подвязал её к стволу старой раскидистой ивы. Мои товарищи один за другим полезли в воду, придерживаясь за натянутый канат. В ожидании соратников я разлёгся на сочной траве, переводя дыхание. Через минут десять весь отряд был по эту сторону берега и экстренно высвобождал сухие вещи из заплечных мешков. Мне передали мою кольчугу и вооружение, и через пару мгновений я стоял в полном боевом облачении.

Рауд мотнул головой, закидывая мокрые волосы назад и надел на голову чёрный шлем. Мы все перед вылазкой подержали полированные части облачения над огнём, чтобы на них остались тёмные разводы от копоти. Любая заметная деталь могла выдать наше расположение врагу, и поэтому такие приготовления оберегали нас от случайного солнечного блика.

Как же вообще получилось, что наш маленький хирд рискнул в одиночку пойти на войско франков? Об этом нужно спросить Рауда.

Безрассудный хёвдинг решил, что горстка его людей способна водить за нос тысячную армию. Идея вождя заключалась следующем: первое — выследить франкское войско, второе — по возможности напакостить врагу, третье — наконец позволить обнаружить себя и увести армию противника к удобному для нападения северян месту.

Вот только есть один нюанс. И даже не один. В том случае, если первые два пункта будут успешно выполнены, то с заключительным возникают основные сложности. Находясь далеко от собратьев, мы не имеем возможности угадать время возвращения фризского ярла. А без конницы эта военная авантюра заведомо лишена шанса на успех.

Ох, Боги, надеюсь Стенульф был прав и вы приглядываете за мной. И если вы действительно существуете, то сейчас нам крайне необходимо ваше покровительство!

Густой зелёный покров даже не пытался скрыть вязь наших следов. До холмов, указанных Глумом, оставалось недалеко. Но как только мы вышли из поймы притока Маас, то сразу нырнули в тень спасительного леса. Путь стал заметно длиннее, однако так вероятность быть замеченным существенно уменьшалась.

Двигались резвой рысью в полном облачении, но за полчаса бега усталости не было. Во время пути я смотрел только под ноги и на спину товарища. Мягкий изумрудный мох приятно пружинил на каждый шаг, скрывая лишние звуки. Только гудящее дыхание хирдманов нарушало лесной покой.

Вскоре Легконогий указал на выход из чащи. Теперь каждый мог отчётливо почувствовать прогорклый запах дыма от многочисленных костров.

Картина, что открылась перед нами повергла меня в оцепенение. Никогда прежде я не видел такого количества воинов. Осведомители Сигфрида не ошибались, указав, что франков вдвое больше.

Сотня костров освещала силуэты тысячи бойцов противника. Десятки шатров и палаток, зонтиками вырастали из земли. Целый табун лошадей стреножено ютился у ручья. К счастью, лошади в армии франков выступали лишь тягловыми животными, и не годились для боя. Но масштаб вражеской армии этот факт не умалял.

Даже неугомонные близнецы присмирели, лицезрея лагерь противника.

Однако одного взгляда на Рауда хватало, чтобы ощутить его непоколебимость. Будто выцеливая глазами слабые точки войска, он с блуждающей улыбкой что-то беззвучно шептал.

— Хёвдинг? — прервал молчание Халь.

— Хёвдинг… Когда мы опрокинем франков, то обращайся ко мне — ярл! — хищно усмехнулся медноволосый вождь. — Они пришли совсем недавно и были в пути долгое время. А значит выдвинутся они не раньше, чем завтрашним утром. Но спать мы им не дадим! — оскалился Луна.

— Что нам делать? — спросил жилистый норег Барси, сдвинув шлем на затылок.

— Сначала понаблюдаем. Надо узнать, где они хранят еду. Думаю, для этого у франков несколько мест — их нужно найти. Глум, ты самый глазастый! Ищи командующего войском… Хотя я и сам нашёл. Это тот, кто владеет тем богатым шатром! — указал он пальцем на большую, украшенную палатку, что больше походила на скинию. — Тогда, Глум, ищи его приближённых.

— Понял!

— Дальше! Без лошадей им придётся тащить всю поклажу на себе. Поэтому у франков их быть не должно! Подпалить бы всё здесь на потеху Сурту, да из-за гадской сырости не получится…

Поджечь всё к чертям — любимый вариант северных мореходов, вот только земля до сих пор отвратно чавкала от влаги. И как они нашли столько растопки для костров?

— Обдумайте мои слова, и если есть предложения — высказывайте! — заключил Рауд.

С каким-никаким планом даже самое неосуществимое дело не кажется таковым. После недолгих размышлений, Луна ещё поспрашивал каждого из двадцати своих хирдманов касательно их идей. Остановились на том, что действовать будем глубокой ночью, и действовать одновременно, подавая друг-другу разные сигналы.

Глум таки разглядел, где находятся франкские командиры, а Снорри выяснил расположение часовых. Еду противник брал из связки покрытых пологом телег. Дозорные караулили на всех важных объектах лагеря, включая провизию и лошадей. Но к этому мы были готовы.

В последнее время я всё чаще примеряю на себя шкуру земноводного. Вот и сейчас иду по плечи в воде, раздвигая рогоз. Моя цель лошади. Нужно отвязать их и спугнуть, когда мне подадут сигнал. А перед этим хорошо бы разобраться с двумя часовыми.

Ух, вода-то холодная! Не как во фьорде, конечно, но приятного мало. После обильного ливня температура в резвом притоке Маас заметно опустилась. Тем более, когда барахтаешься в воде с час.

Пытаясь унять клацающие зубы, я наблюдал через камыши, когда же дозорные перестанут болтать и наконец отвернуться друг от друга. Ноги уже давно онемели, но может это даже к лучшему, потому что я не хотел знать сколько пиявок присосалось к моей тушке.

Вот! Первый сторож встал и отошёл к кустам. Так, руки — не дрожать!

В ладонь приятно улеглось лезвие метательного ножа. Короткий взмах… есть! Пока тело дозорного заваливается я успею убрать второго.

Чёрт! Ног не чувствую совсем! Второй часовой уже развернулся к звуку падения, но ослеплённые костром глаза не дают ему разглядеть торчащий из головы товарища нож.

— Лаубод… Лаубод! — позвал он друга, но отвлёкся на шелест камыша.

Совсем мальчишка…

Второй нож глубоко увяз в шее молодого франка, почти мгновенно забирая его жизнь.

Струйки воды еле слышно стекали на землю, когда я, пригнувшись, заскользил к поверженным караульным.

Дыхания нет. Забрал ножи и начал развязывать стреноженных лошадей. Да… будь это боевые кони, то первым делом они огласили бы округу громким ржанием, а потом забили бы меня копытами до смерти. Но эти стоят, смиренно пощипывая травку. Отлично, осталось только дождаться сигнала!

Чтобы хоть как-то скрыть своё присутствие здесь, я утопил тела франков и хаотично разбросал песок на берегу. За этим делом до меня и донёсся отрывистый птичий свист.

Молодец, Глум! У него, как и у нашего хёвдинга, были самые сложные задачи