– Ну, в семье не без урода.

– Отойди от нее, сестра, – дал фору Алине главный из энергетических упырей.

– Эй, ты, послюший, да?! – заорал цыган, который, похоже, в трио являлся бароном. – Девушек наш, так что вали отсюда, пока я тебе снова нос не сломал, а заодно второй зуб не выбиль. Да?

Инферны приосанились и приготовились к драке. В общем, момент вышел очень отчаянный.

– Послушайте, ребят, я с вами, – предложила я инфернам. У цыган от изумления открылись рты. – Но только объясните это своим друзьям, чтобы никаких потом претензий не было.

– Эй, почему ты с ними? – заорал барон, тыча себя в грудь. – Мы тебе первий нашел!

– Она с нами хочет пойти! – отозвался главный в четверке, не веря своему счастью И тут же в воздухе мелькнула очередная шапка, пролетевшая как раз над нами с Алиной. Мы едва успели увернуться.

– Черт! Что это? – охнула та.

– Шапка, – объяснила я, осторожно уходя в тень.

– Как понять шапка?!

Вязаный головной убор надежно прилип к стволу молодого деревца и казался огромным черным наростом.

– Не смей брать мой девушка! – Услышала я призывной вопль барона, и в воздухе взорвался красно-желтый фонтан искр.

– Уходим! – приказала я, не собираясь ждать окончания разборок.

Дядя Ваня чрезвычайно любил чай с чабрецом. А уж если туда еще и рижского бальзама капнуть, то жизнь превращалась в земной рай. Мужчина почесал живот, подумал и сделал из бутылки большой глоток густого алкоголя, пахнущего травками и пряностями.

«Эдем, просто Эдем!» – Подумал он с блаженством, чмокая блестящими губами, и как раз в тот самый миг железная входная дверь сорвалась с петель и влетела в узкий темный коридорчик с давно немытыми полами, распоров дешевый линолеум.

Дядя Ваня тяжело вздохнул, неторопливо поправил теплую жилетку и с грустью подумал, что теперь уж точно нужно делать ремонт. Тех денег, которые он запросил с главного Следователя, наверное, хватит и на новомодные полы, и на плитку в ванной, а может, и на новый телевизор.

– Где они?! – В маленькую не слишком опрятную кухоньку вломились трое крепышей с тем самым бессмысленным выражением лиц, которое с детства проявлялось лишь у безмозглых карателей.

Горбун неловко повернулся всем корпусом и сморщил огромный крючковатый нос, глядя на грязные черные ботинки вполне ожидаемых гостей.

– О ком вы, ребятушки? – Дядя Ваня специально подслеповато прищурился и похлопал себя по карманам в поисках очков, которые нужны ему были, как козе баян.

Каратели в первый момент даже смешались, к тому же тут подоспел и четвертый, являвшийся средненькой ищейкой. Хмурясь специально для острастки, он прогудел в нос:

– В квартире никого нет, и ими не пахнет.

Теперь все четверо переглянулись. Вообще-то, каждый из них по отдельности ни раз приходил в эту квартирку с жалобами на хвори и сугубо мужские неприятности.

– А кого ищете? – Деловито поинтересовался доктор и шумно отхлебнул чайку, снова сдобрив его порцией бальзама. Подумал, подумал и налил еще, для вкуса.

– Да, тут трое не пробегали? – промямлил один, тот, что был поздоровее и поглупее. – Девка, инферн и мужик.

– Девка, инферн и мужик? Нет, через мою квартирку не пробегали, – печально покачал головой дядя Ваня. Снова хлебнул из чашки и сморщился. Слишком крепко, слишком. Даже неясно, то ли чай с бальзамом, то ли наоборот.

– Ага, – каратели помялись. – Ну, пойдем?

– Идите, идите, сынки, – махнул вялой рукой дядя Ваня. – Дверцу только прислоните к косяку.

– Ага, – снова кивнули молодцы дружно и заторопились на выход.

– Да, и до ночи дверь не забудьте новую поставить! – Велел доктор, не выходя из кухни.

Вот неприятность-то. Пусть теперь Зачистка за свой счет ремонт делает. А что? Дверь вынесли, линолеум испоганили, кран в ванной сорвали, трубу под мойкой прохудили, зеркало, разбитое три года назад, разбили ведь, изверги и, вообще, нанесли материальный и моральный ущерб.

«А чаек-то ничего», – дядя Ваня, причмокивая, довольно улыбнулся.

– Осторожно!!! – В два голоса заверещали Алина с Сэмом, когда я резко нажала на тормоза и на светофоре едва не въехала в стоящий впереди автомобиль.

– Ты отвратительно водишь! – Алина нервно затянула ремень безопасности.

В темном салоне, расцвеченном городскими огнями, подмигивали лампочки приборной доски, и по-кошачьи светились вытаращенные с перепугу глаза инфернов.

– А если умеешь лучше, почему не села за руль? – огрызнулась я, с остервенением трогаясь с места.

Александр полулежал рядом с Сэмом на заднем сиденье. На лбу у мужчины от высокой температуры выступила испарина, на закрытых веках синела сеточка тонких прожилок. Его лицо своей мертвенной бледностью могло поспорить с кожей энергетических вампиров.

– Господи, – прошептал он, задыхаясь, – лучше бы я не приходил в себя.

– Поверь, – с чувством поддакнул Сомерсет, – тебе даже повезло, что ты не видел, как она нас туда везла.

– Замолчите все! – приказала я. Влажные ладони неприятно скользили по гладкой баранке. – Вы отвлекаете меня от дороги!

– Ничего, Комарова, – неожиданно Алекс хохотнул и нехорошо кашлянул, – не переживай, человек не может быть гениальным во всем. Рожденный пешеходом, водить все равно не сможет.

– А тебе, вообще, нельзя разговаривать! Скажите все дружно спасибо, что хотя бы не приходится ехать на маршрутке! – Окончательно осерчала я.

Чем больше они возмущались, тем хуже у меня получалось вести.

Не снижая скорости, я круто повернула на красный свет, встречная машина вильнула, а водитель с чувством покрутил у виска пальцем. Моих пассажиров сильно качнуло в одну сторону, потом толчком вернуло обратно. Александр глухо застонал и буркнул:

– Русская рулетка, блин.

Неожиданно фары осветили человека-тень в сером толстом тулупе и с полосатой палочкой в руках, которой он энергично размахивал, привлекая мое внимание. Рядом стояла машина с большой мигалкой на крыше, нагло сверкающей в темноте подворотни. Я бы и рада была затормозить, но на заледенелой дороге мой черный четырехколесный конь отказался реагировать на категоричное «пру» и вильнул, едва не вмазавшись в ограждение, еле успела руль крутануть. В результате все хорошие намерения остались позади вместе с бешено дувшим в свисток мужичком. В зеркальце я увидела, как растерянный в первое мгновение гаишник, словно оголтелый, бросился к своей машинке. Бешено завыла сирена, и он помчался в погоню за нами.

– О, погоня? – на всякий случай поинтересовалась я. – Это почти так же весело, как охотники за головами!

– Господи!!! – простонал Алекс, прикрывая белое как простыня лицо руками.