– Я в курсе. – Хавьер знал, что в его тоне проскальзывает раздражение. – Не надо щипать меня за то, что в свете сложилось о вас превратное представление. Да, я вижу, куда вы клоните.

– Значит, вы меня понимаете. – Луиза погладила его по щеке, затем принялась теребить мочку уха. Отчего-то все прочее казалось Хавьеру все менее и менее важным. – Я хочу, чтобы меня воспринимали такой, какая я есть. И при этом я хочу нравиться.

– Все именно так и обстоит.

– Так же, как и вы. – Мисс Оливер пошарила рукой по ковру, отыскала лорнет и поднесла к его глазам. – Не стоит придавать такое значение моде. Посмотрите на меня.

Луиза раскраснелась. Румянец покрывал ее лицо, шею и верхнюю часть груди.

Граф улыбнулся.

– Хотелось бы знать, где кончается этот румянец.

– Вам никто не мешает это выяснить. – Она вновь провела пальцем по его губам. – Добро пожаловать, Алекс.

«Вы мне нравитесь, Алекс. Я вас хочу». О лучшем подарке на Рождество он не мог и мечтать.

Хавьер знал, что не должен идти на поводу у своих желаний, имея дело с девственницей. И то, что предложение исходит от нее, сути не меняет. Но она действительно была ему другом, к тому же… К черту отговорки, он не мог без нее обойтись. Она сказала, что хочет его, и тем пленила графа.

Хочет не ради титула. Не из-за его скандальной известности. Не из-за выходок, которые он совершал или которые ему приписывали.

Он губами схватил Луизу за палец, и ее зрачки расширились, а губы растянулись в томной улыбке.

– Мне не нужен лорнет, – пробормотал граф, опустив ее руку.

И сразу же Луиза превратилась в цветной туман: темное облако волосы, коралловое – лицо, шея и грудь, облако цвета чая с молоком – платье.

Если граф ей нужен таким, какой есть, то вот он – подслеповатый, взъерошенный, взбудораженный. Хавьер вдыхал ее пьянящий аромат, в котором запах мыла и лилий мешался с запахом желания.

Мисс Оливер заерзала в поисках более устойчивого положения. Разумеется, она и не думала его стимулировать, это вышло случайно. Порхая пальцами по лицу графа, она совсем не собиралась его возбуждать, но реакция тела оказалась незамедлительной и бурной.

Он старался вообще ни о чем не думать: ни о том, что было, ни о том, что будет. Хавьер жил настоящим, и его согревало сознание того, что он нравится Луизе.

Граф хотел, чтобы она не просто чувствовала его тело. Он хотел, чтобы она познала его во всех смыслах – так глубоко, как он сам себя не знал.

Не торопя события, он покрывал поцелуями ее лицо, шею, шептал на ухо всякую всячину. Нежные слова? Стихи? Неважно. Ее кожа была такой тонкой, такой светлой, что он старался не оставить на ней следов. Достаточно было оставить след в ее памяти.

«Ты желанна».

И, словно услышав его мысли, Луиза тихо засмеялась. Ее смех, вздохи, руки, обнимавшие его, говорили ему: «Я хочу тебя. Тебя».

И это было чудом.

Лорд Хавьер никогда бы на этом не остановился; лорд Хавьер – если это проклятое создание когда-либо существовало – не задумывался бы над тем, понимает ли его партнерша, к чему ведет развитие событий, принимая как должное обоюдность желания и опыт партнерши.

Но Алекс знал, с кем имеет дело. И потому дальше поцелуев он не пошел.

– Что такое? – спросила Луиза, и он открыл глаза, видя перед собой лишь туманный силуэт ее лица. Но темные полоски бровей он различал и не мог не заметить, что она нахмурилась. – Что-то не так?

– Я хочу получить ваше разрешение перед тем, как начать снимать с вас одежду.

Она снова засмеялась.

– Я полагала, что уже дала вам разрешение в порядке презумпции, но все равно спасибо, что спросили. Должна ли и я со своей стороны попросить у вас разрешение?

– Считайте, что вы его уже получили. Милости прошу. Когда вам будет угодно. В любое время.

– В любое время?

Он не мог отчетливо видеть ее лицо, но в голосе мисс Оливер слышалось веселье.

– Я буду иметь это в виду, – продолжала Луиза. – Если, к примеру, мне не понравится суп, который подадут сегодня на ужин, я скажу: приношу всем мои извинения, но, поскольку есть мне не хочется, я займусь тем, что мне больше по вкусу – начну снимать одежду с хозяина дома.

Хавьер думал, что тверже уже некуда, а оказалось, что есть куда. Нагота… Признание на публике…

Он поймал себя на том, что задержал дыхание. А когда, наконец, выдохнул, Луиза опустилась к нему на грудь, накрыв его своим телом, словно одеялом.

– Ммм, – сказала она и потерлась об него.

– Вы меня шокируете, – шутливым тоном произнес граф.

– Я читала «Фанни Хилл». Очень познавательная книга.

– Вы прочли «Фанни Хилл»? – Он покачал головой. – Не знаю, чему я удивляюсь.

– И я не знаю. Уж вам-то должно быть известно, что я хочу знать все.

Луиза оторвалась от его груди. Теперь он смог разглядеть ее черты. Выражение лица у нее было самое решительное. Завиток выбился из прически и упал на лицо. Она убрала его за ухо.

– К примеру, я хочу увидеть то, что Фанни называла аппаратом.

Алекс приподнялся, опираясь на локти. Внезапно ему стало неловко.

– Вообще-то она называла его и другими словами тоже, но вы знаете, что я имею в виду.

– Да, – откликнулся он. – Ну что же, я дал вам разрешение снять с меня одежду. – Боже!

Как бы там ни было, раздевать его Луиза не стала, а принялась водить ладонью по его ноге, видимо с познавательными целями. Граф замер. Между тем ее ладонь медленно продвигалась вверх по внутренней стороне бедра. Нащупав искомое, Луиза подняла на него глаза.

Хавьер со свистом втянул воздух.

– Превосходно, – сказала Луиза. – Вижу, что вам нравится. Я снова это сделаю.

Зачем он выбрал такую неудобную позу? Почему бы просто не упасть навзничь? И граф лег на спину, предоставив Луизе полную свободу действий.

– Я чувствую себя словно на пиру. С какого блюда начать дегустацию?

– У вас на удивление образная речь, – произнес он, слегка задыхаясь, и замолчал, когда она вновь пустила в ход руки.

Расстегнув бриджи, Луиза добралась до искомого.

– Я и не думала, что ваш аппарат будет столь мягким на ощупь.

– Мягким? – Граф поднял голову и нахмурился. Да им можно человека убить, как дубиной.

Луиза наморщила нос.

– Это я о текстуре.

Ее пальцы скользнули вниз, затем вверх, обхватив чувствительную головку. Хавьер бессильно опустился на ковер. Слов у него не было. Луиза с интересом разглядывала появившуюся на головке капельку.