– Должен же кто-то оставаться в библиотеке! Надо будет нанять помощницу на неполный день.

– У тебя грустный голос. – Из телефона несется детский визг. Я представляю, как он отбивается от малышни, дергающей его за футболку с эмблемой Red Hot Chili Peppers. – Взбодрись! У тебя все получится.

Я тяжело вздыхаю.

– Жаль, нельзя вернуться в прошлое и получить степень в области моды.

– Ты родилась с этим талантом, Эль. Рано или поздно кто-то обязательно обратит на это внимание. К тому же у тебя есть блог и аккаунт в Инстаграме…

Я фыркаю.

– У Ромео больше подписчиков в Инстаграме, чем у меня.

– А ты натяни свое бельишко на него.

– Люблю тебя! – говорю я со смехом.

Я задерживаюсь у затейливой витрины кафе с пекарней. От льющегося из его дверей запаха сахара и расплавленного масла у меня начинает урчать в животе.

– Ты что замолчала? – спрашивает Тофер. – Подозреваю, ты зашла в модную лавочку, где торгуют ковбойскими сапогами и кожаными куртками. Обожаю! – Он завистливо вздыхает.

– Лучше!

– Тогда – еда. Тайский ресторанчик, где мы были на день рождения Майкла.

– Теплее и слаще. – Я читаю названия «пирогов дня» в витрине.

– Знаю, пекарня на Второй авеню. Между прочим, там рядом отель «Бретон».

Я не обращаю внимания на эти слова.

– Сегодня они соблазняют моим любимым пирогом с лаймом. – Я чувствую эту вкуснятину у себя во рту. – Уже почти время ужина. Сладкое – это то, что мне сейчас нужно.

– Прекращай со мной болтать и позволь себе кусочек. Привези домой целый пирог. Вечером я буду готовить, но пирог пригодится, разделим его на двоих. Люблю тебя, Эль.

Я жму на отбой и тороплюсь войти, полная предвкушения. Сахар, сделай меня счастливой!

Я сажусь в закутке и кладу на сиденье, рядом с сумочкой, свои пакеты с бельем. Глядя на них, я вспоминаю собеседование. Меня встретил сам Маркус, главный в Little Rose. Он был невероятно учтив, хвалил мои изделия, особенно белый комплект с цитатами из «Ромео и Джульетты». Едва узнав о будущей постановке, я заказала для него в интернете шелковую ткань.

Официантка, вся в белых кружевах и в нежно-розовом фартуке, ставит передо мной тарелку с куском пирога. Я наслаждаюсь неземным вкусом, потом быстро запиваю лакомство горячим кофе и заказываю целый пирог.

Когда приходит время платить, меня ждет неприятный сюрприз: куда-то подевался кошелек. Заставляя ждать покупателей в очереди за мной, я сначала роюсь в сумочке, потом вытряхиваю из нее все содержимое. Кошелька нет.

Покопавшись в памяти, я вспоминаю, что достала кошелек в салоне, чтобы заплатить за прическу, а потом либо выронила его, либо оставила у тети на столике.

– Все в порядке? – спрашивает кассирша, явно подозревая, что я убегу, не расплатившись.

– Да, минутку. Пусть пока заплатят другие, я сейчас. – Фальшиво улыбнувшись, я бегу обратно туда, где ела, падаю там на колени и ползаю по полу на случай, если выронила кошелек, пока сидела. Кошелька я не нахожу.

Встаю, сажусь. Можно было бы позвонить Тоферу, но он сейчас как раз закрывает библиотеку. Очень не хочется заставлять его гнать в Нэшвилл. Возможно, Жизель в городе, но мысль о ней я сразу отметаю. На календаре пятница, у нее могут быть совместные планы с Престоном.

Я достаю телефон и нахожу заветный номер. Я его не стерла, поняв, что он настоящий, но еще ни разу по нему не звонила.

Попытка не пытка. Я шлю сообщение «псевдосиноптику».

Елена

Он возникает в кафе как коронованная особа, заняв почти все пространство и заставив меня задохнуться. Не нем черные облегающие штаны для бега, черная толстовка с длинными рукавами, вязаная шапочка с эмблемой «Тигров», скрывающая его роскошную шевелюру. Внимательно осмотрев посетителей, он упирается взглядом в меня. Хищник нацелился на жертву.

Я машу ему рукой.

Он приподнимает бровь.

Две женщины глазеют на него, разинув рты, перешептываясь и пихая друг дружку локтями. Их реакция для меня не сюрприз. Он смотрит на меня, на них, снова на меня. Я пожимаю плечами, мой взгляд говорит: Твои поклонницы, действуй. Я никуда не денусь, у меня нет кошелька.

Джек стоит на месте, позволяя им подойти к нему и слушая их вопросы. Женщины хохочут, суют ему ручку и листок. Он вежливо, но рассеянно кивает, почти не слушая; это похоже на его поведение в VIP-зале. Я догадываюсь, что он не хочет прослыть грубияном. Вижу, как он краснеет, когда они подходят к нему вплотную – ему становится не по себе. Одна из поклонниц достает телефон и делает с ним селфи. Его лицо по-прежнему выражает искреннее благодушие, как ему ни тошно; я в очередной раз изумлена, что этот потрясающий мужчина, способный завораживать миллионы, с талантом, принесшим ему такой успех, на самом деле настолько неуклюж.

Это вроде как наш с ним маленький секрет, и я не могу не улыбаться при этой мысли.

Поклонницы исчезают в толпе, и он опять находит взглядом меня. Джек одними губами произносит над морем голов «прости» и отворачивается, чтобы нацарапать еще один автограф. Еще одна девушка настаивает на селфи, и он уже хмурится, с усилием глотает, ему уже трудно справляться с собой. Его состояние незаметно ни для кого, кроме меня. Многие ли, глядя на него, видят реального человека и готовы уважать его личные границы?

Я выпрямляюсь и внимательно слежу за малейшими переменами в выражении его лица.

До чего же трудно, наверное, постоянно находиться в центре внимания! Ему нравится футбол, но не нравится пристальное внимание к своей персоне; он насилует себя, никому не доверяет, держится особняком, никого не подпуская близко.

О, Джек, если бы только…

Он кивает и протискивается мимо девиц, но одна из них хватает его за руку и, как он ни пытается увернуться, чмокает в щеку, измазав Джека помадой. Кассирша! А как же ее служебные обязанности?

Я со вздохом встаю, оставляя свои вещи на стуле, и проталкиваюсь сквозь женскую толпу.

– Извините, – говорю я самой рослой, тощей брюнетке, пытающейся меня оттеснить. Не на ту напала! Я наступаю острым каблуком ей на ногу, она удивленно смотрит на меня и пятится. Так-то лучше, я мала ростом, зато хорошо вооружена.

Я рассыпаюсь в извинениях, пуская в ход свой южный акцент, убираю цепкие пальцы кассирши с руки Джека, обвожу всех взглядом, прибегаю к маминому оружию – раздраженному смеху, который она издает, когда кто-то выводит ее из себя, однако она хочет остаться в рамках учтивости.