Рядом на обочине громоздился военный грузовик, выглядевшийсовершенно в своей стихии, и красавец внедорожник «Х5» от «БМВ», который,напротив, хотелось как можно скорей переставить куда-нибудь на паркет ипротереть бархатной тряпочкой. Поблизости, покуривая, причём настоящую сигару,прохаживался бравый вэвээсник с автоматом наперевес. Он стерёг трехзлодеев-задержанных. Они опирались ладонями на капот, широко расставив ноги инизко опустив головы — так, чтобы взгляды в землю. Судя по причёске и калибрузада один из негодяев был женщиной. А четвёртым персонажем этой жуткой историибыла собака — немецкая овчарка, метавшаяся в запертом джипе.

— Господи, Боже ты мой, — тихо простоналФраерман. — Так это ж наши немцы. Влипли в Сталинградский котёл…

— Ага, точно, всё сходится, — злорадно подтвердилКоля Борода. — Джип, как у них, опять же, баба, ну и кобель. Ух ты,большеротый какой… Василь Петрович, — неожиданно обернулся он кНаливайко. — А что будет, если он на Ханю наскочит?

— Наскочит, я его сам задушу, — буркнулНаливайко. — Тут ему не Освенцим!

— Самая гнусная порода, — с чувством поддержал Никанор. —Сколько людей нормальных из-за таких вот тварей по лагерям да зонам…

— Ну всё, хорош разговоры разговаривать, —приоткрыл дверь Фраерман, и в это время к заграждению быстро подъехал УАЗ.Только не синий, как у Наливайко, а зеленый, с раскачивающейся антенной и спропуском за стеклом. Лязгнула дверца, и появился человек в форме конвойногомайора. Часовой у джипа сразу выплюнул сигару, а из кабины грузовика выскочилидвое, и один, прапорщик, хрипло закричал:

— Смирно! Товарищ майор, за время моего дежурства…

— Разрешите-ка мне… — Оксана сунула рюкзак с котомв руки Фраерману. — Рыжий к деньгам, смотрите, чтоб не покусал. Я быстро.

Спрыгнула с подножки «Хаммера» и спокойно подошла кглавнокомандующему.

— День добрый, майор.

Всё очень доброжелательно, но насчёт того, кто здесь будетпринимать все решения, двух мнений быть уже не могло.

— Здравствуйте, товарищ подполковник, вы ужездесь? — оглянулся Колякин. «Нет, меня здесь нету, — невольноподумалось Варенцовой. — И, кстати, полковник!» А майор продолжал: — Вотэто оперативность, нам бы такую… — И сурово уставился на прапорщика: — Дане тарахти ты так, Сердюков! Давай излагай толком. Товарищ подполковник тожедолжны быть в курсе, у нас от ихнего ведомства секретов нет.

Если Оксана что-нибудь понимала, Колякин судорожно соображал— где стукач? Кто на особистов работает? Сердюков? Замкомвзвода? Водитель?Радист? Рядовые конвойцы? Писарюга-штабист?.. А может, это вообще засада,подстава, внегласка, капкан? На предмет проверки бдительности и боеготовности?..

— Значит, так, — вытер вспотевший лоб прапорщик —Где-то с час назад стою с Абрикосовым, смотрю — едут. Ну, как положено, стопорюи по уставу говорю: «Машину к осмотру». Может, они в багажнике беглогоНигматуллина везут, мне почём знать? Они в ответ: «Бу-бу-бу-бу», вроде ипо-нашему, а с акцентом. Стало быть, вдвойне надо проверить. «А ну, —говорю, из машины вылазь!» И вынимаю для убедительности «Макарова», а они… Какначали руки гнуть и двигать ими, точно Чумак с Кашпировским! Тоже мне, блин,баба Нюра с внучком Денисом…[111] Ну, в общем, задержали мыих, взяли под охрану, джип досмотрели, компромата не нашли. БеглогоНигматуллина — тоже… Разрешите идти нести службу дальше?

— Неси, — жестом отпустил прапорщика майор,насупился, посмотрел, как Сердюков с Абрикосовым по новой раскуриваютсигары. — Такие-то вот у нас, Оксана Викторовна, нынче пирожки. Скотятами… Сперва негр свинтил, теперь ещё и этот… Ну что за напасть? Утромтоварищ генерал-майор мне так и сказали — я, мол, тебе устрою, Колякин, весельена всю оставшуюся жизнь. Ты у меня отчалишь в народное хозяйство каким пришёл,с голой жопой. Ни пенсии, ни льгот, ни свинарников с курятниками и прочимибезобразиями… — Колякин аж всхлипнул. — Так прямо и сказали —безобразиями… А небось как свининку под водочку… да всем кагалом… Это ещё несчитая Нового года, Первого мая и Пасхи, про всякие там дни рождения я вовсемолчу…

— Да, ситуация, — мягко перебила Варенцова. —А вот как всё же, по-вашему, почему сбежал Нигматуллин? Ему ведь, сколько язнаю, у вас совсем неплохо жилось? Даже вроде змеиной фермой командовал, кобрдоил.

При упоминании о змеиной ферме Колякин вконец загрустил.

— Господи, Оксана Викторовна, ну есть хотьчто-нибудь в природе, о чём вы не в курсе?.. Да, командовал фермой, да, выдаваляд на-гора, да, толкал его по своим каналам… А почему убёг? — Онзадумался, вздохнул, почесал голову. — А Бог его знает. Всё вроде у негобыло — и «ноги»,[112] и уважение, и почет. Только чует моесердце, кто-то или что-то спугнуло его, и теперь он отсиживается в болотах.Знает отлично, сукин сын, что за ним следом никто не сунется.

— Не сунется? Это почему же? — с самым честнымвидом спросила Оксана. — Такие топи опасные?

— Ещё какие опасные, — помрачнел Колякин. —Даже зимой, а сейчас лето. Только дело, по большому счету, совсем в другом…Там, на болотах, — он внезапно понизил голос, — чёрт знает чтотворится. Скверно там, Оксана Викторовна. Сплошная чертовщина. Всё не так, какздесь. И вообще всё не так…

— А поконкретней нельзя? — хмуро поинтересоваласьВаренцова. — «Чёрт знает что» и «всё не так» — это, знаете ли, не доводы.

— Доводы… — вздохнул Колякин. — Я вам вот чтоскажу. Зэки у меня на болотах давно уже добывают один гриб. Подземный,невзрачный такой, на картошку смахивает. Жарят его, варят, делают икру. Бывает,и свиньям скармливают, хотя и не часто. А тут прибыл по этапу специалист один,бывший шеф-повар, взял этот гриб на зуб и чуть в обморок не упал. Это же,говорит, белый трюфель, самый дорогой в мире харч. А вы его свиньям в корыто![113] Или вот взять того же самого Нигматуллина… —сморщился, как от горького, Колякин. — Где он брал этих своих змей, укоторых яд похлеще, чем у кобры?.. И, что ещё интереснее, куда он перед побегомих всех подевал? В кочегарке, где был устроен гадючник, нашли только залежихвороста. Вот и не верь после этого в Моисея.[114] Кстати, нетак давно на болотах видели дракона. Огромного, толщиной с мусорный пухто. Обавдошках я уже и не говорю…