Крастеру в который уже раз стало стыдно. Этому чувству не помешала даже случившаяся месть – чуть не подстрелившего его снайпера именно он поймал на перебежке. Короткая очередь для стрельбы по бегущей цели прошла очень кучно, попав в грудь и голову жертвы. Коммунист выронил винтовку и рыбкой нырнул в кусты. Сбитая пулями с головы северокорейца японская каска улетела в сторону.

Огневую группу Аллена хорошо замаскировавшиеся и открывшие кинжальный огонь коммунисты выкосили полностью. Кто из четверых морских пехотинцев какое-то время стонал, никто не понял, парня, видимо, добили в ходе или перед самим началом основной перестрелки. Бронежилеты не помогли, в головах и шеях каждого из четверых убитых было от двух до пяти пулевых ран. Кроме этого, трое из четверых морпехов были ранены в руки, все четверо в ноги, сам Аллен дополнительно к этому поймал две пули в не закрытую бронежилетной пластиной подмышечную зону – морских пехотинцев, видимо, банально поливали из ППШ до тех пор, пока они не прекращали шевелиться. Один только Ковальски оказался убитым единственной винтовочной пулей в левый висок. Пуля пробила голову и шлем навылет.

Очередной вариант обороны перевала начинался просто прекрасно. Ещё даже толком не вступив в бой, взвод потерял убитыми больше десяти процентов своего состава, включая неплохого капрала, а также опытного и надёжного командира отделения.

Крастер тоскливо взглянул на выложенных в ряд убитых морпехов и, закинув карабин за спину, решительно подхватил M27IAR Гарсии. Подсумки с убитого он снимать не стал, запасные патроны, три неповрежденных пулями магазина и выданную тому ручную осколочную гранату М67 лениво кинул в висящую на боку сумку-сброс. Впереди его ждала стычка с северокорейским разведывательным взводом. Если исходить из численности, то скорее даже, потрепанной разведывательной ротой. Теперь, после случившейся катастрофы, от него требовалось сделать всё зависящее, чтобы взвод не понёс никаких дополнительных потерь.

Морпехи потрошили сумки, вещевые мешки и карманы убитых. Мрачный, как проповедник в борделе, взводный сержант вертел в руках «Арисаку». Неподалёку от него капрал Мур c озабоченным видом пытался куда-то приспособить кобуру с «Кольтом»: в этот раз Крастер к трупу сержанта северокорейцев своевременно не попал.

– Взвод, слушай мою команду! – При звуках голоса командира морские пехотинцы замерли и обратили всё внимание на него. – Немедленно собрать все оружие, продукты и фляги с водой! Неважно, наши или трофейные. Временный пункт сбора имущества укажу. Уже не подозреваю, уверен, что перевал занят противником. Противника планирую уничтожить, дальнейшие задачи – те, что указывались мной ранее.

Крастер ещё раз обвел своих морских пехотинцев взглядом и продолжил:

– Только что мы потеряли пятерых хороших парней. Я скорблю вместе с вами, но нашего долга это не отменяет. Давайте сделаем так, чтобы их жизни были отданы не напрасно! Я по-прежнему жду от вас, чтобы мы показали этому миру, что нет лучше друга и нет хуже врага, нежели морская пехота США!

* * *

Несмотря на подспудный страх обжечься ещё и на бою в роще, особого выбора по способам уничтожения там северокорейского подразделения у Крастера не было. «В тактическом арсенале командира взвода имеются всего лишь две схемы атаки – охват с фланга и удар в лоб». Лобовой удар морских пехотинцев привел бы к тупому выдавливанию коммунистов с позиции, с некоторыми потерями, но крайне сомнительно, что с потерей управления, а вот при грамотных и скоординированных действиях с отправленным для удара во фланг отделением, комми при толике удачи можно было и целиком положить. Пару раз Крастер себе это уже демонстрировал, объективный результат в этих случаях – из взвода коммунистов уходили немногие, взвод Крастера нёс минимальные потери.

Подобный исход событий позарез требовалось повторить, причём крайне желательно – не понеся дополнительных потерь. Лейтенант поддался гнетущей его неопределённости и, не доверяя радиостанции, отправился на правый фланг к Баварцу.

– Последний инструктаж, сержант.

– Да, сэр. – Мюллер смерил командира скептическим взглядом. В этот раз сразу произвести впечатление на подчинённых не удалось.

– Давите их огнём, патронов у нас много, людей мало. Не увлекайтесь, будьте осторожны, этот взвод в роще нам нужно разделать с минимальными потерями. Очень желательно, чтобы их не было вообще. Короче говоря – пока мы не подтянемся, только вяжи их, полезешь вперёд, может плохо кончиться даже без их контратаки. Понял меня?

– Да, сэр! Можно приступать? – недовольный Мюллер довольно откровенно намекал командиру, чтобы тот кончал умничать переливая из пустого в порожнее и предоставил сержанту возможность заниматься своим делом.

– Приступайте, сержант.

– Принято, сэр!

Баварец, соблюдая приличия, всё-таки нашел причину сделать выволочку осторожно подслушивающему разговор командиров рядовому Александеру, Крастер отправился на свое место. Взвод ждала отвлекающая внимание подразделения коммунистов перестрелка, охват обороняющихся с фланга отделением Мюллера и сразу же после завязки им боя атака основных сил взвода с фронта.

* * *

Как обычно, взвод пошел в атаку сразу же после того, как задавил коммунистов огнём. Подгадавшее время выдвижения ядра взвода отделение Мюллера ударило красным во фланг. У Крастера было мало времени, каждая минута, сэкономленная на уничтожении занимающего перевал взвода, создавала дополнительный запас на подготовку противостояния с основными силами коммунистов.

В этот раз морпехи шли в атаку перебежками огневых групп с взаимным огневым прикрытием. Данный вариант обеспечивал прикрытие двумя винтовками одного совершающего перебежку морпеха. Прикрывающие «перекаты» группы вели огонь в основном с колена. Даже если бы Крастер не боялся, что залегших морских пехотинцев не удастся поднять, вести огонь лёжа мешала трава. Огонь атакующие отделения вели одиночными выстрелами. Как бы темпы продвижения ни были велики, носимый запас патронов был далеко не резиновым. Да и пытавшийся остановить атаку огонь обороняющихся быстро смолк.

А вот люди Мюллера, начавшие перестрелку четко определяемой россыпью частых одиночных выстрелов, по мере сближения с ними основных сил взвода перешли на очереди. Озабоченность Баварца четко ощущалась по радиостанции:

– Это Три-два, Мародеру-два. Постарайтесь поторопиться, сэр, очень плотный огонь, подозреваю подготовку контратаки. Приём.

– Мародер-два. Понял тебя, Три-два. Идем на помощь как можем, приём.

Ответного огня с опушки уже не было, без малого три десятка стволов с оптикой даже при стрельбе с ходу имели по-настоящему устрашающую эффективность. Можно было рискнуть перейти на бег.

– Взвод! Бего-о-о-о-м! Пока третье отделение не раздавили!

Что командир коммунистов знал своё дело, Крастер выяснил ещё во времена расстрела взвода у грузовика и своей первой смерти, в остальных случаях тому не везло больше, потому что морпехи были сильно выше классом. Контратаковать атаковавшее с фланга отделение он пытался во всех виденных Крастером сценариях, так что давать ему шанс наконец-то добиться успеха лейтенант не собирался. При некоторой толике удачи имелись отличные шансы снова взять связанных контратакой северокорейцев в клещи и решить с ними вопрос прямо на месте даже без преследования.