Анализирую, как поступить. Крики и приказы не подействуют на Снежану, а наоборот, только сделают хуже.

— Хорошо, — принимаю решение на ходу, а в голове зреет план его воплощения в реальность. — Полетим все вместе. Я найду заранее подходящее жилье, чтобы вам удобно было, — мысленно тасую варианты. И выбираю наиболее тихий район.

— У меня папа в Германии… — задумчиво сообщает Снежана, а потом сильно губу закусывает, будто вспоминая что-то болезненное. Их поездку с Антоном? Как бы вытравить этого козла из ее разума и сердца?

— Заедем к отцу, если хочешь, — цежу, пропуская каждую букву сквозь зубы. — Но жить отдельно будем.

Меня коробит от перспективы знакомства с будущим тестем. После встречи с матерью Снежаны вся их семейка — это мой личный триггер. Да и объяснить нашу ситуацию сложно. Сами не до конца разобрались, что случилось и кто виноват.

— Хочу, но… — Снежинка отвлекается на Алю, которая собралась спуститься с дивана на пол. — Наверное, не получится. Нам же разрешения нужны на вывоз детей, — берет дочь на руки и с ней подходит к Рите. — От наших… официальных супругов, — поднимает на меня печальный взгляд.

Сжимаю кулаки, заводясь с полуоборота.

Супруги. Официальные.

Черта с два!

Никакого отношения они не имеют ни к нам, ни к нашим детям. Меня Лена и Антон интересуют исключительно в плане их причастности к преступлению по подмене малышек. В остальном — пусть катятся на все четыре стороны. И не возвращаются, иначе я их уничтожу.

Рвано выдыхаю.

Однако Снежана права. Проклятые бумаги. Они нужны нам.

— Будут. В сжатые сроки. Этот вопрос на себя беру, — заверяю ее. И выполню обещание, пусть и не совсем прозрачными методами. — Снежинка, я же говорил, все проблемы решу, — приближаюсь вплотную, веду пальцами по руке, которой она Алю крепко держит. — Просто доверься. И не бойся ничего.

Сканирует меня пристально — и такой же взгляд на себе от Риты чувствую. Поразмыслив, Снежана кивает. Пухлые губы расплываются в красивой улыбке, пусть и не мне адресованной.

— Булочки, нас ждет приключение, — обращает внимание на детей. — Пока папочка будет решать важные дела, вы посидите со своим дедом, — довольно смеется.

Дочки чувствуют смену ее настроения — и откликаются незамедлительно.

Наблюдаю за сияющей Снежаной с Алей на руках, опускаю взгляд на Риту, что ерзает в стульчике. Аккуратно касаюсь ладонью ее головы, провожу пальцами по шелковистым волосикам, а после, отчаявшись, все-таки чмокаю дочь в макушку. Снежана внимательно следит за моими действиями, в любой момент готова успокоить Риту или совет мне дать.

Что же, в операции по завоеванию дочки у меня образовался сильный союзник. Но кто бы подсказал, как ее непокорную мамочку сделать своей?..

* * *

Снежана

— Папуль, тебе лучше присесть, — выкрутившись из объятий отца, настойчиво толкаю его вглубь коридора. — У нас очень необычная новость.

— У нас? — изгибает бровь, а потом заглянуть за мою спину пытается. — А где Рита? Ты говорила, вместе приедете? Или ты еще и Антона с собой прихватила? — старается сохранять ровный тон, но злая вибрация в голосе выдает его.

У папы с моим бывшим мужем возникла антипатия с первого взгляда. Впрочем, не зря…

— Тише, — отмахиваюсь, чтобы лишнего ничего не сказал. Вдруг кое-кто подслушает, трактует неверно и разозлится. — Да, вместе. Пап, ты не волнуйся только, — после моих опрометчивых слов он хмурится и выдыхает тяжело. — Вадим? — зову, не оборачиваясь.

Сама же не отхожу от отца ни на миллиметр. Слышу неторопливые шаги позади, чувствую, как Вадим с обеими малышками на руках приближается к нам. Делаю глубокий вдох.

— Пап, моя вторая дочь и твоя внучка жива. Я нашла ее, — выпаливаю на выдохе. — Произошла чудовищная ошибка и…

Сглатываю ком в горле, потому что не могу без эмоций наблюдать, как отец опускается на пуф и обнимает малышек. Рита задумчиво рассматривает деда, постепенно вспоминая, ведь видятся они редко. Но не плачет. Аля бросает карамельный взгляд на Вадима, словно проверяет, рядом ли папка и держит ли все под контролем, а потом с любопытством сканирует в нового родственника.

— Преступление, — вторгается в разговор Шторм, сразу обозначив, кто в семье босс. — Но виновные обязательно будут найдены и наказаны, — холодно чеканит.

Сложив руки в карманы, он внимательно следит за тем, как мой отец обращается с внучками. Каждое его движение впитывает, каждую эмоцию. Словно надзиратель с невидимым автоматом наперевес. В случае чего откроет стрельбу на поражение.

Вадим привык во всем искать подвох. Не понимает, что в стенах этого дома мы в безопасности, потому что папа безумно любит меня, а значит, и моих детей.

— Вадим, — беру его под локоть и вздрагиваю, коснувшись твердых, окаменелых мышц. Напряжение Шторма меня настораживает и пугает.

Еще и отец внезапно поднимает голову, прищуривает покрасневшие от сдерживаемых слез глаза и буквально выстреливает взглядом в Вадима.

Оба мужчины настроены воинственно, что искры летят от их молчаливого противостояния.

— А это кто, Снежка? — не прерывая зрительного контакта со Штормом, спрашивает меня папа.

— А это отец близняшек, — полностью перетягивает на себя инициативу Вадим. — Приятно познакомиться.

Успокаивающе провожу ладонью по его предплечью и улыбаюсь слабо. Отец глаз с нас не сводит, малейшие детали подмечает, а сам внучек от себя не отпускает. Кошусь на него, с удовлетворением замечая, что он смягчается. Еще бы буйную стихию рядом со мной усмирить.

— В комплекте шел? — с лукавой ухмылкой папа подкалывает Шторма.

— По акции «Три по цене двух», — язвит Вадим, испытывая его терпение. Впрочем, тот тоже не отстает.

— Так-с, — поднимается отец и внучек за руки берет. — Значит, посмотрим, что и как. И решим, что с тобой дальше делать, — беззлобно подытоживает, сканируя Шторма.

— Товар обмену и возврату не подлежит, — поддерживает странный юмор он.

Секундная пауза — и тишину разрывают несколько нервных смешков.

— Девочки, идите в комнату, располагайтесь, — передает мне малышек папа.

Получив одобрительный кивок Шторма, я спешу скрыться с булочками в зале. Мужчины, кажется, успокоились, а найти общий язык для них, думаю, дело времени. Прикрываю дверь за собой, но все равно слышу разговор.

— Как все случилось, Вадим? — резко переходит на серьезный, почти официальный тон отец. — Кто сделал это с моей девочкой?

Беседа ведется на пониженных тонах, будто громкость прикрутили до минимума, но обрывки фраз доносятся сквозь тонкую застекленную дверь. Шторм подробно и честно рассказывает обо всем, что удалось выяснить, делится планами. Будто с родственником.