– Здравствуй, здравствуй, маленький сын моего хозяина, светлый отрок, кхе, кхе, – прокряхтел старичок, и утер бородой глазки, на которых точно выступили слезинки, лучисто блеснувшие в свете сияния свечей. – Видишь, как славно-то сделал хозяин брат твой старший, что помог тебе увидеть меня. Теперь я смогу приходить к тебе, как прихожу к нему и беседовать почасту.

– Спасибо, доброжил, за то, что ты пришел по моему зову, – мягко произнес Святозар и приклонил перед старичком голову, доброжил также в ответ поклонился и нежданно пропал, выпустив вверх сноп голубоватых искр.

– Ой, – испуганно вскрикнул Тур и беспомощным взором уткнулся в старшего брата. – Я его не вижу.

– Он ушел, Тур. Я его попросил сегодня утром, чтобы он по моему зову объявился в светлой комнате. Оно коли удастся заговор, чтобы ты смог его узреть, – ответил Святозар и заулыбался, увидев волнение мальчика.

– Так значит, я теперь его смогу все время видеть? – кивнув, и не сводя глаз с лица старшего брата, спросил Тур.

– Да, если он пожелает тебе показаться. Лесных и водных духов, мы можем заставить объявиться, прочитав заговор. Но с домашними духами так поступать нельзя. Они словно наша родня, достойны уважения, и посему ты должен проявлять к ним почтение. И тогда они будут приходить к тебе по первому твоему зову. Я попросил доброжила и он приведет к тебе своих младших братьев дворового и винного жихаря, чтобы вы познакомились. Ну, а с баенником нашим я познакомлю тебя сам, – пояснил Святозар, и предложил Туру сесть за стол. Когда братья расположились за столом опустившись на табуреты друг напротив друга, наследник, указав на книгу, сказал, – а теперь я хочу показать тебе книгу Вед, которую сам Бог Коляда принес в наш мир и подарил первому правителю Восурии. В этой книги хранятся знания о нашей вере и о наших Богах записанные туда Колядой. Много позже в эту книгу Богомудр вложил обереги, присухи и заговоры которым обучил его царь Альм. Я хочу, чтобы ты понял Тур, эта книга живая, потому как содержит живую веру и вбирает в себя жизнь нашего народа. Общаясь с этой книгой, ты должен проявлять уважение и почтение, открывая ее, держи в своем сердце гордость и силу. Ибо эта книга любит вольный, отважный и смелый народ восуров, и никогда не откроет свои тайны смиренному и слабому. И еще запомни, никогда не твори над этой никакого заговора… никогда, потому что тогда книга замолчит и не станет помогать и учить тебя.

Тур внимательно слушал брата, впитывая каждое сказанное им слово, понимая, что те мудрые слова, которые исходят из уст Святозара накоплены веками уважения к Богам и вере. И чувствуя, что та тревога и беспокойство, оные поселились в душе старшего брата, связанны с тем, что прикоснувшись к «Око мира» он смог узнать такое, чего не дано познать простому человеку.

– На сегодня мы с тобой закончим, – молвил, поднимаясь из-за стола Святозар. – Но завтра я спрошу у тебя заговор, который ты должен выучить. И если ты мне расскажешь его без запинки, то я обучу тебя присухе, весьма… весьма важной. Тот заговор, который я прочитал сегодня, и присуху, каковой обучу завтра, тебе необходимо очень хорошо знать… очень хорошо. Потому что брат мой, при помощи заговора ты сможешь открыть в своих детях магические способности, а при помощи присухи сможешь недостойного магических знаний ученика всегда их лишить. Я хочу брат, чтобы ты постарался, изучая их, так как кроме меня, а теперь и тебя мой ученик, их никто больше не знает.

– Не беспокойся брат, я обязательно тебе расскажу этот заговор, потому что я не только понял, но и увидел, как он важен, – с серьезным видом заметил Тур, также как и наследник, вставший из-за стола.

– Хорошо, тогда иди отдыхать, а я затушу свечи и пойду к себе. Да, кстати Тур в коридоре темно, возьми факел, что воткнут в укрепление на стене, – тревожась за младшего брата, повелел наследник.

– Нет, Святозар, он мне не нужен, – крикнул открывающий дверь Тур. – До завтра, – и, выскочив в коридор, проворно исчез в витающем там сумраке.

Святозар затушил свечи, вышел из комнаты и оно как коридор едва освещался факелом, укрепленным в стене, и впереди был мрачен, решил, осветить свой путь, таким образом, как делал прежде, когда был Богомудром. Для этого он поднял руку вверх, прошептал заговор, проведя правыми пальцами по левой руке сверху вниз. И когда левая рука от кончиков перстов до локтя вначале покрылась лазурными искорками, а засим, ярко вспыхнув, засияла не обжигающим, лазурным светом пошел вперед, освещая ею себе дорогу. На ходу Святозар вспомнил сегодняшнее занятие с Туром и довольно заулыбался. Ведь сияющее голубым светом тело брата говорило о том, что душа Тура горит, так же как и душа его сына Лучезара Сильнейшего.

Наследник вошел в опочивальню дунул на руку, шепнув: «Потухни», разжег свечи и оглянулся, на табурете подле стола с тазом полным воды от утреннего умывания, все еще продолжали лежать грязные вещи. Святозар, точно почувствовав, подбежал к ложу, возле коего стоял небольшой, круглый, деревянный с изогнутыми ножками столик, хранящий на себе все ценности юноши: укрытые в утиральник скатерть-самобранку, лутовку и мешочек доброжила, и где всегда возлежал обруч-венец. Но сейчас на столике лежал лишь утиральник с дарами духов, а венца не было. Наследник беспокойно обежал и оглядел покои, заглянув даже под ложе, но, не обнаружив венца, заскрипел зубами. Судя по не убранному ложу и полному грязной воды тазу, Борщ и вообще не был в опочивальне. Впервые Святозар рассердился на Борща, потому что знал как дорог его отцу венец-обруч, который на протяжении веков носили все наследники из рода Богомудра. По преданию правнук Богомудра Ярил, по реклу Разумный, заказал его у прекрасного мастера для своего сына и наследника Радимира. Святозар стоял около ложа и беспомощно оглядывался думая, что же предпринять, потом он закрыл глаза и чуть слышно произнес: « Доброжил незримый помощник во дворце моего отца, приди ко мне, мне нужна твоя помощь». Наследник открыл глаза надеясь увидеть на ложе старичка, но ложе было пусто.

– Ах, да что же в самом деле, – расстроено воскликнул наследник. – Когда ты нужен, тебя во век не дозовешься.

Святозар постоял еще какое-то мгновение, беспокойно созерцая опочивальню, да погодя развернулся и побежал вон из нее, тихо шепча самому себе: «Ох, Борщ, ну только попадись ты мне ». Спустившись по темной лестнице и идя по