И Люба старалась. Ни разу не сказала она Родиславу, которыйсо временем начал все чаще и чаще приводить в дом друзей, не дожидаясь ееприглашения и не ставя заранее в известность, что устала, что у нее другиепланы или вообще нет времени или продуктов. И время находилось, и продуктыоказывались в наличии. А друзья и коллеги завидовали Родиславу Романову иговорили, что его Любочка – настоящая милицейская жена и что таких жен большени у кого нет. Родиславу было приятно, он гордился Любой и своим домом, любилприглашать друзей и с удовольствием выслушивал комплименты в адрес жены.

– Как у тебя на работе?

Родислав принялся подробно рассказывать про приемщицуЩупрову и «собачью пасту».

– Погоди, но ведь про Щупрову ты мне ужерассказывал, – вспомнила Люба. – Ты дело собирался возбуждать,контрольную закупку должны были проводить чуть ли не месяц назад. Что, непровели?

– Провели, – поморщился Родислав, – тольконапортачили. Она хитрая бабенка, вывернулась, а наши опера все прохлопали.Целый месяц готовились к сегодняшнему дню.

– Ну и как сегодня все прошло? – с интересомспросила Люба.

– Отлично! С поличным поймали. Мне Славка Сердюковпозвонил, когда я уже домой собирался. Теперь ей не выкрутиться, этой Щупровой.Завтра буду дело возбуждать, все бумажки оформлю – и в суд.

– А что у Славика Сердюкова с женой? Они помирились илиона все еще дуется?

– Да я не спросил, мы с ним на людях встретились,неудобно было. Но, судя по тому, что рожа у него была довольная, там все впорядке.

– Ну и слава богу. А у нас тоже все в порядке, Николашаполучил пятерку по арифметике и четверку по рисованию. У Лели температурысегодня уже нет. Видел, как она с Тамарой играет?

Родислав кивнул с набитым ртом.

Так повелось издавна: первым делом Люба интересуется ЕГОделами и ЕГО жизнью, потом рассказывает о детях. До нее самой очередь никогдане доходит, потому что ужина хватает ровно на то, чтобы обсудить вещи, важныедля Родислава, – его работу, его проблемы и его детей. Потом онукладывался на диван и смотрел телевизор или сразу шел спать, если приходилсовсем поздно.

Люба уже подавала чай, когда в кухню вошла Тамара.

– Уф, еле уложила, – с улыбкой сообщилаона. – Ни в какую спать не хотела. Пришлось целых две сказки прочитать.Конечно, хватило бы и одной, но я неудачно сказку выбрала, «Колобок».

– Могу себе представить, – обеспокоенно сказалаЛюба, – когда Колобка лиса съела, Лелька, наверное, расплакалась.

– Точно, – подтвердила сестра, – лежит итихонько слезами обливается – до того ей этого дурацкого Колобка жалко.Пришлось быстренько переключаться на Красную Шапочку, там конец хороший. Любаш,можно мне тоже чайку? От чтения вслух горло пересохло.

После рождения Лели Тамара очень много помогала Любе,приезжала всегда, когда была свободна, возилась с племянницей, которую обожалаи которая платила ей взаимностью. Тамара уже давно стала настоящим мастеромпарикмахерского дела, работала в самом престижном московском салоне подназванием «Чародейка», и попасть к Тамаре Головиной без записи было нереальным.Ее руки, глаз и необыкновенное чувство стиля и гармоничности обсуждалисьактрисами и певицами, женщинами-руководителями и женами крупных руководителей,партийных функционеров и министров, и чтобы записаться к ней «на ближайшеевремя», надо было очень постараться. Ходили слухи, что за Головиной приезжаетмашина и возит ее к самой Екатерине Фурцевой, но Тамара эти слухи неподтверждала, хотя те, кто пытался завести с ней об этом разговор, клялись, что«у Головиной глаза бегали», что означало: да, она ездила к всесильному министрукультуры, но рассказывать об этом не имеет права.

Люба налила чаю мужу, сестре и себе и поставила на стол двеоткрытые, но еще не начатые коробки конфет.

– Откуда такое богатство? – радостно удивилсяРодислав, который любил не только вкусную еду, но и хорошие конфеты, и вообщесладости. – Просто разгул дефицита.

– Тамара принесла, – пояснила Люба.

– Понятно. А почему две?

– Столько подарили, – рассмеялась Тамара. –Подарили бы три – принесла бы три. А тебе двух мало?

– Взяла бы одну домой, родителям, – с упрекомпроизнес Родислав.

– Ты что, хочешь, чтобы меня из дому выгнали? –Тамара сделала страшное лицо, став на мгновение очень похожей на отца, НиколаяДмитриевича, потом сунула в рот конфету. – Хватит мне, наслушалась.

– Извини, забыл, – Родислав примирительноулыбнулся и погладил родственницу по плечу.

Тот скандал был громким. И не единственным. В первый разТамара принесла коробку конфет от благодарной клиентки года три или четыреназад, еще до рождения Лели. Зинаида Васильевна с удовольствием попила вместе сдочерью чайку с вкусными конфетками, но, когда пришел со службы Николай Дмитриевич,разразилась гроза.

– Не смей приносить в дом эти подачки! – бушевалотец. – Ты работаешь в сфере обслуживания, твоя задача – обслуживатьнаселение, и делать это ты должна как следует, раз уж больше ничего не хочешьзнать и уметь. И стыдно принимать благодарность за то, что ты и без тогообязана выполнять! Выбрось это немедленно!

Но поскольку ни у Тамары, ни у Зинаиды рука на такоекощунственное дело не поднялась, Николай Дмитриевич самолично выкинул коробку снедоеденными конфетами на помойку. Тамара не восприняла этот выпад какпроявление принципиальной позиции и решила, что у отца просто плохоенастроение. Но следующую коробку конфет, принесенную Тамарой с работы, постиглата же участь, только уже не на глазах у Тамары. Вернувшийся за полночь НиколайДмитриевич обнаружил конфеты только на следующее утро, когда дочь, работавшая впервую смену, с семи утра, уже ушла на работу. Удар приняла на себя ЗинаидаВасильевна, которая смертельно боялась разгневанного супруга, но конфеты любилаи отчаянно боролась за их жизнь, уверяя мужа, что ничего плохого в подарке нети он вовсе не за работу Томочке преподнесен, а к празднику от подруг по работе.Третий скандал оказался последним. Николай Дмитриевич кричал:

– Я не потерплю взяточницу у себя в доме! Если ты посмеешьбрать хоть что-то у клиентов, ты мне больше не дочь! Я не намерен покрыватьпреступницу! На тебя дело заведут, тебя посадят, и я пальцем не пошевелю, чтобытебя вытащить. Посадят – и будешь сидеть.

Тамара сначала пыталась возражать, дескать, она недолжностное лицо, не заведующая, а просто мастер, то есть находится на рабочейдолжности, и привлечь ее за взятку невозможно, и то, что ей дарят клиенты, этовообще никакая не взятка, а просто выражение благодарности, но все былобесполезно. Николай Дмитриевич твердо стоял на своем: дочь обязана делать то,что она делает, только за зарплату, все остальное бесчестно, непристойно иподсудно. После этого Тамара почла за благо все подарки передаривать сестре илиподругам. Именно таким манером в квартире Романовых появились приобретенная вобмен на макулатуру «Королева Марго», электрический самовар и нескольконастоящих английских виниловых дисков с записями «Пинк Флойд» и «Лед Зеппелин»,которые очень нравились Родиславу.