Такого холода он не ощущал никогда, даже в тот раз, еще в детстве, когда зажал в ладошке сухой лед и на коже потом вздулся огромный волдырь.

Медальон звонко ударился о тротуарную плитку, брызнув снежным фонтанчиком, и покатился к ногам Аси.

Она наклонилась, чтобы поднять украшение, поднесла его к глазам. Волчья голова блеснула золотом, вспучилась, полусферами капелек влаги разбивая лучи сентябрьского солнца на мириады крошечных солнечных зайчиков.

– Как ты это делаешь? – только и сумел выговорить, Михаил.

– Сама не знаю, – поджала губы Ася. – Но если ты расскажешь мне про свой амулет, я расскажу тебе все, что знаю о своем.

Не веря своей удаче, он часто закивал, боясь, что она может внезапно передумать. Но, похоже, ведьма и сама была заинтересована в нем не меньше, чем он в ней. На миг он даже испугался, вспомнив, что с ним сделали ее сестры, но тут же разозлился на свою трусость.

– Тут дело такое… – Михаил замялся, прикидывая, как лучше подвести разговор к нужному руслу… – В общем, меня из дома выгнали. Ты не будешь против если пару дней у тебя перекантуюсь?

Ведьма сомневалась, что легко читалось по ее лицу. Она не знала, что он уже все знает о ней, и пыталась сохранить тайну до последнего.

– Не переживай, приставать не буду, пастырь не одобрил бы. – Он старательно изображал из себя блаженного, коего и привыкла видеть в нем Ася на собраниях. – Иначе мне придется спать в сарае с бомжами.

– Хорошо, – неохотно кивнула она, – можешь остаться на пару дней. Я сама сейчас живу у подруги. Она уехала, и я экономлю на аренде квартиры. Своего жилья у меня нет.

Хитрая ведьма выкрутилась! Ничего, ему главное держать ее в поле зрения. Совершенно не важно, где именно они окажутся наедине.

То, что квартира никакой не подруги, Михаил понял сразу. Неуютное и необжитое съемное жилье. Ася врала и, по всей видимости, считала его полнейшим кретином, если думала, что он сможет купиться на ее топорную ложь.

– Здесь две комнаты, – разуваясь в прихожей, рассказывала она, совсем как риелтор, презентующий объект, – я сплю в дальней, тебе постелю на диване в гостиной. Обувь в шкафчик ставь. Там кухня, санузел совмещённый, не засиживайся особо. Я работаю из дома, поэтому никакой громкой музыки. Не знаю, как ты будешь себя развлекать, телевизора у меня нет.

– Ты сказала, что работаешь из дома? – Михаил прошел в небольшую гостиную, присел на диван, пробуя на жесткость. – Это как? Ты же вроде прибиралась после собраний.

– Подруга помогла. – Ведьма, вошедшая следом за ним, напряглась, поняв, что сболтнула лишнего, и сразу же попыталась перевести тему: – Ты голодный? У меня есть очень вкусный суп.

– Не до супа сейчас. Ты ведь видела то же самое, что и я? Какая-то хрень с твоей подвеской творится. Просто холодильник в миниатюре. Да, ты это самое, прости, что я тогда себя так повел. Не хотел я, честно. Как помутнение нашло.

– Все нормально. – Ася будто бы даже расслабилась, значит, он выбрал верную тактику. – Не переживай. Сама бы на твоем месте взбесилась наверняка.

– Я не знаю, как мне теперь жить, зная, что его больше нет.

Сказать было нужно, чтобы избавиться от застоя слов, их горького привкуса, а она возьми и обними его. Михаил даже забыл, что перед ним враг и врага следовало бы ненавидеть, а не прижиматься к груди, где колотится хрустальным молоточком сердце, где так тепло и уютно. Даже несчастная подвеска больше не дышала холодом, только едва ощутимо пульсировала. Хотя, возможно, пульсировала жилка на шее Аси.

– Он и правда был хорошим человеком. – Ее слова были не ради успокоения, не актом милосердия, она говорила то, что чувствовала, не играя, не притворяясь. – Я тоже должна извиниться перед тобой, Миша.

– За что? – Он поднял глаза, но она на него не смотрела, ее взгляд был направлен куда-то в сторону. – Ты ведь не сделала ничего плохого.

– Возможно, ты прав, – Ася порывисто вздохнула, смахнула собравшуюся в уголке глаза слезинку. – Понимаешь, я не та, за кого себя выдавала. Даже квартира, где мы с тобой сейчас находимся, не моя.

– Верно, – закивал он, – не твоя, а твоей подруги.

– Нет у меня никакой подруги. Здесь нет. В этом ужасном месте, где живут замечательные люди. Где гибнут ни в чем не повинные, и я собираюсь сделать об этом репортаж, чтобы отличиться перед начальством, показать, что я могу! А я не могу больше! Я устала!

– Расскажи мне все, – попросил он осторожно, выбираясь из ее объятий. – Обещаю никому не разболтать. Ты ведь не просто так скрывала правду?

– В том-то все и дело, что я возомнила себя кем-то, кем не являюсь и никогда не смогу быть. С чего-то мне показалось, что я могу стать хорошей журналисткой, писать яркие, хлёсткие статьи. Хотела прославиться, разбогатеть, в конце концов.

– Так ты не уборщица? Почему тогда одеваешься, как…

– Как оборванка? – хмыкнула Ася.

– Я не это собирался сказать. – Неожиданно его напугало, что она могла обидеться или оскорбиться. Еще чего доброго выгонит его, и тогда он не сможет завершить свое дело. Скорее бы уже настало то время, о котором говорил Марат.

– Ты такой наивный, Мишка, – она улыбнулась, глядя на него, – тебе будто бы лет пятнадцать.

– Мне давно не пятнадцать! – огрызнулся он, когда ведьма ткнула в болевую точку. Нарочно ткнула, не могло такое произойти случайно! Всякие зачатки хорошего к ней расположения схлопнулись мыльным пузырем.

– Я же пошутила, не обижайся.

Ася потрепала его по макушке, совсем как маленького. Говорит одно и тут же делает совершенно противоположное, опровергая сказанное. Ведьма она и есть!

– Предлагаю забыть все сказанное и выпить чаю. Как смотришь на это?

– Я бы выпил, – кивнул Михаил. – Только руки помою.

В ванной из зеркала на него смотрел чумазый, напуганный мальчишка, такой, каким он был пятнадцать лет назад. Так, может, Ася права и на самом деле он не повзрослел? Или того хуже, бродит до сих пор в сером тумане, растерявший остатки разума, а все происходящее ему просто мерещится в затяжном бреду?

Когда в дверь деликатно постучали, он поспешно поплескал на лицо прохладной водой и вышел.

– Извини, не знал, каким полотенцем пользоваться, – смущенно улыбнулся он.

– Я не принимаю здесь гостей, поэтому бери любое, позже дам тебе отдельное.

Когда Ася разлила по чашкам чай, разговор потек сам собой. Напряжение, сжимавшее каждую клетку тела, постепенно покидало Михаила, уступая место уютной неге, и он вдруг подумал, что заслужил короткую передышку. Потом пришла другая мысль, если таким эффектом обладает обычный чай, что будет, когда он уничтожит ведьму? Готов ли он?

Ему стало страшно. Вдруг вся его жизнь после спасения из серости просто один долгий прыжок в бездну, где он может оказаться вместе с мертвой ведьмой? Представив себе вечность рядом с дохлой ведьмой Михаила натурально передернуло. Хорошо еще Ася стояла к нему спиной, нарезая колбасу для бутербродов.