33. Цель мага — в служении светлой школе

Через полчаса, когда улеглись эмоции, вызванные, с одной стороны, чудесным спасением и открытием мага света, а с другой — выплеснувшейся злобой в отношении тех, кто всё это устроил, народ собрался в столовой.

От запечённых овощей с мясом, любовно приготовленных сияющим от заботы Тристы Бойдом, расплылся бодрящий пряный аромат.

— Итак. Найден пропал, Идан — тоже, — сказал Барра Шторм. — Тот, кто наложил на нас заклятье, затеял войну против магов смерти. И я знаю, кто это. Маг времени Онгхус. Он приходил ко мне как раз в тот же день, что и Найден. Предлагал встать на его сторону.

Рута всмотрелась в лицо Шторма. Он сам себя слышал сейчас? Это невозможно!

— Онгхус Дэй? Но он же…

— Глава светлой школы, — подтвердила Кази.

— Но… — Рута не находила слов.

— Чему ты удивляешься, дитя? — наигранно мягко заговорил Прокош Клюв.

Чему? Рута как сейчас увидела Онгхуса Дэя, проходящего размеренным шагом по площади их скромного городка в сияющих белизной одеждах. За ним толпой неслись детишки, мужчины благоговейно склоняли головы, а женщины рассыпались в поклонах, восторженных возгласах и полных надежды взглядах.

Все стремились получить его благословение.

Но Руте доводилось наблюдать Главу светлой школы лишь издалека. В эти дни на площади бывало особенно людно и можно было заработать на представлениях столько, сколько они зарабатывали за месяц гастролей по городишкам и селениям. Поэтому ей с Тайко позволялось смотреть на Онгхуса Дэя и его торжественную процессию только из их скромного шатра.

Когда маг времени скрывался в Главной Башне, отец трубил в трубу, начинал играть весёлую музыку и зазывать просветлённую публику на представление. Рута и Тайко в этот момент должны были уже крутиться на помосте, довольствуясь лишь благословением отца.

Зато Кази имела честь касаться светлейшей руки. Он возлагал свою ладонь на её макушку, и она потом смеялась, что не станет мыться целый месяц, чтоб не пропало благословение. Рута понимающе кивала. Она бы серьёзно так и сделала, безо всякого смеха. А Тайко ржал над Кази и говорил, что, если у неё заведутся вши, он самолично пойдёт к Онгхусу Дэю и скажет, что его благословение не работает. Рута пихала брата в бок. Говорить такое о Главе светлой школы!

Так вот почему Кази видела его глазами! Он касался её. Эта мысль, как толчок, выперла её из-за стола. Все уставили на неё удивлённые глаза, но, не найдя слов, она молча подошла к окну. Мир обрушился уже в который раз. Стоило бы к этому привыкнуть.

Однако времени на привыкание не было.

Поздним вечером Рута кралась по коридору в столовую. Постоянная тревога вызвала в ней жуткое желание поесть. Проходя мимо комнаты Барры, она услышала голоса.

— Тонкая работа! — произнёс Прокош. — Где ты взял это?

— Индивидуальный заказ, — ответил Барра Шторм. — Люблю хорошие вещи.

— Согласен. В нашей никчёмной жизни только они и ценны по-настоящему.

Рута сморщилась и хотела уже идти дальше, но из-за двери донеслось характерное бряканье камня по дереву. С таким звуком можно было лишь расставлять на доске каменные фигурки.

«Башни»?

— Заходишь с мага? — удивился Барра. — Ты всё ещё веришь в эту чушь…

— Ну, магия меня кормит, — засмеялся Прокош.

— Ай, — недовольно фыркнул Барра. — Одиночество. Вот всё, что принесла мне магия. Я ставлю на воинов. Эти парни не больно рассчитывают на богов, в отличие от нас. У них есть только свои головы и руки. И уж они не станут их дёшево разменивать.

— Не все, скажем, таковы. Разжиревшие на казённых харчах столичные стражники давно уже разменяли всё, что можно.

— И таковы не все стражники! — громко возразил Шторм. — Возьмём того же Хорива. Да я его с малых лет запомнил. Я же часто по молодости в столице прожигал наследство. А на праздниках военачальники любили покрасоваться подготовкой своих воинов. Вот и выпускали детей, что у них воинскому делу обучались, на показательные выступления. Он тогда уже мечом крутил, только держись! А когда возмужал и участвовал в показательных боях, так девки писались, аж по ногам текло. Только ему что! Насадить пару десятков противников на свой меч, а потом зажать в углу одну из них, отвести душу, так сказать, и на подушку. Но с возрастом вроде как пообтесался. Жену завёл даже, что ли. Подушку ему взбивала чтоб.

Прокош хмыкнул.

— Можно подумать, ты его фанатик.

— Да какой я фанатик. Сторонний наблюдатель я. Жизнь давно уже перестала быть для меня спектаклем, в котором я играю главную роль. Всего лишь зритель теперь я. Ах ты, лисья морда! — взревел вдруг Барра, и Рута даже отпрянула от двери и чуть не бросилась бежать. — Пока я тебе тут байки рассказывал, воина моего увёл! Магию применил? А если я свою? А?

— Э, не, Шторм! — в волнении затараторил Прокош. — Это ты мне зубы заговаривал, чтобы мага своего передвинуть. Вон того.

Дальше последовала бурная перепалка, и Рута поспешила убраться из коридора.

34. Цель мага — в оберегании мира

Кази дёрнулась, когда её стащили с кровати, но ни руки, ни ноги толком не слушались. Она с трудом приподняла веки, чтобы понять, что происходит. Перед глазами рябило.

— Прости, Идан, — сказал Миль откуда-то сбоку и подошёл ближе. Кази увидела его расплывающееся лицо, но спутать ни с кем не смогла. Наглый взгляд, кудрявые волосы, насмешка на губах — всё, как всегда. — Ты хороший человек, и я по-прежнему считаю тебя своим другом, — он похлопал Кази по плечу. — Но ты же знаешь, свобода для меня — главное, а как можно быть свободным, когда рядом такие, как ты?

Кази зажмурилась, пытаясь прояснить зрение, но лучше не стало. За спиной Миля она видела тёмное пятно, похожее на какую-то дверь, может, стену. Кто-то держал её за руки, а ноги подкашивались. Хотелось лечь. Она перевела взгляд на кровать. Одеяло отбросили, и на грязной от пыли и крови простыне она увидела серый комочек, сосредоточилась на нём. Что-то знакомое. Почему-то в мыслях возник образ Руты. Это она принесла. Она держала этот комочек в руках. Она что-то говорила. Долго.

— Эй! — окликнул Миль, и Кази поспешила отвести взгляд от