Война не имеет никаких правил, кроме одного правила – выжить любой ценой. Люди пытаются до сих пор еще сочинять эти правила, но, когда приходит война, прячут их подальше от самих себя. Ради свободы своей земли можно пойти на многое, и Николай не считал себя излишне жестоким. Он боролся за победу над врагом, а значит, и свободу своей земли, и здесь уже все средства были хороши. К тому же он уже успел стать частичкой того времени, куда прибыл по воле случая, и теперь он защищал от врага именно свою землю – землю Великой Московии, а значит, и будущее России.

Баторий был вне себя от гнева за то, что его же собственные лазутчики обманули его и дали неверные сведения. Мало того, они не сообщили ему о наличии в крепости большого количества хороших пушек и их точном местоположении, предоставив ему ложные карты. Но больше всего его поразило наличие у псковичей сильной дальнобойной артиллерии. Наличия этого оружия в «варварской стране» он не мог себе даже и представить. Именно эти пушки наносили его войску самый ощутимый урон. Добило его то, что и направление главного удара им было выбрано неверно, на основании сведений лазутчика, которому он безмерно доверял. Польский король казнил пана Разумовского лютой смертью. Затем кричал на своих воевод, обвинял их в бестолковости и ротозействе, но дело было уже сделано. Псковичам удалось нанести первый ощутимый урон врагу в живой силе и вооружении и отбить генеральную атаку. Но это были еще только первые успехи защитников псковской крепости. Впереди были еще долгие месяцы осады города, минные бои под стенами крепости и целая вереница смелых и стремительных вылазок за стены крепости на позиции противника.

Наконец наступила зима. Холод, болезни и постоянные диверсии спецназа Николая вконец изводили осаждающие войска Стефана Батория. Он сам уже не выдержал и покинул свои войска, приказав окружить город и не давать его жителям возможности его покинуть. Польский король мечтал заморить псковичей голодом. Вот такой наказ был дан гетману Яну Запольскому, а сам он помчался за новыми деньгами в Вильнюс.

Но вместе с наступившими лютыми холодами у врага вымерзали последние остатки надежды на победу. На все обрушившиеся на них несчастья накладывалось и внезапно нагрянувшее безденежье. Бойцам Николая удавалось надавить на самую больную точку любого наемника, сражающегося не за свободу своей Отчизны, а за блеск золота и богатую добычу на чужой земле. Они не только перехватывали и уничтожали караваны с провиантом, сотнями убивали фуражиров, но и перехватывали курьеров с денежным довольствием. Многие наемники теперь просто удирали с поля боя. Количество дезертиров росло день ото дня. Для них теперь не было никакого интереса воевать за просто так – за одни лишь призрачные интересы польского короля.

В один из таких морозных дней в расположение псковичей пробрался посыльный от немецкого офицера. Он принес ларец с письмом, в котором тот просился перейти на службу к князю Ивану Петровичу Шуйскому и просил его принять в качестве подарка красивый ларец с драгоценностями. Подарок доставили к наместнику Пскова. Тот как раз держал совет с князьями и воеводами, когда в дверь постучались и вошел его помощник. Тот на вытянутых руках торжественно нес достаточно симпатичный ларец.

– Что это? – недовольным голосом произнес князь Шуйский, рассерженный, что его бесцеремонно прервали.

– Подарок от немецкого тысячника! Я посчитал, что об этом вам нужно сообщить немедленно! Немецкий тысячник желает служить под твоей рукой, князь, в твоих полках! Он просил передать сей дар тебе лично в руки!

– Ну, давай его сюда! Посмотрим, какие такие подарки у перебежчиков из армии Стефана Батория!

Иван Петрович уже протянул было руки, чтобы забрать себе подарок немецкого тысячника, как Николай вскочил с лавки и коршуном налетел на помощника князя. И выхватил у того ларец с подарком. Князь Шуйский недоуменно посмотрел на молодого воеводу, а остальные присутствующие только тихо ахнули. Такого самоуправства и наглости они в своей жизни еще не видели.

– Ты что это себе позволяешь, Николай Иванович! – недовольно взревел наместник.

– Отойди от меня, князь, и как можно подальше! – крикнул на него Николай и на всякий случай приложил ухо к ларцу.

«Вроде тихо! Часового механизма нет, а бесшумной электроники еще придумать не успели!» – с надеждой подумал Николай и посмотрел на наместника, который уже успел покраснеть от негодования и вот-вот сам готов был взорваться.

– Люди Батория бегут прочь от него! Готовы присягнуть нашему стягу, а ты тут, словно тать какой-то, мои подарки у меня же крадешь! Ты ненароком не приболел, князь, а то что-то сей ларь слушаешь почем зря?! Прям страшно как-то за тебя деется, князь!

– Чую, неспроста сей ларец сюда доставили, и именно тебе в руки, Иван Петрович! Порохом он может быть начинен, чтобы тебя погубить да нас всех разом покалечить! Бесовская игрушка это, князь, а не подарок! Проверить я его хочу, прежде чем он в твои руки попадет!

Князь Шуйский тут же побелел, оглядел сидящих за столом воевод и перекрестился на висящую в углу избы икону.

– Бог с тобой, Николай Иванович! Ежели обучен с такими дьявольскими штуковинами обращаться, то пожалуй что посмотри сей ларь, да повнимательнее!

Николай быстро, но одновременно плавно передвигаясь, вышел из княжеской избы во двор. Наместник вместе с воеводами тоже пошли следом, но были тут же отправлены обратно молодым князем. Наместник немного попытался недовольно погудеть своим басом, но, взглянув на суровое лицо Николая, подчинился и ушел к себе в избу, а за ним и остальные воеводы. Вскоре они прилипли к окнам и оттуда внимательно наблюдали за Николаем. Сколь тот ни показывал, чтобы они отошли и спрятались, воеводы или не хотели его слушаться, или просто не понимали – чего это молодой князь от них хочет.

Оставшись один на один с адской машинкой, Николай отошел подальше от избы, положил ларец на большой валун и стал размышлять, как разобрать эту бесовскую машинку и не взорваться самому. Ведь средневековое взрывное устройство было у него в руках впервые. Никаких тебе проводов. Коробка коробкой, и больше ничего. Сзади тихо подошел дьяк Пушкарского приказа Терентий Лихачев. Скромно откашлялся, привлекая к себе внимание, и негромко произнес:

– Что, князь, чудная для тебя игрушка попалася? Не знаешь, как к ней и подступить-то?

Николай оглянулся на него и лишь утвердительно кивнул.

– Тогда отходь в сторонку, князь, и можешь посмотреть, коли не убоишься. Но встань подалее от меня. Хотя, если от людей прятал сию штуковину, то верно знал, что это такое, а значит, уж точно не забоишься. Ну а поучиться обращаться с этими штуковинами – енто никогда во вред не будет! Немчурская она – енто дьявольское создание, сразу видать! Они настоящие мастаки всякие разные пакости выдумывать!

Дьяк осторожно присел на корточки и стал разглядывать ларец, а Николай стоял рядом и с любопытством следил за его действиями.

– Вон, видишь небольшой рычажок у ларца на боку. Енто чтобы крышку, стало быть, открыть, но, чует мое сердце, что ежели мы его нажмем, то ентот рычаг может и другую какую потайную пружину завести али огонь высечь, а там и порох внутри ларца тады разом взорвется. Крышку лучше нам не сымать! Эт точно!