— А что бы ты делал с женщиной, которая носит твоих детей, Риур? И зачатых не специальным зондом, пусть и с твоей протоплазмой и протоплазмой твоей жены? А, вот то-то… Мы разучились делать вещи, которые нам подарила Мать-Жизнь, Риур. А Айла показала, что в этой дикости, нами отвергнутой, есть смысл, есть жизнь, слышишь, ты? Секс для нас лишь безграничное удовольствие, но не продолжение рода, мы его лишь по желанию продолжаем. Мы инстинкты подавили, слышишь? А когды ты с женщиной, которая просто пропитана насквозь материнством, которая рвётся продолжать род, которая уничтожит любого, кто коснётся ребёнка… Мы потеряли инстинкты, Риур. Мы зачинаем своих детей с уже модифицированным геномом, способных выжить почти в любой агрессивной среде. Мы не создали супер-организм, мы создали жалкое подобие, на которое навесили системы защиты, искусственные системы… — От Кримма несло такой волной боли, что Риур невольно стиснул пальцы до хруста. Прав он, прав… — И когда ты занимаешься сексом, понимая, что помимо просто наслаждения он ещё запросто даст новую жизнь — тут уж совсем крышу сносит, брат. Как совершенно забытая генетическая память включается: ты жив, ты силён, ты можешь дать новую жизнь, ты будешь растить эту жизнь, драться за неё, воспитывать.

— Вот тут и произошёл твой сбой, Кримм… С твоей стерилизацией.

Но тот лишь отмахнулся:

— Поэтому я не поверил сначала, сам помнишь. Но только сейчас до меня доходит, сколько мы потеряли. Они знают, когда зачать ребёнка, для меня до сих пор тайна, как женские особи управляют овуляцией, зная, в какой момент что лучше. Они знают, как потомство выносить и защитить. Выкормить и вырастить. Они знают все законы Природы. Они умеют выживать, их бы тогда не было тут и сейчас. И я хочу остаться с этой женщиной. Я хочу вырастить своё потомство. Я хочу умереть здесь, со своими потомками. И дать им жизнь, как у нас, чтобы жили дольше…

Риур вздохнул:

— Ну, а я что, по-твоему, вообще делаю, идиот?

Кримм сбился и замолчал, тяжело дыша.

— Я пытаюсь им срок жизни увеличить. Ты ещё не понял?

— Да понял, понял… — неуверенно пробормотал Младший, теребя застёжку комбинезона. — Только почему-то всё время кажется, что… Что… Как-то… Не знаю. Нереальным кажется. Что ничего не выйдет. До сегодняшнего момента я смотрел на всё, как на обычный эксперимент. А сейчас…

— А сейчас всего лишь стоит вопрос выживания потомства? — в упор спросил Риур. Кримм кивнул.

— Тогда давай сохраним его. Не просто чтобы посмотреть, что получится. А именно сохраним уже начатое, чтобы они все выжили, Кримм. Ты со мной?

Тот молчал долго, продолжая теребить застёжку. Потом поднял покрасневшие от усталости глаза и тихо сказал:

— У меня есть выбор? Всё зашло слишком далеко, Риур. И я устал выбирать. Я устал, понимаешь?

— Понимаю, брат. Поэтому мы закончим всё. Запишем — и отдадим в безвозмездное пользование Архиву Мори, чтобы это было пособием. А сами будем жить, как жили, отдавая все знания тем, кто будет после нас. Нашей расе есть кому передавать дальше, тогда передадим хоть немного этой расе, здесь. Мне кажется, они заслуживают это. А что будет дальше — увидим.

Кримм лишь кивнул.

«…Год 4877/7 стандартного летоисчисления. День триста восемьдесят третий пребывания на поверхности. Я, Риур Астар, Старший сын Родового Дома Астар, записываю показания.

Реестр № 298889-004.

Мы выбрали один из небольших островков, находящихся примерно в трёх километрах от береговой линии. Кримм провёл обследование площади, и следов вредоносной для орагнизмов флоры и фауны не обнаружено.

Всё было неясным: и как транспортировать оборудование, Субстантов, закрытых в анабиозных камерах, как добывать пропитание, необходимое Субстантам. Недостатка в белках и протеинах нет, запасы катера позволяют питаться концентратами долго, но органика нам всё равно нужна. Сначала я предложил построить лагерь на острове, два каменных массива позволяют устроить довольно хорошо защищённую площадь, потом перенести понемногу оборудование и всё остальное. Но мы тогда лишаемся постоянного источника энергии, нашего двигателя, с приглушённым реактором, одной десятой силы которого хватает на всё с лихвой. Долго прикидывали и решали… (нерзаборчивый шум, запись обрывается)…»

«Год 4877/8/1 стандартного летоисчисления. День четыреста двенадцатый пребывания на поверхности. Я, Риур Астар, Старший сын Родового Дома Астар, записываю показания.

Реестр № 298889-004.

Сегодня Хэ впервые вышел наружу. Он ещё слаб, сказывается последствие операций. Скажу откровенно, я удивлён его выносливости. Ещё больше удивлён выносливости женских особей, Ва и Айлы. За последнюю мы боялись особо. Неожиданный прогресс в выздоровлении подтверждает, что… (запись неразборчива)… Эмбрион Ва в отличном состоянии, как и два эмбриона Айлы.

Хэ пробыл на свежем воздухе довольно долго. Наблюдал за дождём, попытался побегать, но не удержался. Поднялся сам, несмотря на слабость. Они с Криммом ходили к пещере, откуда Хэ пришёл совершенно обессиленный. Решено было пока ничего не говорить женщинам.

Я проверял восприимчивость Хэ к обучению. Несмотря на немалую пропасть, он меня почти понимал, когда я оперировал терминами и понятиями. Учитывая, сколько прошло времени от гипнокодирования, должен признать, что результаты неожиданны даже для меня. Но всё же, я не могу ничего поделать с особенностями восприятия окружающей действительности. Хэ быстро наскучивает тестирование, он начинает изучать предметы лаборатории, иногда догадываясь о предназначении чего-то, иногда предмет ставит его в тупик. Но даю слово Старшего сына Клана Астар, даже такого я не припомню. Мозг Субстантов, несомненно, заслуживает очень и очень пристального изучения.

До сих пор остаётся вопрос о переносе оборудования и исследований в изолированное место. Было решено как-то снять катер с камней и попробовать включить двигатели. И неожиданно идею подсказал Хэ. Работа долгая, но попробовать надо… (запись резко обрывается) …»

Кримм, весь перемазанный в синеватой жидкости охлаждения, напряжённо вглядывался в показания тестера, потом хмыкнул и отложил прибор в сторону. Потянулся устало и оглянулся на лёгкие шаги за спиной, угадав безошибочно Айлу:

— Ты чего встала?

— Айла устала лежать, — сказала просто, положив ладошки на слегка округлившийся живот. Как ни странно, но материнство ей даже на пользу: исчезла угловатость и резкие движения охотницы, привыкшей целый день носиться по камням, и ей на смену пришла округлость, присущая женщине, хотя движения остались плавными и точными. Лишь портила впечатление пластиковая повязка на голове, с проводками электродов… — Ты хочешь идти с Айлой?

Вышла наружу она один раз, несколько дней назад, в самый разгар метели, неожиданно захлестнувшей предгорье. Постояла немного, держась за Риура и жадно дыша холодным воздухом. Попросила помочь спуститься. Долго стояла на ветру, подставляя лицо косо летящим жёстким крупинкам снега. Потом пошла