– Я знаю, – говорит.

– Ты немного странная. Если из-за мужа, с моей стороны полная безопасность. Для меня женатый мужик – мужик бесполый.

И поскольку выражение её лица никак не меняется добавляю:

– Клянусь!

Она кивает. Точно, как её муж.

– Отлично, – говорит. – А то я ревнивая.

Нейтральное выражение лица – это, похоже, заразно. У меня теперь такое же. Я просто ощущаю его, вижу внутренним взором.

– Шутка! – и вот теперь она улыбается. Правда криво. Но даже так её лицо выглядит на порядок красивее.

Потом, после паузы добавляет:

– У меня аутизм.

– Аутизм? Но это же… – чуть развожу руки в стороны, пытаясь срочно призвать все свои знания по этому поводу.

– Да, когда считают все зубочистки в баночке одним взглядом. Но бывают ещё такие, как я. Я кстати могу складывать в уме длинные числа. Умножать также, делить.

– Вычитать?

– И вычитать тоже.

Как он там говорил? «Мы с тобой кому-то очень нужны».

– Как твои дети? – спрашиваю её.

– Сносно. Спасибо, что спросила.

– Почему не «хорошо»?

Она на мгновение задумывается и отводит свой странный взгляд.

– Тяжело.

– С детьми тяжело?

– Очень.

– У тебя есть Кай.

– Кай – это всё, что у меня есть.

На этой фразе я подвисаю. Отвисаю с мыслью: «А она интересная».

– А дети?

– А дети вырастут.

– Да, – соглашаюсь. – Рано или поздно вырастут.

Потом, подумав, спрашиваю ещё:

– А тяжело родить ребёнка?

– Не очень. Тяжело потом, когда он родится.

– Ты повторила бы? Ещё раз родила бы?

– Конечно, – и тут она улыбается. – Конечно, родила бы. Столько раз, сколько Кай захочет.

– Ты береги его, – говорю грустно. – Приглядывай за ним. Отчаянный он у тебя, совсем безрассудный. Хотел отдать мне кусок своей печени. Живым донором придумал стать, имея двоих детей.

– А я знаю, – отвечает она.

– Как это… знаешь?

– Мы всё обсудили. Взвесили риски. Пришли к выводу, что эти риски мы можем принять.

– Но… вы даже меня не знаете…

– Знаем. Кай знает. А я видела тебя во сне.

Я выпадаю из реальности на время, Викки меня не беспокоит.

– Хороший был сон? – спрашиваю.

– Да, – кивает. – Полезный. Поучительный.

Кай заявил, что по моему возвращению в Ванкувер мы займёмся вопросом моего дома. Милосердно предложил себя в роли банка, который выдаст мне беспроцентный моргидж. И добавил, что очень любит выбирать дома. Проблема одна – я не уверена, что хочу возвращаться.

Интересно, что до операции я не обращала на это внимания. У Дианы всего две спальни и одну из них они предложили мне. Ну, допустим, я была больная, и таким образом они проявили обо мне свою заботу – дали возможность уединиться. Но я, за всеми переживаниями, не обратила внимания на тот факт, что дверь в их спальню всегда закрыта.

Едва мой организм избавляется полностью от последствий наркоза, я начинаю соображать. И уже почти прихожу к самым страшным предположениям, как вдруг однажды вечером Диана приносит бутылку безалкогольного вина (мерзкого на вкус), Саванна накрывает ужин (не на всех свадьбах такие бывают), и обе торжественно и хором мне объявляют:

– Мы не хотели говорить тебе раньше, ну… чтобы не отвлекать от… восстановления и не тревожить, но теперь, когда ты совсем уже поправилась и порозовела, можно. У нас есть для тебя новость…

– Мы ждём ребёнка! – выкрикивает Саванна.

– Что? Уже? – выдыхаю и стараюсь, чтобы глаза не лопнули от такой новости.

– Уже, – кивает Диана.

– А… как?

– Подсадка, – снова отвечает Диана.

– Вообще-то, мы хотели одновременно, чтобы у детей не было большой разницы, и они были бы самыми близкими и лучшими друзьями – как близнецы, – сообщает о планах Саванна, – но пока всё прижилось только у меня.

Я сразу вспоминаю Меган.

– Близнецы – не гарантия близких и тёплых отношений.

– Ну не начинай! – обрывает меня Диана. – Конечно, в этой нашей жизни никто и ни на что гарантий уже не даёт, но всё-таки! Близнецы – это лучшее, что может случиться в деторождении.

– Да, мы так хотели, чтобы дети родились одновременно, но не получилось, – говорит Саванна.

– Это ничего. Я сделаю ещё попытку в этом году, а если не получится, то в следующем! – уверяет её Диана.

Боже. Главное, не судить. Да меня, вообще, всё это не касается! Я о таком раньше только в книгах читала, а тут на тебе: самые близкие люди и… лесбиянки?!

Они обе видят, очевидно, как скривилось моё лицо.

– Ты ничего в этом не понимаешь! – сразу вспыхивает Диана.

– Тише, – успокаивает её Саванна. – Лея, не делай такое лицо – всё не так плохо, на самом деле. Ну а если говорить о нас с Дианой – мы счастливы.

Я изо всех сил стараюсь не кривиться и выглядеть при этом искренней, честное слово! Не получается.

– А… – начинаю было.

– Ну смотри, нам же, девочкам, всегда лучше понятно, что нам нужно, так ведь? Ты не замечала, что с парнями у нас только секс, а если по душам поговорить, сходить на шопинг и обсудить всё наболевшее – то это всегда между нами девочками. Так вот в сексе всё то же самое, поверь! Мужчины, они же как неандертальцы – сколько не объясняй этим тупицам женскую физиологию, всё бесполезно! А только научишь одного, как он тут же сливается к какой-нибудь… Анжелине!

– Да! Понимаешь? – это снова Диана.

С трудом. Осознаю с трудом, а чтобы понимать – так это вообще за пределами моей вселенной.

– Ну вот, взять хотя бы твоего недавнего бывшего, ты его на ноги поставила, а он? А он думает тем, что у него между ног!

– Он любит её и всегда любил, при чём здесь то, что у него между ног? – защищаю его, сама не знаю, почему.

– Пусть так. Но где его благодарность?

– Ты считаешь, правильно жить не с тем человеком из благодарности? А сама ты стала бы насиловать своим присутствием парня, который всю жизнь любит другую, только потому, что он должен быть тебе благодарен?

– Я с парнем в принципе не стала бы жить, и поверь, ему точно не пришлось бы быть мне «благодарным», – фыркает Саванна.

Я вздыхаю. Всё ясно, значит, Саванна всегда была из «этих».

– И секс с девочками в сто тысяч раз круче, – добавляет чуть тише.