– Знание – это власть, – сентенциозно сказалЭмбан, – а только дурак делится властью без особой на то нужды. Позвольмне говорить прямо, Монсел. Какого ты мнения о тамульцах?

– Я не люблю их, – кратко ответил Монсел. –Они язычники, они принадлежат к другой расе, и разгадать, что они думают,просто невозможно. – Сердце Спархока упало. – Однако я долженпризнать, что когда они включили Астел в свою Империю, это было лучшее событиеиз всех, что когда-либо происходили с нами. Любим мы тамульцев или нет – этоневажно. Их пристрастие к порядку и стабильности только на моей памяти не разпредотвращало войну. Бывали в прошлом и другие империи, и их рост всегдасопровождался нескончаемым страхом и бедами. Полагаю, нам следует прямопризнать, что тамульцы – наилучшая имперская власть во всей историичеловечества. Они не вмешиваются в местные обычаи и верования. Они не разрушаютсложившийся общественный строй и управляют через уже имеющиеся местныеправительства. Их налоги, сколько бы на них ни сетовали, на деле весьмаумеренны. Они строят хорошие дороги и поощряют торговлю и ремесла. Во всемпрочем они оставляют нас в покое. Прежде всего они требуют, чтобы мы не воевалидруг с другом. По мне, так это требование вполне терпимо – хотя некоторые моипредшественники страшно тяготились тем, что тамульцы не позволяют им огнем имечом обращать соседей в истинную веру.

Спархок вздохнул с облегчением.

– Однако я отвлекся от темы, – сказалМонсел. – Вы, кажется, говорили о каком-то всемирном заговоре?

– Говорили мы об этом, Спархок? – спросил Эмбан.

– Думаю, что да, ваша светлость.

– У тебя есть конкретные подтверждения твоей теории,сэр Спархок? – спросил Монсел.

– Прежде всего логика, ваша светлость.

– Я охотно прислушаюсь к логическим доводам – еслитолько они не будут противоречить моей вере.

– Если в одном месте происходит ряд событий, схожих ссобытиями, происходящими в другом месте, мы вправе заключить, что у всех этихсобытий имеется, возможно, общий источник. Вы согласны с таким выводом?

– В качестве временного – да.

– Иного у нас пока и быть не может, ваша светлость.Похожие события могут происходить в двух разных местах и тем не менее бытьпростым совпадением, однако когда сталкиваешься с пятью или десятью схожимислучаями, о совпадении уже не может быть и речи. Нынешние волнения в Астеле споявлением Айячина и его подручного по имени Сабр как две капли воды повторяютбеспорядки в эозийском королевстве Ламорканд, а посол Оскайн заверил нас, чтонечто похожее творится и в других дарезийских королевствах. И происходит всевремя одно и то же. Вначале расходятся слухи о возвращении знаменитого героядревности. Затем какой-нибудь смутьян начинает будоражить народ. У вас, вАстеле, ходят невероятные слухи об Айячине. В Ламорканде говорят о Дрегнате.Здесь имеется человек по имени Сабр, в Ламорканде – некий Геррих. Я совершенноуверен, что нечто подобное мы найдем и в Эдоме, Даконии, Арджуне и Кинезге.Оскайн говорил нам, что там являются во плоти и их национальные герои. –Спархок избегал упоминать имя Крегера. Он все еще не был уверен в симпатиях иантипатиях Монсела.

– Ты создал весьма основательную теорию,Спархок, – признал Монсел. – Но разве не может этот хитроумныйзаговор быть направленным исключительно против тамульцев? Ты ведь знаешь, онине пользуются особой любовью.

– Ваша светлость забыли о Ламорканде, – сказалЭмбан. – Там нет никаких тамульцев. Это лишь догадка, но я бы сказал, чтозаговор – если уж мы так будем это называть – направлен в Эозии против Церкви,а здесь – против Империи.

– Стало быть, организованная анархия?

– Довольно противоречивый термин, вашасветлость, – заметил Спархок. – Я не уверен, что мы уже готовыразобраться в причинах происходящего – пока что мы пытаемся разобраться вследствиях. Если мы верно заключили, что весь этот заговор исходит от одного итого же лица, то перед нами некто, составивший обширный план, отдельные частикоторого он приспосабливает к отдельным народам. Хорошо бы нам узнать, ктотакой Сабр.

– Чтобы расправиться с ним? – укоризненно спросилМонсел.

– Нет, ваша светлость, это было бы непрактично. Если мыубьем его, на смену ему придет другой – тот, кого мы вовсе не знаем. Я хочузнать, кто он такой, что из себя представляет, – словом, все, что можно онем узнать. Я хочу знать, что он думает, что им движет, каковы его личныепобуждения. Зная все это, я мог бы обезвредить его и не убивая. Откровенноговоря, ваша светлость, Сабр сам по себе нисколько меня не интересует. Мненужен тот, кто стоит за ним.

Монсел был явно потрясен.

– Эмбан, – сдавленно пробормотал он, – этоужасный человек.

– Я бы сказал точнее – непримиримый.

– Если верить Оскайну – а я думаю, ему можноверить, – кто-то во всей этой истории прибегает к магии, – сказалСпархок. – Именно для таких случаев и было создано Рыцарство церкви.Бороться с магией – наша задача. Наша эленийская религия не в силах справитьсяс ней, потому что в нашей вере нет места волшебству. Нам пришлось выйти запределы веры и обратиться к стирикам, дабы научиться противостоять магии. Этооткрыло кое-какие двери, которые мы предпочли бы оставить закрытыми, но таковауж цена, которую мы платим. Кто-то – или что-то – в лагере наших враговприбегает к магии высшего уровня. Я призван остановить его – и убить, если этопотребуется. Когда его не станет, атаны легко управятся с Сабром. Я знаю однуатану, и если все ее соплеменники таковы, я уверен, что мы можем рассчитыватьна их основательность.

– Ты встревожил меня, Спархок, – призналсяМонсел. – Твоя преданность долгу кажется почти нечеловеческой, а твоярешимость заходит еще дальше. Ты пристыдил меня, Спархок. – Он вздохнул исмолк, подергивая бороду, погруженный в глубокую задумчивость. Наконец онвыпрямился. – Ну что ж, Эмбан, можем ли мы отступить от правил?

– Что-то я не вполне понял вашу светлость.

– Я не собирался говорить вам об этом, – продолжалархимандрит, – прежде всего, чтобы не вызвать споров о вероучениях, ноглавным образом потому, что мне не хотелось делиться с вами этими сведениями.Твой непримиримый Спархок переубедил меня. Если я не поделюсь с вами тем, чтознаю, он разберет весь Астел по косточкам, чтобы дознаться правды, не так ли,Спархок?

– Мне бы очень не хотелось делать этого, вашасветлость.

– Но ведь сделал бы, верно?

– Если б не было другого выхода – да. Монселсодрогнулся.