— Один момент!

Мику с расторопностью подкрутила колки, сравнивая звучание струн, однако за эти несколько секунд Токарев успел изъёрзаться на стуле, словно вшивый:

— Ну⁈

— Готово! Бери гитару.

Токарев закинул ногу за ногу, чтобы было удобней держать инструмент. Мику начала усаживать его так, как ей казалось правильным. И тут я заинтересовался всерьёз. Получалось, что если держишь гитару правильно — руки могут двигаться гораздо быстрее. Вот она, беглость рук, которой мне всегда не хватало. Ах, если бы у меня была в своё время такая учительница…

Мику объясняла Токареву, что такое лады и каким нотам какие струны соответствуют, а он мучительно кивал, стараясь запомнить. Она, прислонившись к его спине, помогала найти пальцами нужные точки, где зажимаются струны для пресловутых блатных аккордов.

«Эге! А ведь на его месте должен быть я!» — какое-то странное чувство неприятно кольнуло в сердце.

«Это что, ревность?»

Казалось, Мику была готова втолковывать неразумному ученику простейшие приёмы целую вечность, но у Токарева неожиданно быстро кончилось терпение.

— Ай, всё! Я больше так не могу. Не получается!

Мику была расстроена едва ли не сильней Токарева.

— Подожди! Но ты занимался всего ничего, каких-то пять минут! Нельзя вот так бросать, толком не поучившись!

— Да ладно, подумаешь! И вообще, меня футбол ждёт, — за хвастливым тоном в голосе Токарева слышалась досада. Не зная, куда деть гитару, он всучил её Мику и убежал сломя голову.

— Семён, наверное, из меня плохой учитель… — Мику грустно опустила глаза. — Признайся, ты ведь тоже, наверное, хочешь заняться чем-нибудь более интересным. А не сидеть тут со мной…

Я не мог не отметить, с какой лёгкостью это малозначительное происшествие повлияло на её настроение и на отношение к самой себе.

«Как наивно. Даже слишком.»

— Неправда, у тебя очень хорошо получается, просто кое-кому не дано ни терпения, ни ума довести начатое до конца, — возразил я. — Определенно, для меня вообще не может быть лучше учителя, чем ты! И это я говорю совсем не потому, что хочу понравиться тебе. Я правда так считаю! Я в прошлое занятие смог не только вспомнить, что знал, но и новому научился. И я тебе очень благодарен, что вчера ты не стала указывать на все мои ошибки сразу! Ты вообще учишь, кроме того, что хорошо, еще и… ласково, — я засмущался такой откровенной оценки, и поспешил продолжить: — После твоих объяснений Токареву, я понял, что мне тоже нужно учиться держать гитару!

Мику прямо расцвела у меня на глазах.

— Ах, Семён! Спасибо! Я очень рада это слышать! Конечно же, давай отработаем твою посадку!

И Мику окружила меня заботой и вниманием. Она показала отличие вывешенной кисти и полусвободной, как зажимать гитару между плечом и коленом так, чтобы левая рука могла бегать по грифу, а предплечье правой ничто не сковывало. И всё это с деликатными прикосновениями, дыханием в шею и плотным контактом при показе техник перебора и боя для правой руки.

…

— Думаю, дальше я сам попробую. Не все же тебе со мной нянчиться. Ты на меня и так сколько времени угробила. Ученик должен ведь делать самостоятельные задания? Я потренируюсь. Буду нарабатывать опыт.

— Ладно. Хорошо, — моя учительница опять несколько поникла.

— К тому же, наверняка, у тебя есть что-то, что нужно сделать, ведь так? А я тебя отвлекаю.

— Да, я готовлю песню собственного сочинения ко дню творческой самодеятельности. Но ты меня не…

— Ну вот. О чем я и говорил! Давай-давай! Время для индивидуальных занятий пришло!

— Так и быть, — Мику улыбнулась. — Но если будут трудности — спрашивай, помогу!

— Идёт.

Мику отдала мне гитару, а сама взяла флейту.

Я подхватил стул и отнёс его с книжкой и гитарой к барабану возле меловой доски. «Надо нарабатывать аккорды! Благо теперь я понял перспективы и поверил, что смогу выйти хотя бы на средний уровень. О-окей!..»

Пальцы пробежались по струнам над розеткой гитары. Нейлон. Негромкое звучание верхних, зато хорошие басы. Не металлическая классика, но мне так даже лучше.

«Пожалуй, если я выучу аккорды и научусь быстро их менять… то в сочетании с разными способами игры правой рукой я смогу исполнять всё то, что принято петь вечером у костра. Или в компаниях…»

Разумеется, о солировании или игре по нотам даже и не стоило пока и мечтать.

Практика, которую я себе выдумал, смахивала на обычные физкультурные упражнения, только вместо приседаний и отжиманий я делал подходы к аккордам. Медленно и старательно, по сотне раз, в разных сочетаниях, чтобы безошибочное исполнение въелось в подкорку.

…

Аккорд за аккордом, время незаметно для меня утекало.

«Мику что-то там говорила про нормативы… Надеюсь, вожатая удовлетворится, если я смогу спеть у костра „Пока Земля ещё вертится“ или подобную медленную лирику. А вообще, что я из песен помню? Что смогу воспроизвести на память, к чему подобрать аккорды?»

Я старался дёргать струны с осторожностью, чтобы не помешать Мику. Она исполняла какую-то красивую переливистую мелодию на флейте.

Мику играла безмятежно и легко, но с чувством, вызывая в уме живые образы: казалось, мелодия уносила меня куда-то на ветреный берег южного моря, где остаёшься один на один с природой. Музыка зачаровывала красотой и тайной.

Кое-что не оказалось обманом воображения: в самом деле, ветерок гулял по классу из-за распахнутого настежь окна, возле которого сидела Мику с флейтой. Ветер растрепал на лбу чёлку зелено-голубых волос.

«Крайне миловидное лицо, не лишённое изящества… Похоже, я впервые позволил себе вот так пристально изучать его. Словно только сейчас ее образ сложился у меня в голове цельно и полно. А раньше, вроде как, и не воспринимал Мику целиком как личность. Так, отдельные моменты и характерные особенности, позволяющие как-то выделить и обособить от остальной массы пионеров.»

Её прелестные губы приникли к дульцу флейты, чуть сжатые для ритмичных дуновений, которыми рождался тот чудесный воздушный звук непрерывной мелодии. Похоже, я поддался не только очарованию музыки, но и её исполнительницы…

«Она безусловно талантлива. Неудивительно, что ей так легко все дается. А вот у меня способностей к чему-либо нет. Не замечено. Да, говорят, что успех — это