– Да, полуденница, – подтвердил Старый. – Скажи, будь ласкова, как нам эту тварь изловить?

– Зачем? – поинтересовалась Наина, разглядывая кусок хлеба в своей руке.

– Как зачем? Она же детей ворует! И пожирает!

– Так пусть зовут охотников, они справятся! Слышали о таких? Охотники на чудовищ.

– А мы тогда кто? – осторожно поинтересовался Мстиша. Рядом девица сверлила ведьму недобрым взглядом.

– Не знаю, кто вы, только вам она не по зубам! – Ведьма залилась смехом, но подавилась и зашлась безудержным кашлем, распространяя вокруг хлебные крошки. Баюн опять открыл глаз, оценивая, стоит ли постучать хозяйку по спине, но заленился, снова уснул.

Откашлявшись, Наина вытерла мокрые глаза и губы рукавом.

– Ладно, охотнички, не хмурьтесь. Что как не родные? Только вот пустое вы задумали, я скажу. Ну убьете эту, так другая припрется, а за ней следующая. Равновесие, понимаете ли: не может быть пустого места в природе. Вот вы мечетесь, чудовищ умерщвляете, а зачем они вообще, вы подумали? Природа просто так ничего не делает и не допускает делать. Если где упырек завелся или волколаки мамкину титьку сосут – так это сделано с великим умыслом. Хотя сию братию иногда нужно прореживать, тут я согласна. А то заполонят наш мир, и людям места не останется. Но с полуденницей – плюньте. Это меньшее зло.

– А кто большее? – поинтересовался Старый, незаметно показавший кулак готовой раскрыть рот Заре.

– Морана – самое большое зло, – помрачнела Наина. – Эта готова всех сожрать.

– Многие верят, что, уничтожая чудовищ, мы лишаем ее сил и не позволяем ввергнуть человеческий мир во мрак, – заметил сталкер.

Ведьма помолчала, глядя в пляшущие языки пламени, потом щелкнула пальцами и махнула рукой. Из темноты выскочила сухая лесина, прыгнула с разбега в костер. На этот раз никто не удивился.

– Ладно, уболтали, – сказала ведьма. – Растолкую вам, недотепам, как поганку изловить. Плесни еще.

Пока сталкер заваривал новую порцию чая, Наина думала, опершись на посох. Наконец она подняла голову.

– Лучше всего эти заразы на малявок клюют. Но, как я гляжу, у вас с этим делом туго. Этот бы подошел, – сказала ведьма, глядя на Мстишу, – лет эдак с дюжину назад.

Она вновь захохотала, не замечая взглядов охотников. Мокрый рукав снова прошелся по лицу.

– Так о чем я? А, да. В общем, вы не годитесь как приманка, так что, стало быть, будем изгаляться, пробовать. Перво-наперво запомните: полуденницы являются только в жаркие дни, в самую середку, когда солнце над головами так печет, ажно тошнит. Любят, подлюки, среди чужой еды поплясать, я бы после них колосья сжигала немилосердно, потому как брезгую. От ихних голых пяток нечистью так несет, что никакой мочи нет. – Ведьма сплюнула, чуть не попав в протягиваемую ей кружку. Обрадовавшись чаю, рыжая торопливо заправила вновь выбившиеся пряди за уши и обеими руками взялась за парящий взвар. – Благодарствую. Так вот: следите за хлебами. Как волна по полю пошла, стало быть, тут и она. Ветра нет, а колосья трясет. Идет бледная, космы распустила, поет-заливается. Зовет, значит, манит к себе. Тут не плошай, зова не слушай, иначе пропадешь. Ран она не боится, простым железом не возьмешь, хоть ты употей! Тут надобно серебришко, тогда совладаете.

Умолкнув, Наина принялась за новую краюху, запивая ее горячим чаем. Охотники сидели молча, обдумывали услышанное. Доев, ведьма облизала пальцы, чуть не стащив перстень с мизинца, поднялась и изобразила поклон, смачно рыгнув.

– Так что спать пора. Вы тута, а я тама, – махнула рыжая рукой на избу. Баюн вскочил, завертелся перед дверью, пока Наина не распахнула ее. Последним внутрь забежал Горыныч, прищемив хвост закрывшейся створкой.

– Интересная особа, – поделился впечатлением Старый. – Заря, ты чего злишься-то?

Девица зыркнула на него так, что прибила бы, обладай ее взгляд хоть какой-нибудь плотностью. Сталкер недоуменно почесал затылок и перевел глаза на хихикающего Мстишу.

– Десять отжиманий, – показал командир на свободное место.

Парень встал, медленно наклонился и упал на выставленные руки. Тело споро начало упражнение.

– Еще десяточку, с хлопком, – приказал Старый. – А то веселится он тут. Заря, смотри, каков молодец! Справный гридень бы вышел, как думаешь? Взяла бы воином в дружину?

Девица развернулась, мотнув тяжелой косой, в лицо сталкеру смотрели злющие синие глаза. Не произнеся ни слова, воительница схватила мешок и демонстративно устроилась на ночлег подальше от Старого. Яростно сопя, она отвернулась и с головой накрылась маскировочной сеткой, сделанной для нее диверсантом.

Сталкер развел руками, махнул отбой ждущему новых указаний напарнику. Тот отвернулся и позволил себе беззвучно засмеяться. Вскоре возле костра воцарилась тишина. Из темноты неслышно приковыляла новая лесина и аккуратно улеглась в огонь.

Утром, пока спутники собирались, Старый постучался в дверь избушки, лопатками ощущая злой взгляд девицы. Не дождавшись ответа, он собрал остатки хлеба, отсыпал в кулек заварки и оставил все это на крыльце.

Когда охотники скрылись из виду, дверь отворилась, и изящная рука подняла оставленный сверток.

– Удачи, Старый, – произнесла рыжая ведьма.

Скорым маршем команда добралась до деревни, где застала крестьян работающими в поле. Отпустив гостеприимных хозяев, троица расположилась в тени дома.

– Сегодня она точно заявится, так что слушаю предложения, – начал сталкер. Ему почему-то было неловко смотреть на девушку, будто охотник совершил на ее глазах что-то нехорошее.

– Устроим засаду, – предложил Мстиша.

– А серебришко где возьмем? Раз ее сталь не берет, даже и не знаю. Разве что Зарю с винтовкой посадить. – Сталкер удивлялся себе. Он заискивал перед девчонкой и почему-то считал это важным.

Заря не купилась. Она молча вынула кладенец и продемонстрировала его мужчинам.

– Думаешь, меч заменит серебро? – задумался парень. – А что, можно попробовать! Он все-таки волшебный, не простой кусок железа!

– Попробовать можно, – проворчал Старый. – Да только ошибка дорого нам обойдется. Утащит еще одного ребенка, тогда как?

– Не утащит, – сквозь зубы ответила девица и вновь замолчала.

Близился жаркий полдень. Ни один человек не смог бы заподозрить, что на шелестящем колосьями поле есть кто-то живой. По соседству вязали снопы деревенские трудяги, а тут, в густой ржи, под маскировочными накидками парились три охотника. Хоть какая-то тень.

– Засечет она нас, – сомневался выросший в практичном мире Старый. – Это ж нежить, чуйка у нее дьявольская. Не увидит, так унюхает не знаю каким уж чувством.

– Авось не унюхает. Я мало знаю о полуденницах, но помню, что они словно призраки. Если не лезть на глаза, должно обойтись. Пусть поет себе.

– Смотрите на зов этой твари не поддайтесь, – холодно проговорила Заря, когда Мстиша замолчал. – А то знаю вас, мужчин. Только