Я взлетела на второй этаж и невероятным усилием воли заставила себя притормозить. Еще не хватало разбудить Ванечку – обеденный сон для ребенка святое. Слезы застилали глаза, пришлось несколько раз их протереть кулаками, чтобы вернуть четкость зрению. Надо же, разнюнилась. Неужели всерьез надеялась, что Зак достанется какой-то Ане Метелкиной? Вот наивная!

Чеканя шаг, добралась до своей спальни, прикрыла дверь и, уже не сдерживаясь, разревелась. Это надо ж было такому случиться, что мужчина, за которого я собственную жизнь не пожалела бы отдать, влюблен в другую. Да еще в ту, с которой конкурировать совершенно бесполезно. Будь у меня глаза на месте, сразу бы разглядела, что Зак не ровня мне. Но где уж! Сначала сердцем прикипела, а только потом увидела сопутствующие отношениям препятствия.

А-а-а-а-а!!! Хотелось рвать и метать. Но я лишь прикусывала зубами губу, чтобы не потревожить сон спящего малыша в соседней комнате, да вытирала со щек соленую воду, которая никак не желала иссякать.

«Взбодрись, Анька, хватит рыдать. Дел полно. Ужин за тебя никто не приготовит».

Я тщательно умылась в ванной и побрела на кухню, еле волоча ноги. Чувствовала себя совершенно разбитой. Но мне лишь казалось, что хуже уже быть не может, пока не услышала нежный голосок Эвенизы:

– Зак, дорогой, я жду тебя в карете. И передай пожалуйста своей стряпухе, что она чудесно готовит! Почти как в столице.

Ревность меня накрыла удушливым одеялом. Уши заложило. А ближняя ко мне стена покрылась черным неприятным мхом.

– Само очарование! – пробурчала я и состряпала кривую рожу.

– Ань, я в город, – заскочил на кухню Зак, на ходу надевая тулуп и странно косясь на меня.

Ну, да, застыла со страшной гримасой, изображая Эвенизу. Я торопливо вернула лицу естественное выражение и натужно улыбнулась.

– Меня не ждите, не знаю, когда вернусь.

Кто бы сомневался! Припылила красотка через тридцать лет, пальчиком поманила, он и кинулся за ней. А кстати, сколько же стукнуло этой кукле? Не меньше сорока пяти должно быть. Однако не скажешь! Впрочем, к ее услугам все маги столицы, чтобы притирками да настойками омолаживающими снабжать. Нет, не буду завидовать – с магией всяк дурак сможет выглядеть девицей на выданье. Да и смысла нет беситься – Зак всегда ей принадлежал.

Глубоко вдохнула и выдохнула. Вот так-то лучше. Устроила трагедию из-за ерунды. Мое от меня никогда не уйдет! А раз ушло, значит не мое то было. Запрятав боль поглубже, я занялась привычными делами.

И все же убирая поднос с чаем и пирожными, которые подавала Эвенизе, не удержалась и фыркнула. «Чудесно готовит…, почти как в столице», а сама даже крошки не съела. Притворщица!

Нужно срочно отвлечься! А то с ума можно сойти от всех этих неприятных думушек. Где моя любимая скалка?

Но заняться кулинарией мне не пришлось. С выпученными глазами ко мне на кухню прибежала Васька, еще из коридора голося:

– Мам Ань! Мам-ань! Глянь, что я нашла!

На столе передо мной лежала потрепанная то ли книжка, то ли тетрадь в красной тканной обложке. Аккуратно пролистав несколько страниц исписанных вручную мелким красивым почерком, я удивленно выдохнула:

– Дневник Всеведа?

– Ага! Здорово, правда? – Василиса прямо светилась вся от гордости. – Хоть и небольшой, но там много всего написано, и про лес, и про статую, и заклинания всякие. Я попозже еще раз прочитаю. Уж больно интересно – напоминает сказку, только не для малышей.

То, что действительно интересно, я поняла с первых же строчек. И даже никакой борьбы с собственной совестью не пришлось выдерживать, так как это оказался не личный дневник, а скорее что-то вроде послания потомкам.

– Думаю, наибольшую пользу из книжицы извлечет Зак, но до того пока и мне можно полюбопытствовать, – пробормотала я, углубляясь в чтение.

«…Хрупкая, нежная, ранимая, пошла на добровольную жертву, чтобы спасти от врага меня и наших детей, а также всех жителей нашего городка. Делая статую, я вложил всю любовь к ней, моей горлинке. Вышла будто живая. Я назвал ее Мать леса, хотя вернее было бы – Мать Города. Отныне вечная. И обласканная не мной, Зачарованным.

Хотел убрать останки неудавшихся обречеников, чтоб любимые глазоньки не смотрели на это непотребство – не удалось. Ее лес забрал и растворил, а вот жертвенных животных да людей, приговоренных к смертной казни, оставил. Зачем? Укорять заблудших? Устрашать злоумышленников? Ему одному ведомо…».

Спасти детей. Выходит, у Всеведа не только был сын-наследник, который позже принял на себя функции смотрителя, приглядывая за лесом и домом после смерти отца. Почему же о втором ребенке никто ни разу не упоминал? Даже Зак рассказывал, что прабабка пожертвовала собой ради сына и мужа.

«…Зачарованный. С зачатками интеллекта и своей душой. Вершина моих магических достижений. Все знания и умения я вложил в чудесный лес, которому предстояло стать защитником города и страны. Но после смерти моей горлинки я его возненавидел! Это он сгубил смысл всей моей жизни, мое сердце, мою любовь. Хотелось после всего смести с лица земли чудовище, отнявшее мое величайшее счастье. И вовремя опомнился. Частица моей самоотверженной девочки в нем заключена. Не только моей кровью и силой напитан, но и ее. Последняя память о той, что уже не со мной.

Поначалу все нити магии леса сходились на жертвенной поляне, но я решил немного подправить. Теперь лишь Мать леса одна может избавить от страданий. Ей одной подвластно вершить правосудие. Центр силы. Сердце Зачарованного…».

Так, так, так. Всевед признавал разумность леса, и даже способность судить зашедшего в Зачарованный, однако, перечитав дневник от корки и до корки, я нигде не обнаружила и намека на общение с волшебным созданием. Со статуей контакт и тот описывается как соприкосновение да некая «внутренняя открытость». Мои разговоры с растениями и прикорм леса совершенно не вписывались в представленную Всеведом картину о его магическом создании. Выходит, даже великий маг не все знал о своем детище?

«…О заблудшем лес сообщит Смотрителю, а виновного покарает Мать. И позовет она к себе потревожившего ее покой, да рассудит строго, но справедливо. Добровольно отдавший себя Матери леса и раскаявшийся в совершенных преступлениях обретет покой в береженых объятиях сна. Заберет Мать леса вместе с жизнью и боль. Тот же, кто решит сопротивляться, умрет в муках душевных и телесных…».

Теперь примерно понятно, почему преступники выходят рано или поздно на поляну – на зов Матери, которая избавляет их от каких-то там мучений. Ну, а меня как безвинную жертву, лес к поляне привел нехотя, после небольшого сопротивления, к вечеру же и вовсе вытолкал, что называется, от греха подальше.

О! А вот здесь написано про магию. Нужно будет Заку показать.

«…В полдень Мать леса способна даровать силу и мощь магическую, дабы сохранить баланс четырех полюсов, одним из которых и сама является. Достаточно открыться да пожелать принять магию, и наполнит Щедрая любой из полюсов, ибо есть она – неиссякаемый источник…».