– Извините, но, может, вы отпустите моего друга? – Я хлопаю ресницами. – Он и так раздал автографы и позволил с ним сфоткаться, а я весь день его не видела. Уверена, вы меня понимаете. – Я сопровождаю свой призыв фальшивой, но убедительной улыбкой. – К тому же он очень утомлен после тренировки. – Я указываю на его беговой комбинезон. – Ему нужно личное пространство.

Мою мольбу встречает ропот.

– Конечно, мы же не знали, что он здесь не один, – бормочет одна из девиц, отодвигаясь.

Я улыбаюсь, но липну к нему как приклеенная. Ревность ни при чем, это всего лишь стремление его защитить.

– Благодарю за автограф, – говорит рослая брюнетка и, прежде чем исчезнуть, сует ему визитную карточку.

Я закатываю глаза. Боже, неужели человеку нельзя зайти в кафе без того, чтобы ему начали совать телефонные номера?

Кассирша сердито надувает губы, когда я его увожу.

– Друг? – произносит Джек. – Мило!

Если бы он знал, что я уже во второй раз предъявляю на него права!

Оглядываясь через плечо, я шиплю:

– Я тебя спасла. Давай без подробностей. Лучше нам поспешить. Кассирша может вызвать полицию и обвинить меня в бродяжничестве, раз ты пришел ради меня. Чего не сделаешь, чтобы избавиться от соперницы!

Он с улыбкой разводит руками.

– Вот он я, твой спаситель! Говоришь, забыла кошелек?

– Тут нечему радоваться. – Я сую ему свой чек, он непонимающе смотрит на него.

– Кусок пирога, кофе, целый пирог. Как так вышло?

Я указываю кивком на розовую коробку на столе:

– Пирог с лаймом.

– Люблю пироги с лаймом!

– Тофер тоже.

Он со смехом достает из кармана штанов кошелек, вынимает оттуда купюры, бросает на стол и смотрит на меня.

– Ты едешь домой?

– Я верну тебе деньги на репетиции в понедельник.

– Ммм…

Я смотрю через его плечо и убеждаюсь, что все девушки разошлись, одна кассирша, не сводя с нас глаз, звонит по телефону. Час от часу не легче!

– Зачем ты приехала в город?

– Встреча в компании женского белья. – Я забираю пакет с бельем и сумочку, он – коробку с пирогом.

– Как все прошло?

Я смущенно молчу. Меня волнует не сам вопрос, а то, что быть здесь с ним оказалось легче, чем мне казалось, когда мы встречались на репетициях; куда подевалось напряжение, возникшее после минета?

Не думай об этом сейчас.

– Что с тобой? – Он подвигается ко мне. – У тебя озабоченный вид!

– Все в порядке. Им нужна практикантка. Меня это не устраивает.

– Понятно. Останешься в библиотеке?

Я киваю, стараясь не выглядеть разочарованной.

Он закидывает руку мне на плечо, притягивает меня к себе. Мы идем мимо кассы к двери. Я вопросительно смотрю на него.

Джек пожимает плечами.

– Что такого? Надо играть по сценарию, пока мы отсюда не выйдем. Может, поцеловаться, пока на нас смотрит кассирша?

– Не надо, и так сойдет.

Он усмехается.

– Как хочешь, мое дело предложить.

В тот самый момент, когда мы готовимся выйти на улицу, дождик превращается в ливень.

– Что-то мне подсказывает, что у тебя нет зонта, – говорит он со вздохом.

– Нет, – подтверждаю я.

– Отлично. Ты ехала в Нэшвилл, зная, что весь день будет идти дождь, и не взяла ни плащ, ни зонт.

– Я не знала, что дождь будет идти весь день, мистер синоптик!

Джек со смехом стягивает с головы вязаную шапочку, на точеные скулы падают шелковые локоны.

– Чего это ты хмуришься? – спрашивает он.

– Ну почему ты всегда такой хорошенький?

– Женщина, я – взрослый мужчина. Слово «хорошенький» мне не подходит.

– Как раз подходит, это меня и беспокоит.

Он с хохотом напяливает мне на голову свою шапку и засовывает под нее выбившиеся наружу пряди.

– Так твоя прическа останется сухой.

– Это шикарная укладка!

– Мне больше нравится, когда ты распускаешь волосы.

– Без проблем! – Я срываю с головы шапочку, трясу головой, вытаскиваю заколки, чтобы волосы рассыпались по плечам, снова натягиваю шапочку. – Доволен?

– Еще нет. – Он стягивает с себя толстовку, я таращу глаза.

– Джек, ты не можешь разгуливать с голым торсом! Женщины тебя разорвут.

Под толстовкой оказалась футболка.

– Я подготовился к холодному дождю, не то что ты. – Он накидывает на меня толстовку. – Она не промокает даже в дождь.

На нем она сидела как влитая, а на мне висит как на пугале.

– Так ты замерзнешь. Мне были нужны только деньги за пирог. Все остальное – лишнее.

– Не хочу, чтобы ты замерзла, Елена.

Мы смотрим друга на друга, и у меня перехватывает дыхание. Мне кажется, что секунды превращаются в часы. Наконец он опускает глаза.

– Где ты оставила машину? Уже темно, я тебя провожу.

Я киваю, почему-то чувствуя разочарование.

– Как хочешь. В двух кварталах отсюда, рядом со Второй авеню и с «Маркс Билдинг». Можем попрощаться, я пережду дождь здесь.

Он кивает кассирше, видимо, фотографирующей самого Джека Хоука в обществе бедно одетой женщины.

– Оставить тебя ей на растерзание? Ни за что! – Он берет меня за руку. – Пробежимся?

Я киваю, и он распахивает дверь. Нас встречает стена дождя. Мы бежим по улице мимо фасадов магазинов, мимо людей, догадавшихся захватить зонтики.

Вечно меня ждут сюрпризы, хотя давно надо было перестать удивляться. Я семеню в туфлях на высоченных каблуках, в своей самой узкой юбке, стараясь не отстать от мужчины, чьи шаги втрое длиннее моих. Поэтому я совсем не удивлена, когда мой каблук застревает в решетке и я падаю на колени! Надо было быть готовой к тому, что этот длиннющий день кончится каким-нибудь фиаско.

Джек

– Елена! – Я наклоняюсь и помогаю ей встать. – Прости, это я виноват, не заметил решетку. Ты не ушиблась?

Она прижимается ко мне.

– Кажется, нет. Ударилась коленками, но идти могу. – Дождь заливает ей лицо, она щурится. – Далеко еще?