Тут около «газели» показался еще один персонаж…

– Что?! – обернулся к пассажиру Шилов и вдруг схватилза грудки, зарычал: – А вот что! Ты хотел ко мне на работу?! Вот и работай,сука! Убей его!

Ляпунов смотрел на него, ни хрена не понимая.

Тогда, коротко размахнувшись, Шилов дал ему кулаком в рыло.Голова Ляпунова дернулась, он икнул, и взгляд его прояснился.

– Я беру тебя на работу, беру! – орал Шилов. –Пусть твои шавки убьют его!

– Кого?..

– Всех, блядь!!!

Ляпунов не привык раздумывать над приказами. И по егосигналу ребятки снаружи, при первых же выстрелах оголившие пушки, принялисьспоро выцеливать объекты.

…Удивительно, но факт: первые очереди, продырявившие«газель» насквозь, не задели ни Карташа, ни Малгашина. Возможно, киллер еще непришел в себя после столкновения и не смог сходу начать кучную стрельбу.

Так это было или нет, осталось неизвестным, зато совершенноточно, что легкое сотрясение мозгов заработал Малгашин. Глаза его никак немогли сфокусироваться, к тому же их заливала кровь… И только это спаслоАлексея.

Пуля, выпущенная из ствола фальшивого следователя, цвиркнуланад головой мигом пригнувшегося чуть ли не к самому полу Карташа и со звономвлепилась в потолок. А нажать на курок вторично Карташ ему не дал. Подскованные руки попался валяющийся на полу чертов полиэтиленовый мешок сумывальными принадлежностями, и Алексей наотмашь двинул им Малгашина по голове,а потом от души добавил обеими запястьями, утяжеленными наручниками. Вытащил изослабевших пальцев гадского силовика ствол и обернулся к двери. Раздалосьоглушительное шипение, заглушившее непрекращающуюся пальбу, и «газель»накренилась на левый борт.

Кто напал на «автозак», почему и что хотел – выяснять это уАлексея не было ни времени, ни возможности, не желания, равно как не было ижелания попасть под пулю. Прицельную или шальную – неважно. Позже разбиратьсябудем, друзья или враги предприняли столь наглую акцию посреди города.

Он глубоко вдохнул, выскочил из «газели», на автомате качнул«маятник», сбивая прицел невидимого противника, и метнулся под прикрытие«автозаковсого» борта. Замер. Машинально опустил отобранный ствол в пакет,которым метелил Малгашина и который сам не заметил, как прихватил с собой.Просто не догадался раньше разжать пальцы. А ствол в него сейчас бросил, дабыне светить. «Браслеты» не каждый прохожий заметит, а вот волыну в руках… Онбыстро огляделся.

Ага, отнюдь не в центре города произошло нападение! Слева отдороги унылыми рядами тянулись серые гаражи, за ними торчали верхушки голыхдеревьев – не то лес, не то парк. Справа тонули в снегах двухэтажные корпуса, свиду заброшенные. Фабрика? Станция ТО? Склады? Плевать. Нам туда дорога.Автоматная пальба стихла, зато ее сменили отдаленные хлопки пистолетныхвыстрелов. Из двух волын садят, – машинально отметил Алексей. И, мысленноперекрестившись, сжимая пакет со стволом, прыгнул за полосу сугробов,окаймляющих дорогу. Приземлился удачно, вскочил и зигзагами бросился кстроениям. Мешок раздражающе лупил по коленям.

– Стоять! Куда, сука?! – ударил в спину вопль Гоши.

Краем глаза Карташ засек его – используя кузов разбитой«тойоты» в качестве прикрытия, водитель равномерно и четко, пулю за пулейпосылал вдоль шоссе. В сторону человеческих фигур, расположившихся неподалекуот серой иномарки.

Алексей, разумеется, не остановился и не стал выяснять, чьиэто хлопцы и чего им надо.

…Он сидел прямо на снегу, в закутке меж пустующимистроениями, привалившись спиной к холодной стене из силикатного кирпича изакрыв глаза. Он дышал неожиданно свалившейся на него волей. И не знал, что сней делать. Он пытался думать. Последнее получалось, прямо скажем, не очень.Все произошло так быстро и неожиданно, что для оценки случившегося просто небыло времени и информации. А сейчас он мог оценить разве что только своенынешнее положение.

Каковое было еще хуже.

Карташ с ненавистью посмотрел на треклятый пакет, в которыйеще там, в камере, он переложил мыло, бритву и зубную пасту со щеткой из мешка«Максидом» – последней передачи от неизвестного благодетеля, а теперь сунултуда еще и ствол. Лучше бы вместо пакета сигареты не забыл, идиот! Полупустаяпачка осталась там, в изничтоженном микроавтобусе. Курить пока не хотелось,накурился в компании с уродом Малгашиным, но ведь это вопрос времени, не правдали?..

Стрельба на проспекте давно угомонилась – пес знает, кто тампобедил, наши или немцы. Но вокруг пока все было тихо. Если уцелевшие вперестрелке и ищут его, то явно сбились со следа. То бишь, с отчетливых егоследов на снегу. Что не удивительно: Карташ столь витиевато их, следы в смысле,запутывал, что отыскать его можно только разве с теплодатчиком. А может, и нетууцелевших, может, положили друг друга в борьбе за тело отчего-то очень нужногоим Карташа.

Наконец сердечко угомонилось и мысли пришли в относительныйпорядок.

Итак. Что у нас получается?

Получается, что в активе у нас только ствол, нежданнаясвобода и – кой-какие вещички, чтоб помыться-побриться: крайне необходимые всложившейся ситуации!

Зато в пассиве имелся целый вагон неприятностей. Карташ былодин. В городе, где нет ни одной знакомой собаки. В совершенно незнакомомрайоне этого самого города. Без документов, сигарет, еды и денег. Зато внаручниках. Кроме того, наверняка все менты и службы вот-вот будут подняты на ушипо тревоге и примутся с азартом рыть носом питерскую землю, дабы найтивооруженного убийцу, сбежавшего из-под стражи. Очаровательная перспективка…

Но самое главное: записка Кацубы. И то, если Алексейправильно разгадал его шифр, что Машка жива.

Как такое может быть, сие пока неважно.

Важно – что жива.

Жива.

А значит что?

Значит – продолжим, господа!

Для чего даешь мне видеть злодейство и смотреть на бедствия?Грабительство и насилие предо мною, и восстает вражда и поднимается раздор. Отэтого закон потерял силу, и суда праведного нет: так как нечестивый одолеваетправедного, то и суд происходит превратный…

Аввакум, 1, 3-1, 4