— Еще в том сне был твой отец…

Аксинья хмыкнула. Губы скривились. Вот-вот прозвучит гадость.

— Да я не к тому, колючка ты репейная, — пробурчала Лиза. — Думаю, мне показали прошлое. Маленький кусочек. Там был твой отец и… женщина по имени Марина.

— А-а-а-а… — протянула Аксинья многозначительно. — Она… Ну-ну…

Лиза поняла, что подробности придется тянуть клещами. И все же предприняла попытку.

— Кто она?

— Постоялица. Давняя история.

— С папкой твоим встречалась?

— А то, — Аксинья посмотрела с вызовом. Мол, не одна ты такая бойкая с руками загребущими. И другие были до тебя.

— Тебе она не нравилась?

Девчонка вздохнула и обняла себя. Говорящий жест. Защитный.

— Наоборот. Нравилась, — призналась неожиданно. — С ней было весело. Марина меня смешила. Но я знала, что уедет. С дочкой или без нее, неважно. Все равно не останется. Ладно, — Аксинья вскочила. — Пойду, погуляю.

— Стой! — воспротивилась Лиза. — Тут же…

— Опасно? Наверное. Но чего сидеть-то сиднем? Дом, того гляди, опять в пляс пустится. Снаружи меньше шансов кости переломать.

— Далеко не уходи, — смирилась с неизбежным Лиза.

Не привязывать же ее, в самом деле. Все равно сделает по-своему. Уже "включила" гадкую малолетку, готовую пререкаться со всеми на свете. А казалось, наметился прогресс в отношениях. Или, как минимум, намек на него…

— А если уйду, то что? — спросила Аксинья на ходу. — Ты мне не мать. И не сестра. Без тебя родственниц хватает, которые жизни учат.

Лиза вздохнула и сделала большой глоток крепкого чая. Вот что тут скажешь? Лучше промолчать. И делами заняться. Какими? Да хоть благоустройством дома.

Сказано, сделано. Лиза сходила к озеру с ведром (последнее, как и тряпка, нашлись в сенях), набрала воды и вымыла пол. Вытряхнула палкой пыль из матраца и двух одеял, что лежали на нарах. Аккуратно разложила посуду и оставшиеся продукты, набрала цветов, что росли возле дома, поставила их на стол в кувшинчике. А что? Пусть создают домашний уют. Если застревать, то с "музыкой". В смысле, пусть хоть вынужденное жилище выглядит привлекательно с эстетической точки зрения.

Времени все эти действия заняли не мало. Закончив, Лиза подумала, не окунуться ли в озере, чтобы смыть грязь и пот. Но вдруг сообразила, что Аксинья не только не объявилась в домике, но и вообще пропала из виду. Вот, мелкая пакостница! Не в лес же опять ушла, в самом деле. Вчерашнего опыта ей явно хватило…

— Аксинья! Аксинья, где ты?! Ох…

Метрах в пятидесяти от домика у самой воды лежала рубашка девчонки, а на песке остались следы босых ног. Вели они в озеро…

Лиза застыла. Просто застыла. Ноги одеревенели, а в голове не осталось ни одной мысли. Их все разом вытеснил страх, овладевший и телом, и душой.

— Нет, не может быть, — прошептали сухие губы.

А глаза продолжали оглядывать озеро в надежде, что вдалеке мелькнет голова. Аксинья ведь выросла в деревне, плавать полагается уметь с рождения. Может, просто устроила дальний заплыв? Но ведь это озеро! ОЗЕРО! Мистическое, чтоб его! Может, утянуло девчонку на дно. В смысле, на еще одно дно…

Лиза стянула футболку и джинсы. Вошла в воду. Сначала по колено. Затем по пояс.

Что делать? Окунуться с головой? Плыть, куда глаза глядят?

— Куда-то собралась? Не советую. ОНА запросто потопит. По-настоящему. Не в настроении нынче.

— Ох…

Вот так и получают разрыв сердца.

Аксинья стояла на берегу в одном белье и выжимала мокрые после купания волосы.

— Ты издеваешься?! — разъярилась Лиза.

Ну что за девчонка?!

— Где ты была?

Аксинья пожала плечами.

— На острове. У НЕЕ в гостях. Он внезапно появился. А потом исчез. Мы поссорились. Опять. Как всегда, в общем…

— С богиней? — уточнила Лиза благоговейно.

— Я же просила не называть ее так, — попеняла девчонка. — Ну да, с ней. Она появилась вместе с островом и поманила к себе. Ну, я и поплыла. Хотела кое-что прояснить.

Лиза вышла из воды и плюхнулась на песок. На душе полегчало. Жива нахалка, уже хорошо. Хотя и заслуживает трепки. Но это как-нибудь потом.

— Прояснила?

— Если бы… Одно и то же, как всегда. Нравоучения сплошные. Вечно командует, хотя никакого права не имеет.

Аксинья села рядом с Лизой и подставила лицо солнцу.

— Странные у вас отношения.

— Ты даже не представляешь насколько, — Аксинья нахмурилась, помолчала, а потом бросила: — Это из-за нее я тут застряла. В смысле, не в кармане. В пансионате.

— Да, я слышала. Она не смогла тебя вылечить. To есть, вылечить полностью. Ты не можешь покинуть озеро грез.

— Типа того, — подтвердила девчонка хмуро.

— Но ведь это лучше, чем смерть.

— Ну… — Аксинья почесала лоб, к которому прилип песок. — Сначала я тоже так думала. Но потом поняла, что меня… хм… обдурили. Я застряла. Так застряла, что никто представить не может. И вообще, она могла меня вылечить, если бы… если бы…

Девчонка болезненно скривилась, всхлипнула и махнула рукой.

— Неважно…

Лиза посмотрела на нее с сочувствием.

— Озеро грез — не худший вариант. Некоторые застревают в местах похуже.

— Ты не понимаешь. Ты просто ничего не понимаешь.

Аксинья опасно шмыгнула носом. Вот-вот заревет.

— Так объясни.

— Обойдешься! — она вскочила и побежала к домику, а из-под босых ног полетел песок.

Лиза сжала зубы, а потом крикнула вслед:

— Ноги вытри! Я пол помыла!

Вот как общаться с мелкой врединой? Только-только начинаешь пробиваться сквозь возведенные стены, так нет, натыкаешься на шипы. Колючка! Натуральная колючка!

…Поужинали все тем же пирогом и салатом из овощей и зелени, попили чай с печеньем. Аксинья молчала, просто запихивала в рот все подряд. Мысли витали далеко от домика на курьих ножках. Возможно, в деревне, где она жила до того, как заболела. Где остался мальчик Коля, с которым девчонка в свои тринадцать лет успела сходить на свидание. Лиза с грустью смотрела, как тают продукты, и гадала, что принесет день грядущий. Одно хорошо — спать придется не под открытым небом.

Аксинья свалилась первая. Легла к стене, укрылась одеялом почти с головой и тут же провалилась в сон. Лиза вышла на крыльцо, немного посидела, глядя на небо, в котором не горела ни одна звезда. На озеро смотреть она опасалась. Все чудился плеск, будто кто-то ходит в воде у самого берега. Пес лежал у ног, на звук никак не реагировал, и это успокаивало. Опасность собака бы почувствовала. Ведь так?