— Мой любимый, — шепчу я, обнимая мужчину, так и не ставшего мне мужем. Прильнув к нему, покрываю поцелуями шею и грудь. Вывожу ногтями узоры на спине и остро чувствую каждое прикосновение Вадима. Аж дрожь пробирает.

Я с ним прощаюсь, а он и не догадывается. Лишь приятно поражен моей прытью.

— Олюшка, — рычит, нависая надо мной. — Какая же ты у меня горячая, девочка!

Меня переполняют эмоции. Чувствую, как сердце выпрыгивает из груди. Стараюсь не разреветься и не признаться в своей затее.

Лишь полностью отдаюсь во власть этого мужчины. И когда он вынимает меня из ванной и несет в спальню, нисколечки не возражаю. Лишь прижимаюсь щекой к его груди и обвиваю шею руками.

«Последний раз», — напоминаю себе.

Подстраиваюсь под его ритм и с каждым толчком внутри меня уплываю все дальше и дальше от реальности. Могу только рычать и стонать, сжимая меж пальцев простыню, изгибаться дугой навстречу. Шептать, шептать имя, давным-давно ставшее для меня заклятьем.

— Вади-им!

Отдышавшись, мы долго лежим в обнимку. Я чувствую, как бьется сердце Косогорова, слышу его дыхание и уже открываю рот, собираясь признаться, как Вадим опережает меня.

— Сказал родителям о Кирилле. Они рады. Завтра вечером ждут нас всех в гости. Будем праздновать возвращение блудного сына, — лениво усмехается он, оглаживая мою голову, лежащую у него на плече. — Тебе нечего бояться, Оля. Ты и Роберт под моей защитой.

— Я знаю, — шепчу чуть слышно, — но завтра никуда не хочу идти. Слабость до сих пор накатывает. Да и по Роберту соскучилась ужасно.

— Оставайся, — вздыхает он. — Я сам съезжу. Завтра беру выходной в клинике. Нужно с Игорем посоветоваться, как закрыть это дурацкое уголовное дело. И только после этого мы сможем признать Кира живым.

— А анализ ДНК? — спрашиваю я, все еще надеясь, что Гена Селищев разыграл нас.

— Сделали. Девяносто семь процентов. Это Кирилл, и я безумно счастлив, что мой сын жив, — довольно смеется он и добавляет задумчиво. — Наворотил он проблем вместе с Терезой. Но дело закроем, с наследством уладим… Главное, Кир жив!

— Да, конечно, — шепчу я негромко, боясь выдать себя. — Все можно уладить, пока мы живы.

— Мудрейшая женщина, — хохочет Вадим, переворачивая меня на спину, и снова становится между моими бедрами. В этот раз он движется медленно, слегка лениво. Проводит языком по ключице, целует соски, оставляя на них влажные полоски, а затем слегка дует, снова приводя меня в неистовство.

«Прощай, моя любовь, — мысленно шепчу я, во все глаза смотря на Косогорова. — Прости и прощай!»

Всю ночь я как котенок жмусь к сильному мужчине и просыпаюсь, стоит мне откатиться в сторону и лишиться спасительного тепла. Понимаю, что мешаю Вадиму спать, но ничего поделать с собой не могу.

«Потерпи, завтра уже будешь спать один, — молю про себя. — А мне придется заново привыкать жить без тебя».

Честно говоря, не будь Роберта, я бы не ушла. Переписала бы на Кирилла гребаное наследство Терезы и спокойно бы жила с Вадимом. Но сын в любом случае может стать разменной монетой. Сделаем мы тест или нет.

Чувствую, как к горлу подкатывает тошнота. Кирилл, твою мать! Это же надо так сильно любить деньги! Я отбрасываю прочь все мысли о бывшем муже и еще раз убеждаюсь, что нам с сыном нужно держаться подальше от могущественного клана Косогоровых.

«А если Вадим так радуется возвращению Кирилла, то мне точно нужно бежать!»

