– Леонид Борисович? – охнула Оксана. – Это вы?

Мужчина, чем-то похожий на постаревшего льва, с удивлением посмотрел на девушку.

– Оксанушка? Вот это сюрприз! А ты что здесь делаешь?

– Я… Мы с Антоном были в гостях у Тамары Егоровны. Антон, познакомься. Это – Леонид Борисович Сабуров, дирижер Большого театра. Гениальный дирижер!

– Ну уж и гениальный, – снисходительно улыбнулся Сабуров. – Просто выдающийся… Привет, Антон! А что вам понадобилось у этой выжившей из ума старухи?

Антон насупился.

– Почему же «выжившей из ума»? Тамара Егоровна для своего возраста очень даже в порядке!

Оксана расхохоталась.

– Антошка, не обращай внимания на эти слова. Леонид Борисович обожает над всеми подшучивать. Например, моего отца он обозвал «русским пиратом-Морганом», и пообещал «настучать» на него в КГБ. Папа тогда сделал обиженный вид и заявил Леониду Борисовичу, что, мол, от окончательной ссоры их спасает лишь одно – этой серьезной организации лет 20 как уже не существует.

Леонид Борисович смущенно развел руками.

– Да, есть у меня такой грех – люблю, как это называется у вас, у молодых, «прикалываться»! Профессия научила. Когда у тебя под началом пять десятков музыкантов, каждый из которых считает себя непризнанным гением, поневоле либо сойдешь с ума, либо обретешь своеобразное чувство юмора. Об этом в Большом театре все давно знают, и на меня не обижаются…

Сабуров посмотрел на часы, и заторопился:

– Простите, ребятки, мне надо идти! Эта злобная старуха Шапокляк – на самом деле очень милая, великосветская дама. Но она терпеть не может, когда к ней опаздывают на свидание! А у нас сегодня предстоит очень нелегкий разговор на весьма интересную тему… Бегу! Передай привет отцу, Оксанушка! В октябре непременно пришлю вам билеты на премьеру моей новой оперы.

Сабуров поклонился, чинно поцеловал Оксане руку и стремительно исчез за калиткой, оставив за собой шлейф дорогого парфюма.

Антон вопросительно посмотрел на подругу.

– Сабуров – очень известный в Москве коллекционер, – пояснила Оксана. – На этой почве, кстати, отец с ним и познакомился. Сабуров продал нам икону Николая Угодника начала XVIII века, которая сейчас висит в кабинете отца. Кстати, именно Сабуров нам и посоветовал переехать в Петровское! Ведь он был давним другом Василия Павлинова, часто бывал у него в гостях и очень переживает за его вдову. Мол, она уже старая, жить одной в большом доме ей становится все труднее… Если она продаст вам дом, то купите ей квартиру где-нибудь в центре Москвы.

Мы и готовы были так сделать, но Тамара Егоровна буквально горит идеей открыть дом-музей певца Василия Павлинова. Она никак не может осознать тот грустный факт, что о нем уже давно все забыли!

– Да, это очень печально, – кивнул Антон и задумчиво посмотрел на калитку. – Но меня больше волнует, зачем известный коллекционер Павлинов приехал к Тамаре Егоровне. Уж не нашу ли Тихвинскую икону он собирается у нее купить?

В тот драматический день события начали разворачиваться с невероятной быстротой. Утром Антону позвонила Оксана и взволнованным голосом сообщила страшную весть: этой ночью кто-то ограбил дом вдовы певца Павлинова! Сама Тамара Егоровна получила несколько тяжелых ударов по голове, и сейчас находится в реанимационном отделении Красногорской больницы.

Оксана узнала об этом от Сабурова. Оказывается, дирижер вчера вечером договорился с Тамарой Егоровной о том, что она все-таки продаст ему эскиз Василия Сурикова, о котором дирижер мечтал многие годы. Не желая терпеть ни одной лишней минуты, ранним утром он взял требуемую сумму денег в банке и помчался в Петровское. Но тщетно Леонид Борисович пытался войти в дом: мучил кнопку звонка, барабанил во входную дверь. К дирижеру никто не вышел, и мобильник Татьяны Егоровны молчал.

И тогда Сабуров нашел щель в глухом заборе, и увидел, что дверь в доме распахнута, а на пороге лежит Тамара Егоровна… Он тотчас вызвал скорую помощь и милицию.

Оказалось, что все в доме перевернуто. Сигнализация была умело отключена, и все картины похищены.

– Козырь! – побелев, прошептал Антон. – Значит, в той машине все-таки сидел Козырь!

Он срочно позвонил Тёме. Тот уже знал от отца об этом происшествии. Узнав, что в доме вдовы певца Павлинова могла находиться древняя Тихвинская икона, Тёма даже застонал от отчаяния.

– Ох, до чего нам не везет! Теперь ищи свищи эту икону!.. А почему ты не рассказал мне обо всем этом еще вчера вечером?

– А о чем я должен был рассказывать? – огрызнулся Антон. – Насчет Козыря я не был уверен – мало ли что мне со страху причудилось? А иконы я и в глаза не видел. Может, это совсем не та икона…

– Все понятно, – ехидно заметил Тёма. – Встретил свою дорогую Оксану и окончательно лишился ума-разума. Небось, вчера бродили с ней до самой ночи? То-то твой мобильник был отключен, я тебе раза три звонил.

Антон тяжко вздохнул. Да, Тёма был прав, во всем прав! Они с Оксаной вчера никак не могли расстаться, бродили взявшись за руки вдоль Москвы-реки, и говорили, говорили, говорили… А иногда даже целовались! Такого прекрасного вечера у него никогда еще не случалось в жизни. Кто мог знать, что назавтра все так обернется?

– Ладно, Ромео, с тобой все понятно, – с горькой иронией сказал Тёма. – Сейчас позвоню отцу, расскажу ему про то, как ты вчера лопухнулся. Ну, если разбойное нападение на самом деле совершил Козырь, то теперь ему это с рук не сойдет!

Тёма как в воду глядел. Одно дело – кража небольшой суммы денег из бухгалтерии интерната «Двуречье», большая часть которых, кстати, была вскоре найдена. Понятное дело, что такое дело никакого энтузиазма у сотрудников правоохранительных органов не вызвало. И даже открытие тайной базы «черных торговцев» не заставило как следует крутиться массивное колесо следствия. Все-таки животные, даже экзотические – это не люди, и исчезновение пса Вожака – не слишком весомый повод для того, чтобы милиция рьяно взялась за расследование преступления.

Но ночное нападение на дом вдовы певца Павлинова – совсем другое дело! Его можно классифицировать как самое настоящее разбойное нападение. Жизнь пожилой женщины висела на волоске, и грабители вполне могли вскоре превратиться в самых настоящих убийц!

Отец Тёмы был в курсе событий лишь в общих чертах – следствие вела красногорская полиция, и потому никаких подробностей происходящего он не знал. По настоятельной просьбе друзей Тёма в течение дня трижды звонил отцу на службу, но получал только резкую отповедь: мол, отстань, успокойся и не мешай работать!

Легко сказать: успокойся! Бандит Козырь все-таки объявился – и где, в их родном Петровском! И такой ужас случился в тот самый момент, когда впервые в истории с пропажей Тихвинской иконы и пса Вожака наконец-то появился «свет в конце туннеля»!