Во время утренней прогулки в дворцовом парке первую порцию утренних доносов сообщал императору начальник дворцовой разведки – Сэломон-Кадыр. Хайле Селассие I прогуливался, а приотставший на шаг Сэломон докладывал. Кто с кем встречался, где это было и о чём говорили. Против кого сговаривались и можно ли это считать заговором? Кадыр докладывал и о работе военно-шифровального отдела. Этот отдел контролировал шифровки, которыми обменивались дивизии, для установления факта возможного заговора.

Император никогда ничего не спрашивал и не комментировал. Только бросал львам и леопардам мясо, поданное служителями. В какой-то момент император кивком давал знак Сэломону, что выслушивание сегодняшней порции доносов закончено. Отвесив поклон и пятясь, чтобы не поворачиваться к императору спиной, Сэломон-Кадыр удалялся.

В ту же минуту из-за дерева появлялся министр промышленности и торговли Мэконнын-Хабтэ-Уольдэ, ожидавший своей очереди. У министра была частная сеть осведомителей, которую он содержал, повинуясь своей страсти к интригам. В том же порядке император выслушивает доносы Мэконнына о событиях минувшей ночи.

После министра промышленности и торговли император выслушивал доносы надзирающего за политической полицией Ашши-Уольдэ-Микаэля. При этом все три докладчика утренних доносов постоянно тряслись от страха что-нибудь упустить. А тогда мог возникнуть резонный вопрос: не сообщили, потому что не знали или сами участвуют в заговоре? Поэтому император наказывал за умолчание. Но и поток слов его раздражал и утомлял. Император никогда не комментировал доносы, чтобы получать их в объективном виде. Ведь если бы он начал выражать своё отношение, то доносчики начали бы подстраиваться под желания императора, и тогда система доносов стала бы субъективна, а истинное положение дел стало бы невозможно установить.

В императорском дворце не было отдела кадров, никаких анкет и папок. Все сведения об элите Эфиопской империи ныгусэ нэгэст держал у себя в голове.

Хайле Селассие I с гепардами в Юбилейном дворце в Аддис-Абебе. 1962 год

Закончив прогулку и позавтракав в новом дворце, Хайле Селассие I отправлялся на официальные церемонии во дворец Менелика II на соседнем холме. Он приезжал к 9 часам на одном из 27 автомобилей личного автопарка. Император предпочитал «роллс-ройсы», но иногда пользовался «мерседесами» и «линкольн-континенталями».

У ворот императора поджидала толпа подданных, пытавшихся вручить прошения. Но здесь возникала трудность. По обычаю при появлении императора простолюдинам нужно было падать ниц, а как в таком положении протянуть конверт в проезжающий лимузин? Проблему решали так. Императорский автомобиль сбавлял скорость, за стеклом можно было видеть лик государя, а следующая сзади охрана забирала часть прошений у простолюдинов, потому что забрать их все было невозможно, слишком много их было. Если толпа слишком приближалась к кортежу, императорские гвардейцы отпихивали и отгоняли наглецов. Авторитет монарха требовал, чтобы проезд происходил плавно, без задержек.

Император считался в Эфиопии фигурой божественной, и про него в народе ходили самые невероятные слухи. Например, что он, прежде чем принять какое-либо важное решение, советовался с духом «ганен», живущем в озере Звай и общающемся только с императором. Не только в сельской местности считалось, что Хайле Селассие I контролирует силы природы, управляет стихиями. И в городах образованные люди полагали, что удача или неудача в их жизни зависят от того, появится или нет Солнце в тот момент, когда во время сезона больших дождей император возвращается из своих поездок по провинциям.

Автомобили въезжали на холм и останавливались во дворе. Здесь императора ожидала совсем другая толпа. Эту толпу составляли сановники и чиновники. Хайле Селассие I обладал феноменальной зрительной памятью. Именно на неё рассчитывали искатели должностей. Если взгляд императора скользнёт по физиономии, это может отложиться в памяти. А если лезть на глаза монарху неоднократно, то он может и подумать: лицо я не раз видел, а фамилию не знаю. И может спросить фамилию. А это решающий этап для получения должности. Потому что одна внешность это только образ, а одна фамилия – абстрактное понятие. А если в мозгу императора лицо и фамилия соединятся, то возникнет личность, готовый кандидат на занятие должности.

При дворе существовали три группы сановников: аристократы – родовая знать, бюрократы – работники министерств и ведомств и личные назначенцы императора. Последние зачастую набирались именно наугад. Получив от императора доступ к должностям и благам, личные назначенцы были особо преданны Хайле Селассие I, потому что их положение всецело зависело от императорского расположения. Именно они заполняли канцелярию дворца, министерство пера, императорскую политическую полицию.

С 9 до 10 часов император проводил «час назначений» в зале аудиенций. Хотя он назывался так, но осуществлялись не только назначения, но и разжалования. Все назначения не только решались императором, но и осуществлялись им лично. При этом никто из приглашённых не мог быть полностью уверен, повысят его в должности или снимут. Император сам заполнял не только верхушку иерархической пирамиды, но и её средние и нижние этажи. Хайле Селассие I назначал не только губернаторов или министров, а и директоров школ, гостиниц, заводов, начальников почт, постовых полицаев и прочих мелких служащих.

Хайле Селассие I вручает звезду Эфиопии олимпийскому чемпиону Абебе Бикиле в Зелёном салоне императорского дворца. Сентябрь 1960 года

Их приглашали в зал аудиенций на час назначений, и здесь, выстроенные в огромные шеренги, они ожидали прибытия императора. Потом каждый по очереди приближался к трону, выслушивал, кланяясь, на какую должность его назначает император, целовал царскую руку и, пятясь и откланиваясь, удалялся. Даже самое мелкое назначение требовало императорского утверждения, потому что единственным источником власти являлся лично царь царей, а не государство или какой-либо его институт.

Кстати, император всюду возил свою собачку Лулу. Во время различных церемоний она срывалась с коленей императора и ссала сановникам в обувь. Было запрещено выражать возмущение или делать какие-либо движения. Специальный служитель ходил и вытирал собачью мочу с обуви придворных.

Главным критерием всех назначений Хайле Селассие была преданность назначенца ему лично. Поэтому компетентность и эффективность никакой роли не играли. Например, на министра пера Уольдэ-Гийоргиса поступали тысячи доносов, но монаршее ухо оставалось глухо к ним, пока тот сохранял преданность. Но как только министр пера побывал на собрании фракции заговорщиков и не сообщил об этом Хайле Селасие I, он нарушил принцип преданности. Дворцовая разведка донесла об этом. И на следующий день император начал час назначений со своего министра пера, которого он назначил мелким служащим в захудалую южную провинцию. Или рас Ымру, не испросив согласия императора, раздал крестьянам часть своей земли. А следовательно, действуя по собственной инициативе, дерзко нарушил принцип преданности. В результате раса Ымру император на 20 лет отправил за границу. В империи мог быть только один источник благодеяний – Хайле Селассие I. Поэтому он предпочитал плохих министров, чтобы выгодно выделяться на их фоне. А как бы он мог выделиться, если бы его окружали хорошие министры? Народ бы стал уповать на доброту и мудрость ещё кого-то, кроме императора.