– Вот и добрались, – сказала по-имперски старая ведьма, довольно потирая руки. – Вставайте, kasatiki. Ваш черёд пришёл.

Харпер затрясся как осиновый лист.

Щупальца кракена перекинулись, словно корабельный трап, через полосу прибоя.

Впереди лежал каменистый пляж, пустынный и покинутый.

– За мной, – решительно и весело бросила старая ведьма, легко, по-молодому перебежав на берег.

* * *

Всеслав ничего не понимал. Зачем Анее Вольховне понадобились эти двое пленных? Что она тут измыслила? Почему ничего не говорит, ничем не делится? Им сейчас идти в бой, а она…

Точно так же, похоже, думала и Предслава Вольховна.

– Анея, стой. Что делать-то собираешься? Куда мы вообще лезем?

Кракен втянул щупальца и бесшумно скрылся под водой, словно его тут никогда и не было.

Оба пленника судорожно озирались. Мастер-сержант, гляди-ка, очухался наконец. Следить в оба глаза придётся, подумал Всеслав. Он поймал взгляд сестры – та, похоже, думала то же самое.

– Вот что, дорогие волки, медведи и ты, младшая сестрёнка. – Всеслав не помнил, когда Анея Вольховна последний раз пребывала в таком хорошем расположении духа. – Дело у нас простое. Вытащить отсюда Молли – и назад.

– Куда уж проще, – сухо сказала Предслава, складывая руки на груди. – Мы торчим тут на виду у всех, словно пугала. Сестра! Почему ты молчишь?.. Здесь же может быть охрана, солдаты, армия!

– Нет здесь никого, – впервые за всё время пути посерьёзнела Анея. – Это остров, мы тут никогда не появлялись.

– Они знают про кракенов. Или хотя бы догадываются, – возразила Предслава. – Значит, должны были хоть как-то, но защититься и от удара с моря. Я бы вот защитилась, это точно.

– И пускай, – пожала плечами госпожа Старшая. – Я сказала, слушайте меня! Дело у нас тут только одно, вытащить Молли. Зверюшка моя любого послушает, любого обратно доставит. Поэтому…

– Где она? – вновь перебила младшая сестра. – Где её держат? Ты знаешь? Как туда пробраться? Какая охрана? Сколько?

Анея Вольховна скрестила руки на груди и молча воззрилась на Предславу. Та прикусила губу, но взгляд упрямо не отводила.

– Не знаю, Младшая. Ничего не знаю. Ни где Молли, ни как глубоко её заточили, ни как стерегут. Всё это придётся вызнавать прямо тут, на месте. А потом драться. Или, может, сразу начинать драку – тебе, я знаю, это понравится. Кто останется, кто уцелеет – доведёт Молли до берега. И уберётся отсюда так быстро, как только можно. Всё ясно?

– Нет. Эти двое нам зачем? – Предслава кивком указала на пленников.

Лицо старой колдуньи вдруг разом утратило последние следы весёлости.

– Наши ключи, дорогая. Отмычки мои. Всё ясно? Вот и не задавай больше глупых вопросов. Пошли. Во-он туда, к самой горе.

…Это было отвратительное место. Здесь воняло мертвечиной. Нет, не той, что становится пищей для пожирателей падали и занимает своё место в вечном кругу жизни и смерти – здесь воняло мёртвой мертвечиной, хотя Всеслав не смог бы объяснить и сам себе, что это значит.

Берег оставался пустынен, склоны красной горы поросли низкими кривоватыми деревцами, поднимавшимися Медведю едва до плеча. Над оставшимся за спиной морем орали чайки. Волка рыскала впереди, но, возвращаясь, всякий раз лишь качала головой.

Пусто. Безмолвно. Мёртво.

Здесь не просто мёртво, думал Медведь. Что-то словно высасывает из тебя само желание жить. Хотя, казалось бы, что тут такого страшного или хотя бы пугающего? Остров как остров, гора красивая, алая, он подобного нигде не видывал…

Нет, не просто мёртво. Лес, конечно, тут совершенно обычный, муравьи, жуки, гусеницы, какие-то пичуги – но вот под ним, под этим лесом…

Медвежий нюх, нюх оборотня не обманешь. Крылось тут что-то ещё, под этой багряно-алой горою, глубоко-глубоко под её корнями, что-то, заставляющее вспомнить о другом молчаливом исполине, что высится уже в родных краях – о Чёрной вершине.

Предслава Вольховна подталкивала в спину обоих пленников; Анея же шагала вперёд так, словно следуя давным-давно знакомым путём.

Никогда, нигде, даже в Норд-Йорке, даже в искалеченных, иссечённых просеками лесах в его окрестностях Всеслав не ощущал такого всеобщего молчания, столь бездонной, поглощающей всё тишины.

Лапа его легла на корявый корень карликового дерева – и сразу отдёрнулась.

Больное дерево. Словно грызёт кто-то, выедает незримо сердцевину.

«Сестра!»

Волка почувствовала, обернулась. Глаза её расширились.

«Брат?»

«Здесь всё – мертво».

Волка нахмурилась. Она не понимает.

И нет времени объяснять…

Медведь одним движением оказался рядом с Анеей Вольховной.

– Знаю, милок, – не поворачивая головы, бросила ведьма. – Мертвечиной несёт? Почуял? Так я и думала. Нет, заранее не знала – я ж тут не бывала. Но… догадывалась, скажем так.

Рука её коснулась его мохнатой шеи.

– Скоро мы её выручим, – шепнула она еле слышно. – Слышишь, медведик? Выручим. Доведи её до берега, медведик, как хочешь, но доведи. Кракен вас отсюда увезёт.

«Вас?»

Вопрос, наверное, слишком явно читался в его зрачках, потому что глаза старой колдуньи вдруг сузились.

– Вас, медведик, вас. Тебя и Молли. Или её и Таньшу. Или её и Предславу. О! В глазах читаю – да чем же она так важна? Тем, что вулкан усыпила? Нет, не этим, мой дорогой. И даже не тем, кого взорвать-сжечь может. А тем, что углядеть-узреть сможет, и не только углядеть, но и понять. Только у неё такое и выйдет. Под Чёрной Горой, кабы не она – ничего бы не получилось, и совсем даже не из-за наших чар, – закончила она непонятно.

Это я и так знаю, подумал Медведь. Молли была ключом, без неё, да, ничего б не вышло – какая ж это новость?

Или там, под горой, случилось и что-то ещё?

– Все полечь тут можем, но Молли ты мне вытащи, – не глядя на него, закончила старая ведьма. – Или не ты. Или Волка. Но вытащите!

Чепуха какая, подумал Всеслав. Стареет Анея Вольховна, что ли? Что за геройство пустое? Все отсюда выберемся, все как один.

И он решительно повторил это вслух.

Анея Вольховна неопределённо хмыкнула.

– Не всё так просто, Медведюшка. Не просто так мы с лордами этими переведываемся. Вот, кажется, начала я догадываться, чьи именно плохие советы они слушают!..

– И чьи же это? – проворчала Предслава Младшая, подходя ближе. Над пленниками нависала зубатая пасть Волки, и на обоих имперцев это, похоже, действовало парализующе.

Анея Вольховна глянула на сестру, как показалось Всеславу, с известным превосходством.