Она даже не могла им сочувствовать.

* * *

Все же Алана сумела взять себя в руки и мимо жреца буквально проплыла, изображая эйфорию от посещения храма. Лишь отойдя на порядочное расстояние, выдохнула и тихо выругалась.

– Что там было? Кто эти люди? Почему мы вернулись?

– Проход закрыт, у меня нет доступа. Придется дожидаться встречи с Первым иерархом, я уже связался с ним, он скоро будет. Где ты увидела там людей? Это были те, кто добровольно отдал свои души на алтаре. Они находятся там в специальном газе и не разлагаются.

Алану снова замутило, и она постаралась дышать спокойно и размеренно, думать о чем-то другом. А перед глазами все стояли лица тех… нет, назвать их людьми теперь тоже не получалось.

Норд, довольно аккуратно взяв ее за локоть, отвел в бледно-голубое здание, где они оставили лошадей.

– Зачем мы сюда пришли? – поинтересовалась Алана, когда стали подниматься на второй этаж по узкой каменной лестнице. Норд ее вопрос проигнорировал.

Внутри оказалось сумрачно и прохладно. В узкие окна вставлено разноцветное стекло, отчего на стенах и полу плясали яркие солнечные пятна. Гостей, видимо, было мало – в доме стояла тишина. Ее нарушал сдержанный гул с улицы да болтовня хозяина с гостем в холле первого этажа.

Норду с Аланой досталась просторная, но скудно обставленная комната: невысокое каменное ложе, застеленное мягкой темно-зеленой тканью, да пара жестких табуретов в виде кубов, украшенных затейливой резьбой. Единственное окно с разноцветными стеклами было открыто настежь. И очень толстые стены.

Внутри их, наверное, с легкостью поместился бы человек.

Норд между тем занимался странными вещами: внимательно оглядел мебель, стены, затем подвел Алану к табурету и усадил, строго проговорив:

– Сиди здесь. Ничего не трогай, обувь не снимай, по комнате не ходи.

– А если захочу в туалет?

– Терпи.

Норд вышел из комнаты, и с той стороны заскрежетал ключ. Ее банально заперли. Одну. В чужом странном городе. Алана поерзала, чувствуя, как с каждой минутой квадратное сиденье становится все жестче и неудобнее. Норд не сказал, когда вернется. А если часа через три? Она снова поерзала и с ногами залезла на табурет, стараясь хоть как-то устроиться поудобнее.

Очень медленно поползло время, тягучее и ленивое. В отличие от мыслей: лихорадочных, бессвязных, сталкивающихся друг с другом, отчего голова начинала болеть. Норд опять забыл, что ей хоть иногда надо есть и пить. Алана прислушалась к тихо заурчавшему желудку. Последний раз ела перед въездом в город. А фляжка с водой осталась в седельной сумке лошади.

«Нет, ну так нельзя!» – возмутилась наконец она. Пить хотелось все сильнее, так что губы едва ли не трескались. Да и сидеть уже было просто невозможно. Алана извертелась, стараясь найти хоть какую-то удобную позу и при этом не коснуться табурета обнаженными участками тела. Но добилась того, что едва не полетела на пол. В последний момент удержалась, вцепившись пальцами в края табурета, и даже вспотела от страха. Зажмурилась, ожидая чего-то страшного. Не зря ведь Норд так настаивал на том, чтобы она ни к чему не прикасалась.

Но ничего не случилось. Да и что могло произойти в абсолютно пустой запертой комнате? Алана открыла глаза и выдохнула. Сердито подумала, что Норд мог и просто пошутить. С его-то чувством юмора, от которого, кажется, веселится только он.

Осмелев, Алана встала и подошла к окну. Выглянула наружу, полюбовалась на площадь. Потрогала плети растения, тянувшиеся по стене, и вернулась в комнату, где встала и задумалась, чем же можно заняться.

В стене за ее спиной открылось отверстие, размером как раз, чтобы можно было протащить человека. Нечто бесформенное и практически прозрачное подплыло к Алане. Она даже не успела вскрикнуть: со всех сторон мягко сдавили невидимые путы, лишая всякой возможности двигаться и кричать.

Алане казалось, что она лежит на чем-то невероятно мягком и воздушном. Странно, потому что последнее, что помнила, – невидимая сила, обхватившая со всех сторон и затаскивающая в стену. Она сама потеряла сознание или ей помогли? Где она? Алана открыла глаза и села, готовая, если что, визжать и отбиваться.

Но никого вокруг не было.

– Твою ж…

Несмотря на страх, Алана все же поразилась месту, где очутилась. Просторная комната без окон, с мягким светом, идущим от потолка и толстых колонн. И все. Только огромная, невероятно широкая и круглая кровать, застеленная золотистой тонкой тканью. На ней она и сидела.

Сама Алана, оказывается, тоже претерпела кое-какие изменения. Например, пропали все царапины и синяки, волосы блестящей волной рассыпались по плечам и спине, местами обветренная и шелушащаяся кожа вновь стала мягкой и нежной. Слегка помятое платье исчезло, сменившись длинным бледно-желтым нарядом из тончайшей ткани, который подчеркивал фигуру, но не облегал плотно. Исчезло сосущее чувство голода и жажды.

Но подобные метаморфозы ничуть не успокоили, а, наоборот, испугали еще сильнее.

– Норд, – прошептала она, боясь разговаривать в полный голос, чтобы не привлечь внимания того или тех, кто ее сюда притащил. – Нордик, ты меня вытащи отсюда, а? Мамочки!

Страх тонкими нитками опутывал руки и ноги, мешал думать. Хотя о чем тут думать? Ясно одно: утащили ее явно «коллеги» Норда.

«Ты – спецзаказ, – вспомнила Алана, – возможно, „экзот“, которых выращивают по индивидуальному заказу. Но иногда „спецзаказом“ отмечают тех, с кем хотят развлечься».

«Только спокойно. – Она проглотила рвущуюся наружу панику. – Норд где-то в городе, он меня хватится. Он меня найдет».

«Если захочет, – стукнула мысль, – может, именно такую концовку он для меня приготовил? Может, они с тем Первым иерархом уже сходили на третью точку и выяснили, что я больше не нужна?»

Желание завыть стало еще сильнее. Настолько, что тонкий скулящий звук все же прорвался сквозь стиснутые зубы. И вот так, поскуливая, Алана буквально побежала исследовать комнату в поисках дверей.

А их не было. Несколько раз простучала каждую стену – и тщетно.

– Да где она? – Алана в сердцах пнула по светлой поверхности и тут же испуганно попятилась: чуть в стороне появилось отверстие.

Словно сама стена протаяла, пропуская двух высоких мужчин. Одного – с серебристыми длинными волосами и яркими зелеными глазами, в темном простом комбинезоне – она узнала сразу, с екнувшим сердцем. Норд вернул себе прежнюю внешность. И смотрел он на нее примерно с таким выражением, с каким хозяин разглядывает нагадившую кошку, которую совсем недавно за это отшлепал.

Но попятиться Алану заставил второй, чьи темные, почти черные глаза не отрывали от нее взгляда.

«Опасность! – завизжало что-то внутри. Кажется, это был инстинкт самосохранения, за последнее время научившийся реагировать правильно. – Опасность, опасность! Беги, пока не поздно!»