на корсете, она осталась в одной нижней сорочке и панталонах, потом бросилась к кровати и скользнула под одеяло.

— Габриель? — позвала она, подтянув одеяло к подбородку. — Вместо шампанского… можно мне бокал портвейна? Или он предназначен только для джентльменов?

Муж подошел к кровати и, наклонившись, поцеловал ее.

— Если ты предпочитаешь портвейн, любимая, будет тебе портвейн.

Когда он отошел позвонить слуге, Пандора под одеялом сняла нижнее белье и, спрятав его под матрац, подложила под спину еще пару подушек.

Через несколько минут Габриель вернулся, присел на край кровати и, взяв за руку, положил на ладонь прямоугольную, обтянутую кожей коробочку.

— Драгоценности? — Пандоре вдруг почему-то стало стыдно. — Не стоило.

— Это обычай. Жених преподносит невесте подарок в день свадьбы.

Пандора отстегнула крохотную золотую застежку и открыла коробочку: внутри на красном бархате лежала двойная нитка жемчуга. Широко раскрыв глаза от удивления, она приподняла одну нить и осторожно пропустила между пальцами блестящие жемчужины.

— Даже не представляла, что у меня будет такая роскошь. Спасибо!

— Тебе нравится, милая?

— О, очень! — начала Пандора и остановилась, увидев золотой замочек, украшенный бриллиантами. Замок состоял из двух частей в виде листочков, входивших один в другой.

— Спирали аканта, — сказала она, слегка усмехнувшись. — Как на скамье в садовой беседке.

— Я обожаю спирали аканта. — Он с нежностью посмотрел на нее, пока она примеряла ожерелье. Двойная нить была такой длинной, что не было нужды расстегивать замок, чтобы надеть ее через голову. — Они задержали тебя, чтобы я успел тебя поймать. Они помогли мне поймать мою птичку.

Пандора улыбнулась, наслаждаясь прохладной, чувственной тяжестью жемчуга, который соскользнул ей на грудь.

— Думаю, что поймали вас, милорд.

Кончиками пальцев Габриель дотронулся до ее обнаженного плеча, а потом по ожерелью спустился к груди.

— Я ваш пленник на всю жизнь, миледи.

Пандора потянулась, чтобы поцеловать его. Его рот, теплый и решительный, идеально подходил к ее губам. Она закрыла глаза, и все в мире перестало существовать, кроме мучительного прикосновения его губ, кроме шелковистого касания его языка. Голова слегка закружилась от проникающей сладости поцелуя, легкие расширились, как после глотка тумана. Она не заметила, что простыня с одеялом спустились до талии, пока не ощутила его руку у себя на груди. Он покатал жемчужины по чувствительному соску, туда-сюда. Ее охватила дрожь, удары сердца становились все сильнее, и она ощутила их на своих щеках, возле горла, в груди и на запястьях.

Габриель целовал ее медленно, язык проникал в нее все глубже. Она застонала от удовольствия. Потом попыталась целиком освободиться от одеяла, забыв обо всем, кроме желания быть ближе к Габриелю. В следующий момент он уложил Пандору на спину, его полностью одетое тело накрыло собой ее обнаженное. Ощущение от тяжести мужского тела подстегивало и возбуждало, его налитая силой плоть пульсировала, то прижимаясь к ее животу, то оказываясь между бедрами. В нетерпении приподнявшись всем телом ему навстречу, она почувствовала, как ее охватывает ликование.

Габриель дышал тяжело, словно испытывал мучения. Его поцелуи были требовательными, долгими, жаркими. Он что-то говорил своим низким голосом, поглаживая ее.

— У тебя такое роскошное тело… Такое крепкое и нежное… А какой изгиб здесь!.. И здесь!.. Господи, как я тебя хочу!.. Я хочу, чтобы у меня было несколько рук, чтобы гладить тебя всю.

Если бы она могла дышать, то сказала бы ему, что он опасен и с двумя руками.

Ей захотелось коснуться его кожи, и она начала срывать с него одежду. Он стал помогать, хотя сам процесс проходил не без трудностей, потому что ему не хотелось прерывать поцелуй больше чем на пару секунд. С постели полетела одна деталь одежды, потом другая, пока он не остался полностью обнаженным, порозовевший, с золотистой кожей. Торс был гладким за исключением покрытой волосами груди и паха.

Рискнув окинуть его взглядом полностью, Пандора почувствовала, как у нее будто клещами стиснуло желудок. Она уткнулась лицом в его плечо. Однажды, во время прогулки с Кассандрой по поместью, они увидели пару маленьких мальчишек, купавшихся в реке на мелководье, их мать, жена арендатора, следила за ними с берега. Мальчишки были голые и еще безволосые, а их интимные части тела настолько малы, что почти незаметны.

А вот эту часть тела можно было бы увидеть и за сотню ярдов.

Габриель взял ее за подбородок и, поймав ее взгляд, хрипло произнес:.

— Не бойся.

— Я не боюсь, — быстро ответила она. Возможно, излишне быстро. — Я просто удивилась немного, потому что… э… он не такой, как у мальчиков.

Габриель быстро заморгал, а потом веселые морщинки появились в уголках его глаз.

— Да, не такой, — согласился он. — И слава богу!

Глубоко вздохнув, Пандора попыталась успокоиться. Он был ее супругом, красивым мужчиной, поэтому она решила, что каждая часть его тела должна быть для нее драгоценна. Даже эта довольно-таки угрожающая часть. Вне всякого сомнения, его бывшая любовница знала, что делать с этой штукой. Пандора почувствовала укол ревности. Теперь, после того как она попросила его бросить любовницу, ей нельзя было предстать в качестве ее слабой замены.

Взяв на себя инициативу, Пандора надавила ему на плечо, чтобы заставить лечь на спину. Габриель не пошевелился, лишь с недоумением посмотрел на нее.

— Я хочу посмотреть на тебя, — объяснила она и снова подтолкнула его.

На этот раз Габриель подчинился: распростерся на кровати, заложив одну руку за голову. Вид у него был, как у льва, греющегося на солнышке. Опершись на один локоть, она другой рукой неуверенно провела по его мышцам живота. Наклонилась и уткнулась носом в жесткий шелк волос на его груди. Ритм дыхания у него изменился, когда она кончиком языка провела по плоской окружности мужского соска, заставив приподняться сам сосок, твердый словно алмаз. Пандора продолжила обследовать его, проведя костяшками согнутых пальцев вдоль гладких бедер, а потом двинулась в направлении паха, где загорелая кожа оказалась шелковистее и теплее. Достигнув границы мягких вьющихся волос, она заколебалась и подняла взгляд к его лицу. След улыбки исчез. Габриель покраснел, словно был в жару, а губы приоткрылись, как будто ему хотелось что-то сказать, но не хватало сил.

Для такого разговорчивого человека, как ее муж, подумала Пандора с ехидством, это совсем неподходящее время, чтобы держать язык за зубами. Несколько советов, предложений насчет того или другого, были бы весьма кстати. Однако Габриель как зачарованный следил за ее рукой и дышал, словно перегревшийся паровой котел. Он казался совершенно беспомощным, пребывая во власти сладкого предвкушения.

Как какая-нибудь вредная девчонка, Пандора испытала удовольствие, обнаружив, что это