Поздно вечером возле его полога послышались шаркающие шаги, девичий голос спросил:

– Ты позволишь, Орей? Вчера я забыла у тебя повязку.

– Она здесь, Ящера.

– Нет никакой Ящеры, – пробралась под откинутый полог девушка. – Нет ее, отвернись!

Юноша подчинился.

– Никого нет, – в самое ухо шепнула гостья. – Нет другого имени, нет другого облика, нет другого голоса. Есть только одна красавушка, единственная и неповторимая. Ты помнишь свою ладушку, Орей? Ты помнишь ее глаза? Ты помнишь ее запах, ее волосы, ее руки?

Юный бог ничуть не удивился, когда ему на глаза опять легла плотная мягкая повязка.

– Она здесь, Орей. Прикоснись, услышь. Назови по имени.

– Ладушка…

Сын великой Макоши заснул, помня на губах тепло от поцелуев своей ненаглядной красавы, сохраняя в ладонях тепло ее обнаженных сосков, а в своих чреслах – жар ее лона. И опять разум пытался развеять сие наваждение – но тело не желало отказываться от обмана. Юному телу хотелось настоящей плотской любви. Даже если это была любовь к воспоминанию.

Утром сварожич вышел к храму первым – испытав от сего слабое разочарование. Однако вскоре услышал веселый голос девушки:

– Я рада видеть тебя, великий Орей, могучий победитель медведей!

– Хорошего тебе дня, великая Ящера, – с улыбкой отозвался юноша. – Я тоже рад тебя видеть.

– Ты можешь выполнить одну мою просьбу, Орей?

– Все, что пожелаешь, Ящера, – может быть, несколько опрометчиво пообещал юноша.

– Пойдем со мной…

Эти слова сварожич уже начал воспринимать как дозволение на вольность: он посадил дочь всемогущей Табити на плечо, широко зашагал за храм, по указанной ею дорожке, миновал край священной рощи, вышел на обширный луг, на котором несколько скифов скучали возле пасущихся оседланных коней.

– Опусти, – потребовала девушка, а оказавшись на земле, сказала: – Я хочу, чтобы ты научился скакать верхом.

– Зачем? – не понял Орей.

– Потому что мне этого не дано, – пожала она плечами. – А ты можешь! Не отказывайся от столь щедрых подарков судьбы. Ты когда-нибудь мечтал лететь верхом на ветре? Ну так сделай это! Скачи!

За несколько дней острог великого Одина приобрел окончательно обжитой вид. Дымили волоконные оконца, бегали из дома в дом воины и девки, стучали топоры, летели за забор кости и объедки. Дружина ощущала себя вполне уютно и спокойно. Припасов в кладовых на три зимы, дров – на полторы, вино есть, пиво сварить недолго, а на крайний случай и бражку можно поставить. Крыша над головой имеется. Чего еще человеку для счастья надобно?

Пребывала в беспокойстве только та часть непобедимой рати, коей не видел никто из смертных. Никто, кроме Валентины.

Для избранницы кречета настало время узнать: достойна она звания богини или как была ведьмой, так ею и осталась?

Девушка оттягивала час испытания, как могла, но невозможно обманывать себя и доверившиеся ей души бесконечно.

– Как обереги смертных, почтенная Фригг? – столкнувшись однажды с супругой Одина, спросила Валя. – Они уже за меня или остановят мои старания?

– Не беспокойся, Валькирия, – кивнула женщина. – Я давно накрыла всех своим обережным заклинанием. Ты внутри заговора. Он тебя не заметит.

– Благодарю, Фригг, – кивнула девушка.

Русалка, как всегда, не ответила.

Валя облачилась в свой рабочий наряд – сапоги, шорты, куртку, – накинула на плечи меховой плащ Ковыльника, имеющий размеры трехместной палатки, и вышла из острога; за пару часов забралась на ближние скалы правой горной гряды, села на краю обрыва.

Вид отсюда открывался великолепный. Голубые озера под ногами, серые, черные и красные каменные развалины вокруг, насколько хватало глаз, отдельные кустики дрожащей на ветру травы, белые черточки далеких чаек и просвеченные солнцем насквозь изумрудно-переливчатые ледники на макушках гор.

– Хорошо… – Валентина набрала полные легкие морозного воздуха, приопустила веки и попыталась представить себе мир, в котором хотелось бы остаться навсегда, провести вечность.

Огромные суровые горы, поросшие густыми сосновыми борами, острые сахарные вершины и долины между ними, полные густой и сочной зеленой травы; бездонные голубые озера, кипящие из-за плещущейся рыбы, и дуги бесчисленных радуг над реками. Представила себе мощенные желтым кирпичом дороги и выгнутые каменные мосты, парящих в зените птиц и пасущихся на полях бизонов, черепичные крыши деревенек, шары дубовых крон, неспешно вращающиеся крылья мельниц. Но главное – представила себе замки на неприступных склонах, с острыми шатрами на башнях и готическими окнами, с просторными залами под арочными сводами внутри, с тронами, пиршественными столами и скамьями, с флагами, мозаикой, трубачами и хрустальными колоннами, и… и…

На этом ее фантазия иссякла, равно как запас воздуха в легких, и всемогущая Валькирия вскинула руки, выдыхая фантазию в небеса.

– Д-да! Да! Да! – это оказалось единственное заклинание, которое девушка смогла из себя выдавить.

В зените возникло марево, и созданный в сознании Валентины мир перетек туда, закачался, обретая плоть и твердость, и замер над ущельем, опираясь краями на вершины гор.

Душа девушки взорвалась от бешеного восторга. Она качнула руками вперед – и сорок две души павших воинов, собранные ею за время похода, прошли туда, в сказочную красоту мира мертвых. А следом за ними шагнула и Валя. Прямо через пропасть – но что такое пропасть для богини смерти?! Она пошла по густой хрусткой траве, она вдохнула медовый запах цветов, она толкнула ветер, и тот послушно покатился через долину.

Мир мертвых! Созданный ею мир, послушный любому и каждому ее капризу! Ее собственная, вселенная Валькирии!

Валя вспомнила про дружину, посмотрела вниз, под ноги, под дымящий окнами острог. Усмехнулась, щелкнула пальцами – и от ее ступней на середину двора протянулся трехполосный лилово-сине-розовый мост. Храбрые воины, стукнув палицами о щиты, заняли место за спиной властительницы, и во главе личных телохранителей богиня смерти спустилась вниз, одним только взглядом распахнув набранную из полутеса тяжелую дверь.

Хмельные мужчины повернули головы на звук, изумленно зашевелились:

– Ватар, Углич, Смоланыш! Откуда вы здесь? Володей, Грач… Радовей! Ты же погиб еще на триере!

– Вы ждете особого приглашения, храбрые воины? – спросила богиня смерти. – Врата Валгаллы открыты! Входите и веселитесь!

Дружинники высыпали во двор. Зашумели, увидев радужный мост. Валентина положила ладонь на плечо выскочившего вместе со всеми бога войны.

– Я хочу, чтобы здесь постоянно горели костры и постоянно пировали крепкие воины, Вик, – шепнула она в самое ухо великого Одина. – Места здесь безлюдные, но мало ли что? Вход в Валгаллу нуждается в охране. Если наш личный мир мертвых равно доступен и для живых, следует проявлять осторожность.