этим всегда скрывалась привязанность к махонькой и нежной Шушаночка, которую он любил настолько, что даже самые вкусные лакомства отрывал от своей гурманской натуры и приносил ей. Приносил тайно, чтобы никто не видел и не заподозрил его в такой сентиментальности, совершенно не подходящей солидному уже старше-норушному брату.

У них и секреты общие были, и в догонялки они играли, топая по чердаку, как небольшие, но очень шумные кони. И вот такую сестру, пусть даже выросшую и самостоятельную до невозможности, надо бросить на… на вечную тоску и холод? Нет! Он должен ей всё объяснить.

– Шушуня, – ввернулось на язык детское прозвище упрямицы. – Шушунь, ну ты же должна понимать, что они, – норушь кивнул на присутствующих и продолжил: – Они – это прекрасно, конечно. И тебе сейчас весело и легко, но что же будет дальше? Пора уже взрослеть и думать о себе, а не только о доме и ком-то ещё! С нами ты будешь иметь выбор – хочешь, живи в семье, а хочешь – выбирай норуша. Да мы и взять кого-то для тебя сможем, если ты не захочешь отделяться от нас. Честное слово, я сам, собственнолапно буду расширять тебе ходы и увеличивать междустенье для тебя и твоей семьи, только бы она была, понимаешь? Мы же не выживаем поодиночке… Если бы ты была норушем, было бы проще – норушинку ещё можно уговорить прийти в новый для неё дом, а норушь-одиночка, готовый поселиться в доме будущей супруги… ну, это такая редкость, такая…

Шушана слушала его и думала, что она вообще-то очень счастливая! Очень! Да никогда не будет она одиночкой, просто потому что её семья и помнит её, и любит, и заботится. Пусть даже они в исконных землях, а она тут.

«Бедный мой Шушунчик. Толстый, уютный, славный зануда, который так любил телевизор, мороженое и шоколадки. Даже фольгу от шоколадок – она пахнет вкусно. Надо Таню попросить, чтобы она для него конфет купила, а ещё мармелад. Наверное, там нет ни того, ни другого. Заботливый и обожающий комфорт норушь, который отправился через узкие и сложные тайные переходы выручать меня».

Шушана шагнула к брату, замолчавшему на миг, только чтобы дыхание перевести, и обняла его.

Правда, ей тут же захотелось вернуться к первоначальному плану и слегка его укусить, потому что Шушанес тут же важно заявил:

– Ну вот! Я знал! Я был уверен, что если тебе КАК СЛЕДУЕТ всё объяснить, то ты согласишься пойти со мной!

– Да никуда я с тобой не пойду! – рассмеялась Шушана. – Это я просто вспомнила, что очень тебя люблю.

– Я тебя тоже, – на миг расслабился важный норушь и тут же сообразил, что именно сказала невыносимая его сестрица. – Как это не пойдёшь?

– А вот так. Зачем мне куда-то уходить, если я дома?

– Ты совсем глупая? – не выдержал Шушанес. – Это… вот это вот всё – оно временное! – упитанная лапа обрисовала неровную окружность. – Ты… ты останешься без никого!

– А мы? Мы што, ниххто? – прозвучал чрезвычайно сердитый писк.

Шушанес развернулся прыжком в воздухе, отчего зрители, которые понятия не имели, что вот это круглое и пушистое так может, начали изумлённо переглядываться.

А он уставился на… на то, чего точно-точно никак не могло быть!

– Это… это хто? – ахнул он, глядя на маленькую и очень сердитую норушонку, которая топала правой задней лапой в крайнем возмущении.

– Пушшти! Тишуна, пушти меня! – пискнула она, вырываясь из цепких лапочек норушки постарше и хватки ещё одного малыша норушного племени. – Мураш, а ты шего ко мне прилип? Пошли и шшшкажем, што мы не пошшволим Шушане быть одной! Она наша Шушана! Шшшего он пришёл и давай тут её пугашить?

– Муринка, стой! Да постой ты! Шушана сама разберётся, – вообще-то силы Тишуны были уже на исходе – она уже некоторое время сдерживала под диваном неуёмную Муринку, да ещё и лапкой рот её закрывала, а это вообще задача очень трудная!

– Рашшберётшшя, да, а рашштроится-то как! – возмущалась юркая мелочь, выворачиваясь из хватки брата-близнеца и их старшей сестры. – Да пушшшти! Я укушшу его шшша хвошшшт!

Что ни говори, а детская память никуда не девается… Вот сколько уже лет никто-никто и не покушался на укушение Шушанесова хвоста, но кто бы мог подумать, что сноровка-то никуда не делась?

Хвост стремительно убрался за спину, а сам Шушанес стал точно так, как был научен с детства – ну, чтобы соблюсти главное правило норушатных игр: «Береги хвост смолоду – он обратно не пришивается и заново не отрастается».

И только после обеспечения безопасности важной конечности Шушанес покосился на сестру.

– Шушушя, кто это? – красноречие его подвело, и вопрос пискнулся тоненьким и слабым голосом.

– Это? Это Тишуна, Муринка и Мураш! – с гордостью представила норушат очень довольная Шушана, а потом лихо укротила семейную норушетигру:

– Муриночка, не надо ему хвост кусать – понимаешь, он так часто этого заслуживал, что давно остался бы без хвоста, но мы его любим, так что пусть уж целый ходит.

– А мы его любим? – c сомнением уточнила Муринка.

– Почему это я часто этого заслуживал? – оскорблённо спросил Шушанес в один голос с норушинкой.

– Мы его ЛЮБИМ! – уверенно кивнула Шушана Мурине, а потом повернулась к брату: – Причины я тебе наедине расскажу, ладно уж, не буду выдавать твои тайны привсехно!

Нет, понятное дело, правильнее было бы сказать «прилюдно», но далеко не все собравшиеся могли считаться людьми, так что тут хочешь – не хочешь, а приходится слегка изворачиваться в определениях.

Впрочем, Шушанес и не торопился с этим разговором. Он давно был уверен что, если не нарываться на неприятности, они вполне-вполне могут устать за тобой бегать и отвалиться в процессе. Тем более что его сейчас гораздо больше интересовало, откуда у Шушаны появилось трое норушат? Понятное дело, что это не её дети – и возраст не сходится, и запах другого норушного рода.

– Шушана, ты мне объяснишь? – он и сам не ожидал, что произнесёт это таким просительным тоном.

– А что тут объяснять? Они – часть моей семьи! – Шушана шагнула к норушатам, и те тут же прилипли к ней, а непримиримая и неугомонная Муринка от души показала язык ошеломлённому Шушанесу.

– Эээ, это… это меняет дело, но… Их же можно тоже забрать с собой! – обрадовался целеустремлённый норушь. – Ну, подумай только, ты же можешь захотеть своих норушат… А с кем?

– Танечка, возьми, пожалуйста, моего упёртого брата и подсади его на подоконник. Нет, он и сам может забраться, но с его солидностью будет очень долго это делать! – попросила хитрая норушь.

А как только удивлённый Шушанес опасливо залез в сложенные лодочкой