– Ладно, это все я понял. Ты мне про Любу и детей ужемного рассказал, а про Родислава что-то молчишь, каждое слово из тебя клещамитянуть приходится. Неужели нечего рассказать?

– Да есть что, – тяжко вздохнул Ворон, –только тебя это вряд ли обрадует.

* * *

– Сколько уже? – нетерпеливо спросил Родислав.

– Девяносто четыре, – ответил плечистый оперативникСлава Сердюков. – Еще шесть штук – и все. Понятые, вы уж потерпите.Немножко осталось.

Родиславу смертельно надоела вся эта возня с пустымибутылками. Дело-то, по его мнению, выеденного яйца не стоило. Поступилаинформация, что приемщица стеклотары Щупрова обманывает тех, кто сдает пустуюпосуду, говорит, что бутылки битые, и дает меньше денег, а на самом делебутылки-то все целехонькие. По правилам, битые бутылки она должна вернуть, ноона их не возвращала. В чистом виде состав «Обман покупателей и заказчиков»,только вот доказывать это непросто. Для того чтобы вменить Щупровой обманпокупателей, необходимо доказать, что те бутылки, которые она назвала «битыми»,являются абсолютно нормальными, даже без сколов, и годны для приема. А как этосделать, если она их не возвращает, а ставит у себя во внутреннем помещенииприемного пункта в какой-то ящик, который через маленькое окошко приема даже невидно? Родислав у себя в кабинете в присутствии оперативников, их общественныхпомощников и товароведа из управления торговли составил акт о том, чтопредназначенные для контрольной закупки пустые бутылки сколов не имеют, боянет. Оперативники с помощниками разобрали бутылки по сумкам и пошли к Щупровойих сдавать. Она, естественно, на каждую третью-четвертую бутылку говорила:

– Бой, – и ставила их в ящик под прилавком.

После того как последний из помощников опустошил свою сумку,объявили контрольную закупку, показали Щупровой акт о том, что все бутылки былицелыми.

– Ничего не знаю, – нахально заявила приемщица, –это у вас в милиции бутылки были целыми, а пока довезли – побили.

Потребовали предъявить ящики с «боем».

– Да пожалуйста! – пожала плечами Щупрова.

А толку что? Как определить, что за бутылки в этом ящикестоят, те, которые привезли оперативники, или другие какие-то? Контрольнаязакупка бесславно провалилась.

И тогда Слава Сердюков придумал выход: пометить всесдаваемые бутылки специальной «собачьей пастой», которая невооруженным глазомне видна, а при облучении светится ярко-зеленым светом. И снова составили акт,только теперь в нем приписали: «В целях обеспечения объективности контрольнойпроверки вся посуда промаркирована» и указали название вещества. Осталосьпромаркировать еще шесть бутылок, и можно было отправлять группу в приемныйпункт.

Родислав с трудом подавил зевок. Какой же ерундой емуприходится заниматься! Когда он, закончив университет, получил распределение вМВД на должность следователя, ему виделись засады, погони, задержания, страшныеубийцы и прожженные воры, которые под натиском собранных им, РодиславомРомановым, доказательств попросят воды и скажут:

– Ладно, гражданин начальник, твоя взяла, пиши.

А что оказалось на самом деле? Никаких воров и убийц, толькорасхитители и мошенники. Его специализация, причем не им самим выбранная, а навязаннаяначальством, – дела о преступлениях против социалистической собственности,а это такая скука! Сплошная писанина, горы бумаг, накладных, бухгалтерскихотчетов, счетов, бесконечные товароведческие экспертизы, в общем – рутина итоска. И никакого героизма.

Он закончил писать обвинительное заключение по тягомотномуделу об обмане покупателей буфетчицей из гостиницы и начал собираться домой.

Первой, кого увидел Родислав, войдя в квартиру, была Тамара,играющая в прятки с трехлетней Лелей.

– Папоська! – завизжала девчушка, бросаясь к отцу.

Тот подхватил дочурку на руки, расцеловал, зарылся носом всветлые кудрявые волосики и глубоко вдохнул сладковатый детский запах.

– Ты папино сокровище, – загудел он, – тыпапина маленькая принцесса.

– Леля плинцесса, – повторила малышка, ухвативРодислава за уши и дергая в разные стороны.

– Ты моя маленькая мартышка, – продолжал он.

– Леля малтыска.

– Ты папина кукла.

– Кукла.

– А где наша мама? – спросил Родислав, обращаясь кстоящей рядом Тамаре.

– На кухне, ужин готовит. Давай сюда Лелю и иди мойруки.

Он поставил дочку на пол, и та немедленно ухватила Тамару заруку.

– Давай еще иглать.

Родислав снял ботинки, надел тапочки и направился в кухню,откуда доносились аппетитные запахи тушеного мяса и свежевыпеченных блинов.Люба в длинной ситцевой юбке и хлопчатобумажной сорочке с закатанными рукавамиколдовала над салатом. Эту юбку она сшила сама весной, перед самым отпуском: втом году был ажиотаж моды на «макси», в которых на работу не больно-то походишь– неудобно, особенно в общественном транспорте, а в отпуске на даче, той самойстарой даче Романовых, было бы в самый раз. Родислав помнил, с какойтщательностью Люба кроила и шила эту юбку по ночам, мечтая о том, как будетходить в ней по саду, держа за руки Николашу и Лелю, и помнил ее разочарование,когда очень быстро выяснилось, что длинная юбка-макси совсем не пригодна длясовременной дачной жизни, во всяком случае для жизни заботливой жены и материдвоих детей. Одно крыльцо дома чего стоило! Попробуй-ка поднимись или спустисьпо ступенькам, когда у тебя заняты обе руки. Пару раз наступив на подол,споткнувшись и едва не уронив Лелю, Люба сняла юбку и засунула в шкаф довозвращения в Москву, где модный наряд оказался приспособленным в качестведомашней одежды, да и то после обрезания подола на добрые десять сантиметров.

– Садись, Родинька, все уже готово, – ласковосказала Люба, целуя мужа. – Я сегодня немножко запоздала с ужином, но всеравно к твоему приходу успела.

– Где-то задержалась? – равнодушно спросил он.

Ему не было, в общем-то, так уж интересно, какие такиезаботы не дали его жене приготовить ужин вовремя, главное, что она все-такиуспела приготовить еду к возвращению мужа со службы, но вежливость заставляласпросить.

– Я ездила отмечаться в очереди на кухню.

– Ну и как? – оживился Родислав.

Они давно уже собирались поменять мебель на кухне, старуювыбросить и вместо нее купить новую, из светлого пластика и со стекляннымидверцами, но задумать было куда проще, чем сделать: импортной мебели в свободнойпродаже не было, приходилось искать возможность «встать в очередь», в которойследовало периодически «отмечаться», дабы подтвердить свое намерение приобрестивожделенный товар, в противном случае тебя могли из очереди выкинуть. Конечно,«отметиться» удобнее было бы Родиславу, ведь мебельный магазин находилсянедалеко от места его работы, но Любе и в голову не приходило нагружать мужатакими «женскими» обязанностями. Кому же заниматься кухней, как не ей самой?