девчонку жалко. Видела бы ты, как на нее остальные соседи косились, когда мы ее вели к машине. Разве что не крестились. И в центре всего этого кордебалета, как приглашенная звезда, блистала та самая разговорчивая старушка. Ясно, с чьей подачи весь двор узнал о происшедшем.

Киря вздохнул и тряхнул головой, отгоняя не самые приятные мысли, и достал блокнот:

– Итак, Ратниковы. Боюсь тебя огорчить, дорогая моя Татьяна Александровна, однако Владимир Ратников погиб позапрошлой зимой.

– Как?! – ахнула я.

– Кажется, уснул по пьяни во дворе на лавочке да и замерз насмерть. А его вдова с сыном переехали в коммуналку в другом районе Тарасова. Вот адрес.

– Вот, значит, как, – задумчиво протянула я.

Поговорить со Светланой Ратниковой захотелось еще сильнее.

Я взглянула на часы. Время для визита было уже совсем не подходящее, а потому я поерзала, устраиваясь поудобнее, и заказала себе еще кофе, объяснив Кирьянову, что к Светлане я завтра с утра отправлюсь, а пока мы заслужили право просто посидеть и потрепаться, никуда не торопясь.

Эту мою инициативу Киря поддержал с удовольствием.

Коммуналок я иногда даже побаиваюсь. Одно дело, когда все люди живут пусть каждый в своей комнате, но все-таки почти одной семьей, и совсем другое – когда начинают собачиться из-за рулона туалетной бумаги.

К сожалению, слыхала я и о таком. Это когда-то коммунальные квартиры были способом максимально уплотнить население, а теперь – просто относительно недорогая жилплощадь.

Как же могло так случиться, что Светлана Ратникова променяла просторную, как я уже успела узнать – отремонтированную квартиру на комнату в коммуналке в старом, нуждающемся в капитальном ремонте, доме?

Подойдя к двери, я посмотрела на звонок. Интересно, какая тут система вызова определенного человека? Сколько раз мне нужно нажать на отполированную множеством пальцев кнопку, чтобы мне открыла именно Светлана Ратникова.

Улетучиться в межгалактические раздумья мне не дали раздавшиеся в коридоре шаркающие шаги, а затем и щелчок дверного замка.

Тяжелая створка распахнулась, явив моему взгляду настолько сухонькую старушку, что было удивительно, откуда у нее вообще взялись силы дернуть на себя тяжелую даже на вид дверь.

Старушка, ничуть не скрывая интереса, оглядела меня с головы до ног своими прищуренными, голубыми почти до прозрачности глазами. Затем манерно поправила тугой пучок седых волос и проговорила хорошо поставленным голосом:

– Здравствуйте. Вы к кому?

– Доброе утро, – слишком уж жизнерадостно улыбаясь, ответила я. – Я ищу Светлану Ратникову. Она здесь проживает?

– Здесь, здесь, – мелко закивала старушка.

– Она сейчас дома? – тут же уточнила я.

– Дома, сердешная, – с готовностью подтвердила старушка. – Она, почитай, и не выходит никуда вовсе. Только если по необходимости. В магазин там или в поликлинику.

– А зачем в поликлинику? – ухватилась я за эту фразу. – Светлана болеет?

– Все мы болеем, – философски заметила словоохотливая женщина. – Кто-то больше, кто-то меньше. Насколько я знаю, у Светланы с давлением проблемы да мигрени одолевают. Вот я сколько живу, а о мигренях и не слышала. Потому что раньше время было другое. Хотя знаете, вот ноги очень болят. Артрит, наверное.

– Где я могу найти Светлану? – поспешила я увести разговор от перечисления болезней соседки Ратниковой.

– А вот прямо по коридору идите и вторая дверь налево – как раз ее.

Я послушно последовала по длинному коридору, согласно указаниям старушки, а затем, переведя дыхание возле нужной мне двери, коротко постучалась, чтобы практически тут же услышать в ответ:

– Входите, открыто!

Светлана производила приятное впечатление с первого взгляда. Впрочем, я уже не удивлялась тому, что на протяжении всего того времени, что я занимаюсь этим делом, мне встречаются сплошь хорошие люди. Ну, за редким исключением.

Женщина смотрела на меня с живым любопытством в глазах и с легкой улыбкой. Она явно много улыбалась, лучики морщинок в уголках глаз соврать бы не дали.

– Здравствуйте, меня зовут Татьяна, – произнесла я в ответ на вопросительный взгляд. – Татьяна Александровна Иванова, частный детектив.

– Детектив? – заволновалась женщина. – Что случилось?

– Вы знали Сергея Васильевича Комарова? – не отвечая на вопрос Светланы, я задала свой.

– Знаю, конечно! – подтвердила женщина и тут же осеклась. – Подождите, но почему вы говорите о нем в прошедшем времени?

– Потому что в прошлое воскресенье господин Комаров был убит на банкете, который устраивала фирма, где он работал.

– Как?! – Светлана ахнула, прижав ладонь к губам. – Не может быть!

– К сожалению, может. – Внезапно перед этой женщиной я почувствовала себя виноватой. – Поэтому я здесь. Я пытаюсь разобраться, кто виноват в его гибели.

– А что требуется от меня? – тут же собралась Светлана.

– Расскажите мне о нем все, что знаете, если вас, само собой, не затруднит, – попросила я.

– Не затруднит, не волнуйтесь об этом, – опровергла мои опасения Светлана. – Я почти ни с кем не общаюсь в последнее время, поэтому поговорить мне только в удовольствие. Если, конечно, это слово подходит в данной ситуации.

– Ваша соседка говорила, у вас проблемы со здоровьем? – без зазрения совести сдала я словоохотливую старушку.

– Ох ух эта Марья Кирилловна! – отмахнулась Светлана. – У кого в таком возрасте нет проблем? Всего лишь повышенное давление и тахикардия. С этим можно жить долго и счастливо. Сережа вон не болел, и то…

Она замолчала, а я, подождав какое-то время, напомнила о себе:

– Вы давно были знакомы с Комаровым?

– С первого класса, – ответила Светлана.

Света, Сережа и Володя пришли в один класс и как-то очень быстро подружились. Хотя, казалось бы, мальчишки были совершенно разными. Сережа – серьезный, тихий, аккуратно записывающий домашние задания и обязательно выполняющий их. Отличник, гордость учителей и родителей. И Володя – шебутной, озорной, веселый. С ним – таким – все хотели подружиться. К нему тянулись, как к светлому солнышку. Да он и был похож на солнышко – рыжий и в веснушках. «Вовка – ржавая веревка», – пытались дразнить его поначалу одноклассники. Но тот только смеялся и кричал в ответ:

– Я не ржавый, я – золотой!

И одноклассникам дразниться надоело.