Едва сложившаяся картина всего происшедшего с ним,развалилась вмиг.

На бумажке в клетку было написано от руки:

Ал-й!

я здесь

скор, вытащу

молчи

все буд. отл. и опять поедем на рыб-ку

ребенок капитана ЖИВА ЖИВА!!!

Вопль души, иначе не скажешь…

Но кто вопит?

Писалась малява в явной спешке, на какой-то мягкойповерхности – должно быть, прямо на колене, причем отвратно работающейшариковой ручкой, но почерк был характерный, летящий, с резкими завитушками устрочных «у», «з», «д», «в»… Подписи не было. Вместо нее под текстом помещалосьшаржевое изображение хулиганской кошачьей морды, нарисованной несколькимирезкими, отрывистыми линиями. Быстрый, небрежный набросок – но даже в этомнезаконченном виде проглядывал, проглядывал сквозь котячьи черты четкийчеловеческий образ, причем образ знакомый и ненавистный…

Карташ словно в ступоре пребывал. Что еще за «рыб-ка»?Рыбалка? На рыбалке последний раз он был вместе с Кацубой. Ах, вот что зачеловек изображен в образе кота – Кацуба! Ну да, именно он, гнида… Значит,малява от него?

Хренотень какая-то… И, главное, как понимать «ребеноккапитана ЖИВ ЖИВ»?!. И почему этот «ребенок капитана» подчеркнут?

Шифр, никаких сомнений. Это какой-то код. И что, Алексейдолжен его разгадать? И как, позвольте спросить?! Без ключа, без подсказки!

Ребенок капитана… Какого такого капитана? Гранта? Немо? Илиодного из Двух Капитанов?

Да черт бы подрал эти спецслужбы с их шпиономанией! Алекс –Юстасу, мать вашу!

Ширкнула по металлу заслонка «глазка», и через секунду взамке громко заворочался ключ.

– Карташ, на выход давай! – сказал цицик. –Пальтишко возьми. Приехали за тобой…

Алексей почувствовал, как в желудке у него что-тооборвалось. – Кто?..

– Агния Барто, блин! – рявкнул сержант. – То липереводят куда-то, то ли еще что… Я знаю? Так что сигареты с мылом и зубнойщеткой бери, если есть. Разрешено.

…Опять запиликал телефон. Родион Крикунов, вор по кличкеПастор, посмотрел на дисплей и нахмурился: номер звонившего не высветился. Онпоколебался, но все же нажал кнопку с зеленой трубкой, поднес аппаратик к уху…и стал молча ждать. Если абонент хочет остаться инкогнито, тогда пусть первым иговорит.

– Родион Сергеевич, здравствуйте, – сказал в трубкевеселый бархатный голос. – Вы слушаете?

Пастор почувствовал, как непроизвольно поджались пальцы ног.Он узнал этот голос. Блядь, и неужели он испугался?!

Ну… не то, чтобы испугался… но насторожился, правильно?

– Слушаю, – сказал он ровным голосом.

– Узнали, Родион Сергеевич?

– Узнал.

– Вот и славненько. Есть у меня к вам одна нижайшая просьба.Помните, с полгодика назад мы…

Несколько минут Пастор слушал своего собеседника, в нужныхместах вставляя: «Да…», «Известно…», «Нет…», «Карташ? Нет, точно нет…»,«Понял…» Когда разговор закончился, Родион Крикунов некоторое время без всякоговыражения смотрел на погасший экранчик, потом аккуратно положил его в карманпиджака и нервно потер подбородок…

Вдоль по набережной пронизывающий ветер гнал поземку, редкиепешеходы кутали носы в воротники и, судя по всему, кляли на чем свет стоитпитерскую погоду. А в салоне «газели» было тепло, хоть и накурено жутко. Когдаза ними закрылись ворота «Крестов», Карташ вдруг почувствовал свободу. Блин,вот, оказывается, что это за сладкое слово такое…

Хотя, говоря непредвзято, никаких причин чувствовать себя наволе у Алексея не было. Всю дорогу, пока его оформляли и вели до «газели», онлелеял надежду, что в машине его встретит Кацуба. Бред, понятно, но отогнатьнавязчивую мысль было невозможно.

Разумеется, в салоне никакого Кацубы не обнаружилось. Всебыло хуже: в салоне Карташа ждал, нервно улыбаясь, следователь Малгашин вкомпании молчаливого безликого типа. Тип был одет в цивильный двубортныйкостюмчик, но разве выправку боевого пса скроешь гражданской одёжей? Так что –какая уж тут свобода… Тем более, что едва они выехали за ворота СИЗО, назапястьях Алексея защелкнулись наручники. «Так, на всякий случай. Непереживайте, порядок такой, потом сымем», – объяснил Малгашин. И откинулсяна спинку креслица.

Салон «газели» был оборудован под крохотный кабинет вспартанском стиле – не иначе, для допросов: жесткие кресла вдоль стен,металлический столик с пластиковой пепельницей, привинченный к полу. Окназабраны решеткой и занавешены, равно как решетка и занавеска отделяли салон отводителя. Безликий тип сидел возле откатывающейся дверцы и тупо смотрел прямоперед собой. Точь-в-точь обдолбанный, честное слово. Хотя – дверь-топрикрывает…

– Как вам там живется? – не преминул задать дурацкийвопрос следователь Малгашин, когда «газель» стала набирать ход.

– В натуре курорт, гражданин начальник. Век воли невидать, – последовал от Карташа вполне адекватный ответ. – А куда мы,собственно, направляемся?

– Жалоб нет? На режим, на обращение, на сокамерников? –перечисляя скучным голосом, Малгашин выложил на столик зажигалку, сигареты (всето же доподлинно аглицкое «Собрание»), ручку и бумагу. – Нет? Ну иладненько… Не бойтесь, господин Карташ, скоро вы вернетесь на свой курорт. Анаправляемся мы на квартиру к покойному Дмитрию Гаркалову У нас, видите ли,появились новые данные. И требуется небольшой следственный экспериментик,ничего эдакого, уверяю вас…

– А это тогда зачем? – быстро спросил Карташ и кивнулна пакет, в который свалил бритву, зубную щетку и прочую фигню личнойгигиены. – Если скоро вернемся?

– Ну, – выпятил нижнюю губу Малгашин, – а вдругэксперимент затянется?

Карташ почувствовал легкий озноб.

Так. Что еще за эксперимент? Если он правильно понял,Малгашин имеет такое же отношение к убойному отделу, как сам Алексей – к АрмииСпасения…

И куда, в таком случае, они едут?.. Будем надеяться, не влесок под городом, где его ждет ямка в стылой земле и пуля в затылок. Длячего-то Карташ пока нужен этим типам, кем бы они не являлись. И типы явноторопились. Явно были чем-то озабочены…

Малгашин закурил сам, пододвинул пачку Карташу жестомпоказал, мол, закуривай, не стесняйся. Алексей неуклюже, наручники мешали,вытащил свои – они хоть попроще, зато проверенные. Мало ли что мог подмешать втабачок гражданин начальник. И то, что он первым взял сигарету из пачки, ещеничего не доказывает. Как раз таки наоборот… Это в прошлый раз Карташ угощалсябез сомнений и задних мыслей – тогда он принимал гражданина начальника запростого, затюканного службой следака. Принимал… пока не появились основаниясчитать, что не все так просто. А раз непросто – лучше поостеречься и бытьначеку.