он выволок из своего дхотиколоссальный пенис и стал на нем развешивать всякие тяжелые предметы, причемкопье ни капельки не гнулось.

– Это может любой крепкий мужчина. И как же был вознагражденэтот несгибаемый воин?

– Не знаю. Но ушел он в таком состоянии, в каком вышел насцену.

– Странно. Наверное, это протез. Ну, а дальше?

– Дальше была совершенно прелестная девица под прозрачнымпокрывалом. Она вытащила из корзины бело-голубую змею метра в два длиной итакую же красивую, как она сама. Наверняка такие экземпляры попадаются в Индиираз в сто лет. Она начала танцевать со змеей, обвивая ее вокруг шеи, рук,талии. Потом она сбросила покрывало: мы увидели, что змея плотно обхватилакольцом ее грудь и как будто покусывает соски. Потом принялась лизать ее рот иглаза. Девушка была так захвачена этим, так, казалось, влюблена в змею, что ячуть ли не заревновала. А потом она начала медленно втягивать змеиную головкусебе в рот, и все время, пока она там была, как бы посасывала ее. Глазазакрылись, и мне почудилось, что она словно выпивает змею. И вот сброшенширокий золотой пояс, и она предстала перед нами совершенно обнаженной. И питонтотчас же скользнул по ее животу вниз, стал извиваться между ногами, потомпополз по ягодицам вверх, добрался до талии, обвил ее и вдруг ринулся сновавниз, прямо к жемчужно-розовой раковине Венеры. Своим раздвоенным языком он такпроворно стал лизать жемчужину вверху полураскрытых створок раковины, словнозаводил пропеллер, ей-богу. Девушка стонала от наслаждения. На сцену принеслиподушки, и она легла на спину, раскинула ноги прямо перед нами. И вся онараскрылась передо мной, как большая розовая раковина.

– А что же питон?

– А он был в ней. Девица использовала его голову как фаллос,пока она совсем не исчезла внутри. Я даже удивилась – там же можно задохнуться.

– Она ввела в себя только голову?

– Нет, и часть туловища тоже. Видно было, как вздрагиваетчешуя, просто ходила волнами. Наверное, тварь еще и лизала ее там.

– А какой толщины была змея?

– Потолще, чем фаллос. С мой локоть. А вот голова былазаостренной и легко проникала.

– А что же делала девушка?

– Она вытаскивала белого питона, а потом снова пускала его всебя. И так много раз, я сбилась со счета. И она сама извивалась на подушках,как змея, стонала и вскрикивала.

– А вы-то получили удовольствие?

– Еще бы! Если бы у меня была такая змея!

– Я подарю вам такую.

– А когда все кончилось, Жан рассказал мне, что у этойдевицы каждый вечер множество мужчин.

– Вы тоже могли бы попытать у нее счастья.

– С удовольствием. Но как только подумаю о толпе мужчин у еедверей, меня тошнит.

– Но какой важный опыт вы бы приобрели!

– Что делать, вместо реальности я предалась воображению.

– Что же вы воображали?

– Обычное: будто я ее люблю, а она меня. Но у меня былитолько мои пальцы и никакой змеи.

– И сейчас вам ее больше не хочется?

– Что вы! Еще больше!

– Из-за ее чешуйчатого друга?

– Нет, суть совсем в другом. Мне хочется хотя бы разпереспать с женщиной, которую я куплю.

– А к кому вас больше тянет: к Анне-Марии или к девушке спитоном?

– К девушке с питоном. – Она подумала немного и добавила:

– Я даже не могу себе представить Анну-Марию со змеей.

На том конце провода наступило молчание. Марио задумался.Эммануэль напомнила ему:

– Вы в самом деле подарите мне змею?

– Я же обещал.

– Такую, которая бы умела любить?

– Я сам займусь ее просвещением.

Эммануэль весело засмеялась. Но допрос не окончился.