оставались наедине. Я научился смиряться с этим. Остаток жаркого, словно проведенного в печи, дня тянулся мучительно долго: я часами лежал в шатре, обливаясь потом, в ожидании захода солнца. Ричард ложился рано, и по вечерам я бывал свободен. Я мылся, переодевался — менял тунику и шоссы, — делил трапезу с Торном, де Бетюном и де Шовиньи, а затем, распрощавшись, шел спать. Начиналось нетерпеливое ожидание того, когда наступит глубокая ночь и пора будет отправляться на свидание с Джоанной. После встречи с белокурой красоткой Алиенорой я ни разу не увлекался женщиной до такой степени. Я думал о Джоанне каждую минуту дня, а по ночам она мне снилась.

Казалось несколько кощунственным использовать поздний призыв муэдзина как способ отмечать время, но это было весьма удобно. Как только из Акры доносился заунывный клич, я отправлялся в путь. Пробраться в ее шатер стало проще — она пожаловалась, что постоянное хождение стражников не дает ей спать. Теперь дозорные проходили мимо шатра только раз в час, предоставляя нам больше свободы.

Стоило мне войти, как мы сразу приступали к делу. Мы срывали друг с друга почти всю одежду — тут Джоанна в прямом смысле брала власть в свои руки — и валились на постель. Свидания не сводились к совокуплениям. Часы напролет мы страстно обнимались, разговаривали, тихонько смеялись. Нас многое объединяло: привязанность к семье, к животным, желание смеяться над одними и теми же вещами, любовь к хорошей еде и вину. Наше чувство быстро крепло: мы называли друг друга «сердце мое» и чахли в разлуке.

Рис вскоре стал с большим подозрением относиться к моим поздним отлучкам. На третью ночь он пригрозил, что пойдет за мной и позаботится о моей безопасности. Слегка успокоившись, я посвятил его в свою тайну. Парень сначала отказывался поверить, потом обрадовался. Я взял с него клятву молчать и рассказал о злополучной встрече с Фиц-Алдельмом у шатра Джоанны. Видя, как в его взгляде вспыхнула смертельная ненависть, я напомнил валлийцу, что он дал слово оставить врага мне. Я не хотел ничем омрачать свои встречи с Джоанной. Ненависть к Фиц-Алдельму, естественно, никуда не делась, но изрядно поостыла под влиянием страсти. Если я расправлюсь с ним, напоминал я себе, я поставлю под угрозу все: мне грозит наказание от короля за причинение вреда товарищу-рыцарю и вечное проклятие за еще одно убийство. Поэтому я старался не лезть на рожон и до поры задвинул свою вражду поглубже.

Я начал даже мечтать о союзе с Джоанной, о возможности стать мужем и женой. Однажды ночью я набрался смелости и сказал ей об этом. Лицо ее сделалось печальным. Она приложила палец к моим губам, веля молчать, и шепотом попросила не разрушать то прекрасное, что связывает нас. Сокрушенный, я кивнул и выдавил улыбку, похоронив заветное желание в глубине души. Соблазнительная, как сирена, Джоанна вознесла меня на небеса и вернула обратно, и к тому времени, когда мы закончили, я почти позабыл о своей просьбе.

Почти.

В ночь на третье июля мое ночное отсутствие могло бы оказаться замеченным, не опоздай я тогда к Джоанне. Саладин, хитрый лис, предпринял внезапное нападение на наш лагерь. Вместо того чтобы спешить на свидание к любимой, я был вынужден браться за оружие и сражаться. Турки, впрочем, шли в бой не слишком ретиво, будто исполняли приказ военачальника из-под палки. Мы отогнали врагов к их стану, нанеся им значительные потери.

Уставший, я только скинул доспехи и сразу отправился навестить Джоанну, чтобы извиниться за несостоявшееся свидание. Ее растрогала моя обязательность. Нежно расцеловав меня, хотя я насквозь промок от пота, она велела мне отправляться к себе и как следует выспаться. На следующую ночь, опасаясь нового нападения, я тоже не пошел к ней. Мне удалось заранее известить ее о своих намерениях — мы встретились в шатре Ричарда, что порадовало меня. Как и то обстоятельство, что от воинов Саладина не было ни слуху ни духу. Они усвоили преподанный им урок.

Событием того вечера стало неожиданное появление посольства из Акры. Не кто иные, как начальники гарнизона, Месток и Каракуш — так мы выговаривали их непроизносимые имена, — прибыли с просьбой к двум королям. Они предлагали сдачу при условии, что им разрешат выйти из города с оружием и имуществом. Филиппа это предложение вполне удовлетворило, но Ричард отмел его с порога, заявив, что, уходя, турки оставят Акру голой, как лачуга бедняка. Разочарованные предводители сарацин вернулись назад с пустыми руками, а два короля расстались в ссоре, поругавшись.

Ричарда это мало заботило.

— Филипп — болван. Гарнизон уже стоит на коленях, — заявил он. — Нам нет нужды идти им навстречу. Еще день-другой, и город будет наш. Вот только Филипп готов на все, лишь бы избежать боя, даже когда побеждает!

Объявив, что если поутру он будет чувствовать себя так же хорошо, то возглавит приступ, король удалился.

На рассвете пятого июля я сидел у своего шатра, жуя хлеб с медом. Последний был настоящим чудом — Рис купил его у отчаянного турецкого торговца, пробравшегося в наш лагерь со свежими продуктами. Я ел этот мед каждый день. Доев третий ломтик, я заметил бегущего ко мне пажа. Как я и надеялся, паж передал распоряжение Ричарда — немедленно явиться к нему.

— Король встал, — бодро сообщил розовощекий паренек. — И готов отдать приказ к штурму.

Обрадованный, я растолкал де Дрюна, велел ему сунуть голову в таз с водой и протрезветь, а сам стал снаряжаться к бою. Захватив арбалеты, мы трое — Рис не отставал, так его осчастливила весть о выздоровлении государя, — направились к королевскому шатру. По пути я не отрывал глаз от шатра Джоанны, но надежда увидеть ее не сбылась. У Ричарда ее тоже не оказалось. Народу там собралось битком, шатер гудел от возбужденных разговоров. Я видел де Шовиньи, де Бетюна, великих магистров, Ги де Лузиньяна с братьями, привычное скопище епископов и около дюжины капитанов и чиновников. Фиц-Алдельма нигде не наблюдалось. Видимо, он добывал припасы, так как отвечал за эту часть.

Король, одетый, сидел на кровати. Хотя он потерял много волос, румянец на его щеках был более здоровым, чем накануне, а в глазах появился привычный блеск. Он заметил меня и знаком велел подойти.

— Хорошо выглядите, сир. Я слышал о скором штурме, — сказал я.

— Уши тебя не подвели, Руфус. — Ричард усмехнулся. — Бог даст, сегодня падут несколько городов, может, и Акра окажется среди них. — Он перехватил мой взгляд — от участка стены,