Собаки бегали по воде. Буги с открытой пастью – лакает у берега. Не прошло и трех минут, как ее вырвало. А потом она снова стала весело носиться.

– Они тоже радуются, что можно наконец выйти. – То, что мы кивнули, Иветта расценила как повод продолжить: – Блин, мы здесь вроде заключенных! – И, так как никто не возражал, добавила: – Бея все запрещает. Тогда вообще непонятно, зачем устраивать всю эту движуху, весь этот побег, если потом мы жмемся в туннеле и разговариваем шепотом. Что, разве не так?

– Еще раз, как эта бухта называлась? Всё-ладушки? – спросила Рика. – Я бы ее назвала Скидай-рубашку.

Она уже успела раздеться и побежала по круглым камням к воде, подпрыгивая и визжа. Этот визг поднимался вверх, в леса, и оставалось только надеяться, что он больше похож на крик раненой птицы, чем на вопли девчонки, купающейся в водоохранной зоне.

Следующей в воду пошла Фрайгунда. Прямо в чем была. Она медленно погружалась, будто, неподвижно застыв, катилась на колесиках, пока не скрылась совсем. Чем больше намокала ее одежда, тем отчетливее было видно ее тощее кривое тело. Средневековое тело. Она выглядела так, будто повивальная бабка не поспела к ней вовремя, и поэтому тянуть пришлось отцу, только делал он это слишком грубо. Спина у нее никогда не распрямлялась. И, несмотря на это, сколько же силы в ней было!

Я огляделась. Иветта – тоже. Антония раздевалась. В ней не было ничего такого, чтоб отворачиваться. Еще скорее ребенок, чем девушка.

К этому моменту в воде уже были две собаки. Цак – только по шею. Голова Буги плыла как шерстяной буек около Рики.

Я скинула одежду в кучу, быстро, как на военных учениях. И оказалась голой не наедине с собой впервые не помню с какого времени. Внимания на меня никто не обращал. Кайтек улегся рядом с моей одеждой и бросил на меня короткий взгляд типа «да я все понимаю, иди спокойно купаться, безумное существо, а я тут полежу».

Я побежала в воду, чтобы прикрыться ею. Она оказалась теплее воздуха. Дно было песчаное, и ноги у меня слегка погрузились в песок. Я поковырялась в нем пальцами. Сразу под верхним слоем было холодно. Я оттолкнулась и поплыла. Интересно, как это выглядит для рыбок внизу?

Передо мной на воде покачивалось пол моей головы. Такое совершенно раздробленное отражение. А сверху – небо. Я проплыла еще немного, а потом полетела. Вокруг меня – другие летающие девочки. Они расплескивали отражение, вдыхали облака, отфыркивались от них.

Плыть – единственная возможность оказаться точно на горизонте. Мы молча летели вытянутым клином. В одну из сторон света. Впереди, по диагонали от меня, – рыжая голова Буги с прижатыми ушами.

Я догнала Антонию. Другие плыли чуть впереди нас. Ощущение каникул. Нормальное лето.

– Я выхожу, – крикнула она. Потом развернулась и начала шумно хватать ртом воздух. Плеваться и отфыркиваться.

– Что такое? Воды наглоталась?

– Там кто-то есть! – выпалила она. – Кто-то… есть… Вот там! В бухте, – она говорила тихо. – Точно кто-то.

Так далеко повернуть голову я не могла. Прошли две бесконечно долгие секунды, пока я полностью разворачивалась в воде.

Недалеко от того места, где мы оставили свои вещи, кто-то стоял. По тому, как он стоял, на мужчину было не похоже. По росту – явно не ребенок. Парень с кудрявыми рыжими волосами. Рядом с ним появилась еще одна фигура. Еще один парень, повыше, одетый во все темное, с косой. Кто-то и кто-то что-то искали в бухте. Они присели на корточки. Потом один встал, подошел к другому, сел рядом. Они показывали пальцами на что-то в воздухе над землей. Показывали то туда, то сюда, очерчивали какую-то область. На озеро они не смотрели, их занимало что-то в противоположной стороне. Но все равно очень скоро они нас заметят. Вода была совершенно спокойной, наши головы – как на подносе. Чтобы спрятаться, нужно нырнуть.

Плыть на месте было не так-то легко.

– Что они делают? – прошептала Антония.

Когда плывешь, невозможно пожать плечами.

– Не знаю. Но пока они нас не заметили.

Мне было холодно снаружи и жарко внутри. Что они вообще делают здесь, в водоохранной зоне?

Но тут раздумывать стало поздно. Я увидела третьего парня. Светловолосого, в очках. Он был совсем у наших вещей. Совсем рядом с Кайтеком. Кайтек медленно поднялся и залаял в сторону озера.

Я закричала:

– Эй! Прочь отсюда! – и поплыла.

Я молотила руками и ногами в воде изо всех сил, но этого было недостаточно. От страха во мне проснулась храбрость.

Другие девочки теперь тоже заметили, что происходит. Они закричали: «Гады!», «Не трогайте наши вещи!», «Чертовы извращенцы!» Каждая старалась как можно быстрее попасть на берег. Но это было как во сне, когда не можешь сдвинуться с места.

Добравшись наконец до берега, я в чем мать родила выбежала из воды и стала орать ругательства парням вслед. Они давно уже скрылись. Увидев нас, они так перепугались, будто сами были голыми.

Я присела рядом с Кайтеком. С ним было все в порядке. Другие девочки и собаки тоже вышли из воды. Стали перебирать вещи, не пропало ли чего. На первый взгляд, все на месте. Мы шумно дышали. Я видела, как поднимаются и опускаются наши ребра. Я быстро отвернулась. Но куда бы я ни смотрела, везде поднимались и опускались ребра. Мы одевались. Собаки и Фрайгунда отряхивались.

Напряжение постепенно спадало.

Я стала искать следы, пока их не затоптали. По ямкам, которые остались от их ног на гальке, понять было ничего невозможно. Я размышляла, что могли искать эти парни здесь на земле… И вдруг – вот оно! Листочек бумаги. Сложенный. Мокрый.

Я сунула его в карман. Не оглядываясь по сторонам. Оглядываться по сторонам – это самое привлекающее внимание, что только можно сделать.

Вдруг около меня оказалась Рика, положила руку мне на плечо.

– Они увидели тебя голой и убежали! – Она похлопала меня по плечу. – Ты – героиня дня, обратившая врагов в бегство! Голыми фактами. Правда, они реально испугались!

Я засмеялась вместе с ней, хотя бумажка чуть не прожигала мне дыру в кармане штанов.

Солнце нагрело камни на берегу. Мы сидели, поджаривая попы. Я пожирала такие моменты. Неважно, ни откуда они берутся, ни какое в них содержание сахара и жиров. Я их прямо пожирала. Мне хотелось растолстеть от этого солнца и дружбы…

– Ну, опять все удачно для нас сложилось, – сказала Антония, стряхивая песок с шерсти Кайтека.

– То есть? Что это сложилось для нас удачно? – спросила Иветта, уперев руки в боки. – Мы были голые, и нас видели трое парней. Это были не девочки, не женщины и не взрослые мужчины – нет! Это были парни! Парни нашего возраста. Ты знаешь, чего хотят парни нашего возраста? Видеть девочек нашего возраста. То есть нас. А чего хотят девочки нашего возраста? Девочки нашего возраста хотят, чтобы парни нашего возраста их НЕ видели. Я что, не права? – она покрутилась туда-сюда, как курица, хлопающая крыльями, в поисках поддержки.