– Тогда подождите немного, – небрежно проговорилМакар. – Всего лишь несколько дней.

Сергей догнал его у дороги.

– Что! Ты! Им! Плел! – рявкнул он шепотом, потомучто боялся, что его громогласный вопль услышат в доме. – Макар, какой«предметный разговор»? Какое «продвинулись в расследовании»?

– Знаешь, меня это дело заинтересовало, –невозмутимо изрек Илюшин. – Поэтому я действительно собираюсь съездить вгород – развеяться, подышать смогом. Можешь распаковывать свою тачку – отвезешьменя сегодня вечером.

– Какого хрена?! – не сдержавшись, возопилБабкин. – Макар, мы ничего не узнали и не узнаем! Егорова отпустят, потомучто против него улики косвенные, смешные.

– Но им ведь нужно не это, – обернулся к немуМакар. – Веронике с Марией. И, между прочим, мы с тобой уже многое узнали.

– Что?! – Сергей беспомощно остановился посредидороги. – Вытащили скелеты из шкафов? Испачкались в чужом грязном белье?

– Фантазии тебе не хватает, Серега, – с сожалениемпризнал Илюшин, беря его за руку и переводя через дорогу, как ребенка. –Ты опираешься на классические правила расследования, которым тебя в институтеучили.

– Потому что других нет! Нет других правил, Макар, тыже сам им, – он кивнул на дом Егоровых, – все объяснил! У нас ниулик, ни свидетелей. При чем здесь фантазия?!

– При том, мой многокилограммовый друг, – Макароткрыл калитку и зашел во двор, оставив Бабкина снаружи, – при том, чтопри отсутствии объективных данных все, что тебе остается, – это нафантазироватьпреступление. А потом посмотреть, к чему подойдет твоя фантазия. Или к кому.Вот и все. Легко и просто.

Он заметил тетушку Дарью, бредущую по огороду с ведром, ипоспешил ей на помощь. Сергей постоял, возвышаясь над забором, помотал головой,как будто его слегка стукнули по ней, и пошел за ним следом, не обращаявнимания на знакомое лицо, промелькнувшее в двух шагах от него.

А человек, проходивший по улице мимо Макара и Сергея, беглоглянул на них и задержал шаг около дома Вероники. С того места, где оностановился, видны окна веранды, а он хорошо знал, что хозяева всегда едят иготовят там. Людей на веранде нельзя было разглядеть, но он был уверен, что ониименно там. Может быть, все, а может, только она одна. При мысли о ней он сжалкулак так, что старая трещинка на указательном пальце начала сочиться кровью,хотя пару дней назад затянулась кожей. Он слизнул кровь, стараясь подольшезадержать во рту солоноватый вкус.

Он недавно видел ее – она шла по дороге, и походка у неебыла такая, будто она вот-вот начнет танцевать или взлетит. Вчера она так неходила. И губы у нее были не такими припухлыми, и глаза не такими сонными,лениво жмурящимися.

Похотливая сучка. Как и все они. Ее страх в последний разпридал ему столько сил, что он хотел пережить то ощущение еще раз, но пока непридумал, как лучше все провернуть. Появились новые помехи, к тому же послеслучившегося она была настороже.

«Надо попасть в дом, – понял человек. – Когда тамникого не будет. Она попытается кричать…» Он представил, как зажимает ей рот, иулыбнулся. Скорей бы, скорей… А потом убежать – и ищи-свищи ветра в поле! Никтоникогда его не найдет. Никогда.

Только сначала нужно осуществить то, что хочется, отчего онстановится сильным, как зверь. Он доказал самому себе, что сильнее всех в этомместе, что умнее всех – потому что его не могут найти, сколько ни стараются!Осталось доказать только ей.

Перед отъездом Макар вздумал зайти к старушке Липе Сергеевнеи познакомиться с ней и ее супругом. На вопрос Бабкина: «Зачем?» – Илюшин пожалплечами.

– Посмотреть своими глазами, – объяснил он. –Хочу лично убедиться в том, что милые супруги – пара кровососов, а нечервячки-миномуси.

– Кто? – не понял Бабкин.

– Пусть будут голубки, чтобы тебе было понятнее, мойнепросвещенный друг, – вздохнул Илюшин, придавая физиономии выражениевысокомерного превосходства.

– Я щас из тебя самого сделаю червячка-миномуси! –пообещал Бабкин, придвигаясь к нему. – И трудиться особенно не придется –ты и так худой, как червяк.

Макар хохотнул и умчался из дома, перепрыгнув через двеступеньки на крыльце.

«Взрослый парень, а ведет себя как мальчишка, –вздохнула Дарья Олеговна, глядя ему вслед. – Но вообще-то и Сережа такойже… А, бог с ними, с обоими. Лишь бы зубами во сне не скрипели».

На этой удивительно логичной для себя мысли она остановиласьи обернулась к сараю. Дверь скрипит, как же она могла забыть! И тетушка Сергеянаправилась за масленкой.

Илюшин зашел к соседям безо всяких церемоний, потому чтокалитка была открыта. С заднего двора доносился стук топора, и Макар направилсятуда. Завернув за угол, он остановился и с интересом воззрился на открывшуюсяего глазам картину.

Липа Сергеевна, маленькая костлявая женщина, колола дрова.Она негромко шмыгала, поднимала топор и резко опускала его на стоящее перед нейполено. «Кряк», – говорило полено и разваливалось. Иван Петрович относилдрова в сторону, под навес, а его супруга принималась за новое полено.

Макар поздоровался и пять минут распинался перед супругами,предлагая услужить им и привезти из города что-нибудь необходимое. Старикиулыбались, переглядывались и благодарили. В результате Макар унес с собойпожелание привезти четыре пары хороших резиновых перчаток и заходить к нимпочаще.

– Ну что, составил свое мнение, выдающийсясыщик? – скептически спросил Бабкин, занявший диванчик Макара. –Нормальные старики, что бы ты там ни говорил.

– Да, миляги, – нехотя признал Илюшин. – Яошибался, полагая их кровососами. И похоже, что очень заботятся друг о друге.Между прочим, ты знал, что старушка Липа управляется с топором легко инепринужденно?

– Понятия не имел. Я думал, у них муж дрова колет.

– Так ведь у Ивана Петровича поясница больная, –высунулась тетушка Дарья из соседней комнаты. – Он вообще на ладан дышит…Вот уже двадцать лет.

– А ты не подслушивай! – быстро обернулся к нейБабкин, и Дарья Олеговна исчезла. – Миляги милягами, Макар, но ключ отсвоей бани они Балуковым дали. Не могут же они не знать, как их банюиспользуют.

– Я как раз и собираюсь выяснить, – туманновысказался Макар и повесил сумку с вещами на плечо. – Вези меня, мойверный Буцефал.

– Хорошо хоть, что не Росинант… – фыркнулБабкин. – Насколько мне помнится, тот был жалкой клячей.

Илюшин не рассказывал Бабкину о цели своей поездки, ноСергей понимал, что Макар собирается выяснять детали биографий тех, кто окружалЛедянину в последнюю неделю ее жизни.