Берди удаляется с гневным пыхтением.

– Ты сорвала на ней злость. Она передаст ей твои слова либо буквально, либо слегка приукрасив.

Я сдуваю с лица локон.

– Черт!..

– Не поминай черта, Елена Мишель. – Рядом со мной вырастает мама, окидывающая меня оценивающим взглядом. – Тебе идет бабушкин наряд. Куда ты собралась?

– В Нэшвилл.

– А конкретнее?

– На встречу работников публичных библиотек.

Ненавижу врать, хотя только этим и занимаюсь. Не надо было заходить в салон, лучше было бы поехать растрепанной или причесаться самой.

Мать кивает. Кажется, мое объяснение ее устроило.

– Видела вчера Патрика, он обедал с Лаурой. Как я погляжу, у тебя появилась соперница. Не хочешь ему позвонить?

– Ему неинтересно, мама. Мои розовые туфли сделали свое дело.

Она хмыкает.

– Так я и знала. Ты специально его отпугнула. Но дело еще не загублено: пококетничай с ним немного, но не перебарщивай. Похвали его рубашку, продекламируй что-нибудь из Библии…

– Мама! Во-первых, я не помню наизусть ни строчки из Библии, а во‑вторых, ему подходит Лаура. Ты бы их видела на репетиции! Они смеются, играют с Тимми. Шикарная пара. Совет да любовь.

– Она его окрутила? Я это предвидела. Она хороша собой, гибель ее мужа, мир его праху, была ужасной трагедией. Но я думала, что Патрику нравишься ты.

– Мама, Лаура не кокетка. Я знаю мало таких чудесных людей, как она.

Она вздыхает.

– Жизель первой выходит замуж, и помолвку будут праздновать в твоем доме…

– Это все ты.

– Я хочу, чтобы ты была счастлива, только и всего.

– Прыгаю от радости.

– Я вижу, когда у тебя депрессия. У тебя мешки под глазами.

– С моими глазами все в порядке…

– И ты скрытничаешь. Встречаешься с этим футболистом? С этим янки?

– Огайо – это Средний Запад, мама. Он вырос в маленьком городке. Никакой он не янки.

– Даже хуже. Деревенщина, вот он кто!

– Мама! Если что, мы живем в Дейзи. Вот уж деревня деревней!

– Я начиталась о его женщинах.

– А ты не читай всякую ерунду в интернете, – советую я ей со вздохом.

– Ты мне не ответила. Ты и есть та самая особа, с которой он познакомился в День святого Валентина? Та, о которой ты рассказывала Берди? Разве у тебя не намечалось знакомство с ведущим прогноза погоды? Или это он и есть?

Она подобралась к истине. Узнала от Жизель или от Престона?

– До чего же мне осточертела вся эта болтовня! Лучше дай мне баночку Sun Drop.

Она достает банку из старого холодильника у себя за спиной и дает мне, я дергаю кольцо и жадно пью.

– Тебе это вредно, сплошной сахар.

Я пью и размышляю. Ответить ей прямо сейчас я не могу.

Меня спасает почтальон. Входит Скотти в щегольской сине-белой форме, неся посылки и письма, его взгляд прикован к тете Кларе.

Я прячу усмешку, весь салон застывает. Он не женат, хорош собой, у него небольшая ферма на окраине городка. Кареглазый блондин, обаятельная улыбка, стройный, мускулистый! Один из самых лакомых холостяков Дейзи, даром что у него роман с моей тетей.

– Почта! – кричит он.

Хорошо, что Клара закончила с моей прической, потому что она бросается к нему со всех ног. Я вижу, как она улыбается ему, с каким теплом он смотрит на нее. От этого мне делается грустно, я закусываю губу. Я тоже так хочу. Хочу, чтобы мужчина смотрел на меня так, будто это я повесила луну в небе, как будто ему невыносимо провести без меня даже минуту, как будто он не хочет отойти от меня даже на шаг, как будто я для него – свет в окошке…

– Чем ты нас сегодня побалуешь, Скотти? – спрашивает тетя Клара, улыбаясь до ушей.

Он краснеет.

– Средствами для волос. Куда сложить коробки?

– Сразу видно влюбленного мужчину! – бормочет моя мамаша.

Я вздрагиваю и гадаю, знает ли она о его поздних визитах и о сексуальных утехах тети Клары, о которых та со мной откровенничает. Если и знает, то немного, предполагаю я. Она бы такого не одобрила.

Мама, хмурясь, следит, как Клара провожает его на склад. Я замечаю, что они прикрывают дверь, чтобы их не было видно. Наверное, целуются.

С целью отвлечь мать я нарушаю молчание:

– Хватит за меня волноваться, мама, со мной все хорошо.

Она внимательно разглядывает мою прическу, дотрагивается до моей головы и тоскливо улыбается.

– Просить об этом мать бесполезно, милая. Матери всегда волнуются за дочерей. Поезжай на свою встречу. Увидимся за обедом в воскресенье.

Я встаю и смотрюсь в зеркало. С волосами получилось так, как надо, не слишком прилизанно. Я поправляю костюм, смотрю на маму, оставляю на столике тети Клары две двадцатки. Потом она будет совать их мне обратно, но я всегда ей плачу. Я иду к двери, мама идет за мной и, не давая выйти, берет за руку.

– Прости меня, Елена, за то, что я предложила праздновать помолвку у тебя. Ляпнула, не подумав. Это – наш семейный дом, вот я и…

Я обнимаю ее.

– Все хорошо, мам.

Она кивает и вглядывается в мое лицо.

– Тогда ладно. Я тоже так думала, но ты иногда бываешь такой загадочной… Ты что-то от меня скрываешь.

Конечно, она ждет, что я буду безупречной девочкой-южанкой, старающейся соответствовать родительским ожиданиям.

Я открываю дверь и оглядываюсь на нее.

– Только не смей снова приглашать на обед Патрика! Иначе, клянусь, я наряжусь шлюхой, как на Хэллоуин.

И я с улыбкой захлопываю дверь, не дав ей ответить.

* * *

После встречи с Маркусом я выхожу на запруженный толпой тротуар в центре Нэшвилла. Уже почти стемнело, зарядил дождик, а у меня, ясное дело, нет зонта.

Звонит телефон. Это Тофер.

– Как все прошло? – интересуется он.

– Хорошая новость: им понравились мои эскизы, они хотят видеть меня частью своей команды. Плохая новость: настоящего предложения о работе не прозвучало. Им нужна практикантка. Девчонка на побегушках в возрасте двадцати шести лет и никаких бонусов. Глупость, конечно. – Прижимая к уху телефон, я быстро рассекаю холодный воздух, направляясь к машине, которую оставила в квартале от офиса компании.

– В твое отсутствие в библиотеке разыгралась драма. Видела бы ты ссору двух малышей из-за книжки про динозавров! Чуть до драки не дошло. Обе мамаши едва не вцепились друг в дружку, выясняя, кто начал первым. Эта парочка угомонилась, но еще сотня клянчит книжки. Я звоню, чтобы узнать, как твои дела. Жаль, что я не поехал с тобой.