Я засыпаю лишь под утро. И просыпаюсь, когда из своей спальни ко мне под бок приходит Роберт.

— Мамочка, давай побесимся, — хитро улыбаясь, предлагает мне сын и уже тянется за подушкой, намереваясь начать бой. А я лежу под покрывалом абсолютно голая и мысленно браню Вадима, не удосужившегося меня разбудить.

— У нас сегодня тайное приключение, — заговорщицки подмигиваю сыну. — Быстро завтракаем и убегаем. А куда — не скажем никому…

— А мне… мне скажи, — сыночек прижимает к себе подушку и тянет худенькую шейку. Смотрит на меня наивными любопытными глазенками.

— Мы сегодня едем к Берте.

— Ура! — кричит мой сын, а потом спрашивает напряженно. — А как же Бимка?

— Берем с собой, — киваю я, в глубине души радуясь, что нам продали собаку со всеми документами. — Только тсс! — прижимаю я палец к губам. — Не забудь взять мишку. Можешь сразу принести, и я положу его в сумку.

— Хорошо, — кивает мой драгоценный сын и срывается с места. Мне хватает одной минуты, чтобы подскочить с кровати и натянуть на себя халат. А дальше все движется как в ускоренной съемке. Завтрак, поездка к бабушке.

— Не жди нас, — говорю Ромке. — Мы надолго. Бабуля вызвала нотариуса. Мне там нужно где-то расписаться в документах.

— Поздравляю, Ольга Николаевна, — улыбается охранник. — Кругом наследство. Это здорово!

— Ага, еле успеваю уворачиваться, — усмехаюсь я. Знаю, что подставляю Ромку. Но ничего поделать не могу. — Поезжай, — киваю на прощание. Как только освобожусь, позвоню.

Сердце колотится и чуть не выпрыгивает из груди, когда приходит сообщение от Вадима.

«Оля, мне не звони. Очень занят. Если что-то нужно, пиши. Освобожусь — сразу домой».

«Тем лучше, — думаю я, вместе с Робертом заходя в больничный лифт. — Я хотела позвонить из аэропорта, попрощаться. Услышать любимый голос. Но нельзя, так нельзя. Небось, Кирюшеньку отправился из беды выручать, или снова спасает мир?»

На бабулином этаже у лифта нас с Робертом уже встречает знакомый парень. Я видела его в аэропорту и позже у отца в клинике. Интересно, если бы Вадим не встретил нас тогда, как сложилась бы моя судьба? Оттяпали бы наследство, и все? А за то время, что я жила у Косогорова, в меня стреляли, травили и угрожали расправой. Хрен редьки не слаще!

Поджилки трусятся, но я не показываю виду, как мне страшно. Несу переноску с Бимкой, гляжу на макушку Роберта, бегущего впереди, и мечтаю только об одном. Пусть все поскорее закончится.

В бабушкиной палате люкс, куда ее поселили стараниями Вадима, уже собралась толпа. Маленький толстоносый нотариус, Лев Сергеевич Шевелев, с супругой и дочерью.

Все чинно сидят на диване и напряженно слушают рассказ бабули, как она в пятьдесят шестом году встречалась с каким-то Мишей Тумановым.

— А я уже решил, что ты передумала, — рыкает нетерпеливо Шевелев, как только я появляюсь на пороге. — Все в силе?

— Есть идея получше, — фыркаю я и прямо с места в карьер излагаю.

— Я могу наследство Терезы переписать сразу на Лену, чтобы меньше платить налогов и пошлин. Как вам вариант?

— Что-то мы сами не подумали, Лева, — вздыхает тетка Светка. — Прекрасная идея, Оля. Вот только нет ли подвоха?

— Никакого, — заверяю я и, как только нотариус передает нам на подпись оформленные бумаги, замечаю со вздохом. — Только, Лена, смотри, аккуратней. Есть еще один претендент. Он тебя замуж позовет, лишь бы завладеть Терезиным имуществом. Будет в вечной любви уверять, только ты сразу пошли его на фиг.