– Выходит, не только Виктор изменял своей жене направо и налево. Евгений, его приятель, был ничем не лучше. Как говорится, два сапога – пара!

Теперь Мариша почти пожалела Нелли. Невыносимо жить с человеком, который изменяет тебе постоянно! Да еще и не считает нужным особо это скрывать. Ведь Нелли бывала у мужа на работе. И, конечно, она не могла не видеть этого, с позволения сказать, кабинета!

Но какова Нелли! Пела всем о своей неземной любви к мужу, прекрасно зная, что он ей изменяет с самыми разными девушками! И зачем она нацепила на себя маску счастливой жены? Лишь для того, чтобы выглядеть респектабельно и заставить окружающих завидовать ей? Если так, то выдержке этой женщины можно было только позавидовать!

Тем временем Павел продолжал осматривать помещение. Мéста тут было немного. Почти всю комнату занимал диван. Еще был небольшой сервировочный столик, с вазочкой, в которой стоял засохший букетик цветов. Вода в вазочке давно заплесневела. И сразу же становилось понято, что в это помещение давно никто не заходил, чтобы навести тут порядок.

Об этом же свидетельствовала и женская косметичка, которую Мариша обнаружила в пылевых отложениях, отодвинув диван от стены.

– Как это ее до сих пор никто тут не обнаружил?

Но, видимо, проводившие обыск на автомойке оперативники не уделили этой комнате особого внимания. Это и понятно, ведь труп Милы нашли совсем в другом месте! Однако дотошная, когда дело касалось проводимого ею расследования, Мариша решила не упускать ни малейшего шанса. И ее усердные поиски были вознаграждены.

– Смотри, какая красивая штучка, – сказала Мариша, протягивая Павлу свою находку.

– В самом деле красивая!

Это была даже не столько косметичка, сколько маленькая, очень изящная дамская сумочка. Сшитая из переливающегося бархата, она была богато разукрашена вышивкой и бисером. Внутри нашлась кое-какая косметика. Но было видно, что сумочка совсем новая. Ее шелковая подкладка была совершенно чистой. А металлические замочки еще очень тугими – неразработанными.

– Тут что-то вышито, – заметил Павел. – Какие-то инициалы.

– Да. Интересно! На что это, по-твоему, похоже?

– Вроде бы с одной стороны буквы «Е» и «Ш».

– Это инициалы хозяина мойки. Он Евгений Шахов.

– Так. А с другой стороны вышиты еще две буквы. «Л» и тоже «Ш».

– В самом деле? – удивилась Мариша. – Но эти инициалы не подходят никому из известных нам девушек. Может быть, там «Н» и «Ш»? Тогда это совпадает с инициалами Нелли. Нелли Шахова.

И Мариша, выхватив у Павла из рук свою находку, придирчиво оглядела ее. Нельзя мужчине доверять такие важные вещи. Разве они понимают хоть что-то в сумочках? В дамских сумочках разбираются только сами женщины. А мужчинам, увы, это недоступно.

Но нет! Буква «Л» никоим образом не походила ни на заглавную, ни на строчную, ни тем более на печатную букву «Н». Это была стопроцентная «Л». И она никак не укладывалась в схему. Хотя почему не укладывалась? Ведь ясно же, что у Евгения было множество женщин, приходивших к нему сюда. А значит, сумочку могла забыть одна из его случайных подружек.

– На всякий случай возьму ее с собой, – сказала Мариша. – Ладно?

Павел не возражал.

– Вряд ли ее владелица явится за ней, – сказал он. – Денег там нет. Проще купить новую сумочку и приобрести к ней новую косметичку.

В отличие от Павла, Мариша так совсем не думала. Она-то знала, как быстро и сильно привыкаешь к красивым мелочам, которыми любит окружать себя всякая женщина. Но раз уж владелица этой сумочки до сих пор не удосужилась вернуть ее, значит, эта сумочка ей и в самом деле была не очень нужна.

Выйдя из кабинета, Мариша заметила:

– Странно, что никто из работников мойки ни словом не обмолвился о том, что хозяин водил к себе табуны девиц.

– Почему же? – удивился Павел. – Мне они сказали, что хозяин любил женщин. И что, даже женившись, он нисколько не угомонился. А в последнее время и вовсе удержу не знал.

– Серьезно?

Вот что значит мужская солидарность! А вот с Маришей мужики не были столь откровенны. Молчали, словно воды в рот набрали. Партизаны хреновы! Впрочем, что на зеркало пенять, коли рожа крива! Мариша и сама допустила промашку. Ведь разговаривала Мариша не с ними, не с работягами с мойки. По большей части, добытая ею информация о личной жизни Евгения исходила от Любушки. А она, оказывается, была с ней далеко не так уж и откровенна!

И тут Маришу словно током ударило. Любушка! Она не могла не знать о том, что хозяин вел столь распутный образ жизни. Но почему-то в разговоре с Маришей умолчала об этом. Почему? Оберегала репутацию хозяина? Но она ведь упомянула о том, что у него есть любовница. Почему же не сказала, что любовница-то у него не одна, а что их великое множество? И что он водил их к себе в любовное гнездышко, нисколько не стесняясь общественного мнения?

Эти вопросы буквально засвербели у Мариши под черепной коробкой, пытаясь вырваться на волю. Но не было рядом той, которой Мариша хотела бы их задать!

Павел захотел остаться на мойке еще на какое-то время. Он надеялся выведать у работников что-либо эдакое, что упустили оперативники и следователь, уже допросившие этих людей. А Мариша помчалась к себе. Забыв о предостережении Инны, она летела домой, как на крыльях.

Ей не терпелось задать Любушке несколько вопросов. И пусть эта девица больше не прикидывается, что потеряла память! Мариша была уверена, что память к хитрой девице уже давно вернулась. Если эта память вообще у нее пропадала! Просто Любушка из каких-то своих соображений не хочет это афишировать.

Когда Мариша пришла домой, Любушка возилась в кухне. Услышав, что Мариша вернулась, она крикнула ей:

– Привет! Это ты? А я вот решила приготовить для нас фирменное блюдо моей мамы.

– Да? Значит, свою маму ты тоже вспомнила?

Последовало продолжительное молчание, а потом в дверях кухни появилась Любушка и промямлила:

– Память потихоньку возвращается ко мне. Не полностью, но кое-какие фрагменты мне удалось вспомнить.

Но тут она увидела в руках у Мариши найденную ею в кабинете Евгения сумочку – и буквально остолбенела. А затем глаза девушки наполнились слезами. И она протянула к Марише дрожащие руки:

– Что это у тебя?

– Нравится? Купила!

– Купила? Дай ее мне!

Мариша передала ей сумочку. И Любушка стала мять и разглядывать ее.

– Купила, говоришь? А у кого? Кто тебе ее продал? Скажи! Мне нужно это знать!

– А что это мы так разволновались? – хмыкнула в ответ Мариша. – Тебе эта сумочка тоже знакома? Так ведь?

– Нет.

– Не ври мне! Вижу, что ты отлично знаешь, чья она.