– Немедленно вернуть и препроводить в его покои! Да, вот еще: врубить глушилки, заблокировать внешнюю телефонную линию и ограничить выход в Сеть – не исключена возможность присутствия в замке шпионов врага. Выполняй, капитан!

Отдав распоряжения, король подбежал к сейфу, с минуту позвенел ключами, а когда заглянул внутрь, с облегчением вздохнул – ящичек со шкатулкой оказался на месте.

– Вот и все, мальчик, теперь без моего разрешения отсюда муха не вылетит. Иди, погуляй пока, поди, после вчерашних переживаний еще и не передохнул как следует. Пса не выпускай за пределы дворца – свои же могут пристрелить невзначай. Встретимся после обеда в этом кабинете, тебя пригласят.

Я направился было к выходу, но у самой двери Его Величество окликнул меня:

– Коршун, в коридоре Брюс. Ему приказано находиться сегодня при тебе. Пожалуйста, помирись со старым воякой, неудобно как-то получается. Для этой цели лучше всего подходит арсенал – любит он всякое железо, предложи ему как бы ненароком туда прогуляться.

– Спасибо за совет, мастер! Я так и поступлю.

Брюс ждал в приемной. Он был хмур и на мое радостное приветствие промычал в бороду что-то бессвязное и неразборчивое. Сильно обиделся. Знал бы, каким подлым приемом воспользовался соперник в честном мужском поединке, – убил бы, наверное, сразу. Постараюсь, чтобы никогда не узнал.

Чтобы решить вопрос раз и навсегда, я сразу взял быка за рога:

– Хватит дуться! Я же не виноват, что ты первым выпал в осадок. Ну, хотел ветеран подшутить над новичком, я это понимаю и не осуждаю. То, что мне удалось продержаться дольше, заслуга моего могучего организма и результат изнурительных тренировок. – Я начал самозабвенно вешать лапшу на растопыренные уши гнома. – Мне в эти игры приходилось играть еще в приюте. Никто не мог перепить Коршуна, даже учитель физкультуры, а он был мужчина весьма солидный. Представь себе: парочку ребят таких, как ты, и меня в придачу размяли, как пластилин, и вылепили человека, как раз получится наш преподаватель. Ох уж он и переживал на следующий день – ходил с больной башкой и у всех выспрашивал, где ему найти одного маленького белобрысого паренька.

– Опохмелить, что ли, хотел? – задал наивный вопрос мой приятель.

– Ну да… скажешь, опохмелить! Злой был, как собака. Почти такой же, как ты сейчас. Целый день бегал по классам, а я в это время на кухне отсиживался. Учителю все равно было не до жратвы, точнее, его даже мутило от одного ее вида, вот он на кухню и не заглядывал.

– Странный мужик был твой преподаватель. Хорошо пожрать – первое дело с большого бодуна. Сначала, конечно, опохмелиться пивком, а потом плотненько закусить. – Брюс мечтательно зажмурился. – Сколько же тебе лет тогда стукнуло, Коршун?

– Точно не помню, может быть, двенадцать… или четырнадцать – давно это было.

Гном вылупил глаза и уставился на меня. Только сейчас до него начало доходить, что ему впаривают заведомо ложную информацию.

– Врешь, Коршун?

– Вру, – честно сознался я.

– А зачем врешь?

Вопрос гнома прозвучал как-то наивно, по-детски. Мне даже стало неловко перед этим великовозрастным ребенком. Однако откуда же ему знать, что даже самый плохой преподаватель не рискнет спаивать ученика, тем более устраивать соревнование – кто больше выпьет?

– Брюс, а тебе разве не было весело? – Я ответил вопросом на вопрос.

– Трепло ты, Коршун, а я уж было взаправду поверил!

Мой телохранитель был готов снова обидеться, но я вовремя перехватил инициативу в свои руки.

– Если честно, пару раз меня хотели споить. Это было в те времена, когда имя Коршуна было мало кому известно. Хочешь, расскажу?

– Давай, выкладывай!

– Помнится, еще в начале своей воровской карьеры обретался я на одной малине. Это так воровской притон на блатном жаргоне называется. И срубил я тогда по-легкому за ночь десять косых…

– Это тыщ, что ли? – уточнил Брюс.

– Совершенно верно – десять тысяч. Непочатая пачка свеженьких, хрустящих бумажек в банковской упаковке. Как сейчас помню тот чарующий и манящий запах недавно отпечатанных купюр. Это была моя первая по-настоящему крупная и удачная операция.

Похоже, гном тоже представил такую кучу деньжищ в своих руках и мечтательно возвел очи к потолку.

– Первым делом я угостил всех присутствовавших на хате коллег по цеху. Ох, и ужрались мы тогда! Видел бы ты. Между делом в картишки перекинулись, так, по мелочи, на интерес. С карт все и началось. Мне в тот вечер здорово фартило – везло, значит, и обыграл я одного медвежатника в пух и прах. Помню, кликуха у него была Лом, силищи мужик был неимоверной – голыми руками ломал дужки навесных замков, пятаки в трубочку между ладоней скатывал. Остался парень в одном исподнем, злющий, зубами скрипит, а делать нечего: проиграл – отдавай, карточный долг – долг чести. Во время игры черт меня дернул за язык: похвастался, будто перепью любого из присутствующих. Лом и ухватился за опрометчиво брошенную фразу. Снял с шеи золотой медальон, весь в камушках, сияет, и поставил против всех моих монет. Раньше он его никогда на карточный кон не ставил – говаривал, что будто бы талисман это, от какого-то очень удачливого вора по наследству ему достался. А здесь почему бы и не рискнуть? Уверенный был в себе мужчина.

Я замолчал и, затуманенным взором уперся в стену.

– Не томи, Коршун, рассказывай, что дальше было! – Брюс вплотную придвинулся ко мне, чтобы ничего не пропустить.

– А что дальше, друг? – Я расстегнул ворот рубахи и вытащил на свет сверкающую безделушку на золотой цепочке. – Скажу откровенно, ты бы сделал этого парня одной левой.

Карлик восхищенно уставился на украшение.

– Это тот самый? Дай посмотреть!

– Пожалуйста. – Расстегнув хитроумный замочек цепочки, я протянул безделушку гному. – Прими на память. Не верится мне в то, что он заговоренный и, вообще, плевать на все приметы и амулеты – нерадивому никакой талисман не поможет.

Брюс благоговейно принял из моих рук вещицу и поднес к глазам. Минут пять он внимательно ее рассматривал, потом протянул обратно.

– Зря ты, Коршун, такими вещами разбрасываешься. Работа двеллеров, горных карликов, братьев наших, что ушли отсюда вместе с гоблинами, очень древняя, затрудняюсь даже примерно сказать, когда был изготовлен этот медальон; лет, может, тыщу, а может быть, и две назад. Тебе за нее любой коллекционер кучу денег отвалит.

– Обижаешь, Брюс, я дареное назад не беру. Тащи его коллекционерам, в музей или носи на шее, теперь он твой. И еще: пусть этот подарок будет напоминанием моему другу Брюсу о том памятном дне, когда на свет появилась компания «Брюс и К°». Ко – это, естественно, Коршун. Надеюсь, тот разговор в кантине насчет надежных сейфов от Брюса не был пьяной болтовней.