– Что искала ваша мать на этих сайтах?

– Если подумать, это идеальное место для эгоистки, выставляющей себя напоказ. Она постила все подряд: фотографии, интимные подробности – вся ее гребаная жизнь попадала туда. Я твердила ей на все лады, что в этом нет ничего хорошего. Роза воображает, будто нравится всем, но не различает, когда ей говорят комплименты, а когда издеваются. И люди этим пользуются.

– Если бы я упомянул изумрудную змею, могли бы вы каким-то образом связать это со своей матерью? – спросил Бериш.

Ни на минуту не задумываясь, девушка расстегнула рубашку и вытащила цепочку с кулоном. Игуана, покрытая зеленой эмалью.

– Вот такого типа?

Саймон взглянул на Милу, и та кивнула. Очень похоже на рептилию, которую она видела в «Запределе».

– Когда-то она мастерила бижутерию и продавала онлайн: излишне говорить, что едва покрывала расходы на материал. Змея, о которой вы говорите, – первое ее изделие: кольцо, с которым она не расстается.

Мила вспомнила, как рептилия обвилась вокруг нее в «Дубле», но тут же отогнала от себя эту картину.

– Вы полагаете, что Роза пропала, верно?

– Да, – подтвердила девушка.

– Тогда почему вы не заявили в полицию?

– Я заявляла, – возмутилась Лаура. – Но до сегодняшнего дня никто не приходил.

Мила обменялась взглядом с Беришем.

– Но в Лимбе этого заявления нет: как такое возможно? – спросила она.

Саймон покачал головой, не зная, что отвечать.

– Это, наверное, из-за имейла, – предположила девушка.

– Что за имейл?

– Он пришел до того, как я подала заявление. Если в двух словах, в нем написано, что здесь, в городе, Роза познакомилась с мужчиной, влюбилась и они решили уехать на острова Гваделупы и там жить.

Мила поняла, что произошло: из-за этого письма агент, принявший заявление, решил, что женщина удалилась по доброй воле, поэтому не стоит направлять дело в Лимб.

– Вы уверены, что имейл написала ваша мать? – спросила бывший агент полиции.

– То, что она решила уехать за границу с едва знакомым мужчиной, вполне в ее стиле. И письмо отправлено с ее адреса, – подтвердила девушка. – Но если вы спрашиваете, Роза ли написала эти слова, я отвечу – нет.

– В каком смысле? – встрепенулся Бериш.

– Мать у меня взбалмошная, но у нее крепкая память. А в этом письме полно несостыковок.

Девушка вышла на пару минут и вернулась с распечаткой, которую хранила неизвестно сколько времени. Если судить по реквизитам, письмо было отправлено в начале декабря прошлого года.

Милая Лаура, солнышко мое, – стала она читать. – Со мной случилось нечто невероятное, я познакомилась с изумительным человеком, его зовут Том, и я сразу в него влюбилась. Знаю, ты подумаешь, что это очередное завихрение твоей сумасшедшей мамочки. Но на сей раз ошибешься, потому что он тоже безумно любит меня, и я ему верю. Не сердись, но мы решили уехать вдвоем в Гваделупу. Ты знаешь, как я люблю солнце, как я хотела провести старость на одном из островов Карибского моря, а теперь эта мечта сбывается. Как только устроюсь на острове, напишу тебе снова (звонить не буду: ты станешь ругаться и испортишь мне настроение). Я говорила с Томом, он считает, что было бы здорово, если бы ты навестила нас в твой ближайший день рождения, 26 июня. Ему не терпится познакомиться с падчерицей. Надеюсь, ты за меня рада. Люблю тебя. Роза. – Ну что скажете?

– Что здесь не так? – спросил Бериш.

– Роза ни за что не стала бы поминать свою «старость», даже спьяну. Насчет островов в Карибском море все правда, но она боялась летать и, хотя заправляла баром в порту, один вид корабля уже вызывал у нее морскую болезнь.

– Этого маловато, чтобы исключить добровольное перемещение, – возразил полицейский.

– Но это еще не все: самое странное связано с датой моего рождения.

– Вы родились не двадцать шестого июня?

– Так записано в документах, потому что Роза целую неделю забывала меня зарегистрировать. На самом деле она родила меня девятнадцатого, и с тех пор, как я себя помню, мой день рождения справляли именно тогда.

Мила поняла, что хочет сказать Лаура.

– Вы думаете, что ваша мать в опасности и пытается отправить послание, понятное только вам.

Девушка это подтвердила:

– Кто-то вынудил ее отправить имейл, чтобы я не волновалась, не искала ее и не обращалась в полицию, но Роза умудрилась вставить в него такие слова, смысл которых могла бы распознать только я. Это письмо – просьба о помощи.

После того как она три месяца тщетно искала кого-то, кто прислушался бы к ее версии, Лаура Ортис была счастлива с ними сотрудничать и даже вручила им ключ от квартиры матери. Она уже произвела осмотр, но тренированный взгляд полицейских скорее обнаружит возможные аномалии.

– Что ты об этом думаешь? – спросил Бериш, ведя машину к старому голландскому кварталу, где жила пропавшая женщина.

Мила с минуту поразмышляла.

– Хотела бы я согласиться с тем, что в деле есть детали, работающие в пользу версии, которую высказала дочь. Но если бы я в игре не получила указания в виде змеи, то не нашла бы оснований для расследования.

За годы службы в Лимбе ей много раз встречались такие дела. Исчезновения, которые оказывались бегством с любовником, похищения, совершавшиеся с согласия предполагаемой жертвы. Более того, иные инсценировали собственную смерть, только чтобы избавиться от необходимости сообщать близким нелицеприятную правду – банкротство, измену или провал на экзамене в университете.

По словам дочери, Роза была эксцентричной дамой. И все же решение переехать за границу с едва знакомым мужчиной не являлось настолько абсурдным, как можно было бы подумать, такое даже довольно часто случалось.

Роза жила в кондоминиуме шестидесятых годов, представлявшем собой кольцо четырехэтажных зданий с бассейном в центре, но сейчас в нем не было воды, его использовали как площадку для катания на скейтбордах.

Мила и Бериш приехали туда около одиннадцати, завернув в Лимб, чтобы захватить сумку с набором «кровь, отпечатки пальцев». Из-за ограниченности бюджета, Управление посылало команду экспертов-криминалистов только в места выявленных преступлений. Приходилось как-то приспосабливаться.

Пропавшая женщина занимала небольшую квартирку на третьем этаже. Мила и Бериш нашли ее по номеру на двери. У порога скопилась куча рекламных проспектов и старых квитанций.

– Какой абсурд: дочь продолжает платить за квартиру, хотя и не живет здесь, – заметил Бериш, передавая Миле пару перчаток. – Думает, наверное, что мать со дня на день вернется.

– Или надеялась, что кто-то все-таки примет ее заявление всерьез, – отозвалась бывший агент полиции, надевая на ноги бахилы.