— Супа! И м-м-м-яса! — дрожа всем телом, ответила я.

— Бедный мальчик, — вздохнула подавальщица и отошла.

Первые десять минут я вообще ни на что не реагировала и ничего не замечала — просто грела руки и в целом отогревалась. В зале было тепло и пованивало коронным блюдом местного повара — башмаком — но меня это не беспокоило. Надвинув шапку пониже на лоб, я с жадностью накинулась на еду. Суп оказался жирным, с крупно нарезанным разваренным луком, но я ела его так, словно это самый вкусный суп в моей жизни. Когда подавальщица принесла поджаренное мясо, опять же, с луком, я уже более спокойно принялась за еду.

— Попляшет теперь, — донесся до меня чей-то голос. — Видать, надоело ждать, пока старикашка сделает его главным.

— Да никогда б он Блейна главным не сделал.

Я навострила ушки и выглядела разговаривающих. Они сидели довольно близко ко мне и так же, как я, ели зажаренное, а в некоторых местах пережаренное мясо.

— Викензо вырожденец, как и его папаша Дрего, — смачно хрустя луком, сказал один из «экспертов». — Мужику за пятьдесят перевалило, а все ждет, когда ему перейдет трон. А Блейн молодой и ловкий, все вертелся возле императора.

— Довертелся, — уверенно ответил ему собеседник, взявшись за кружку с пивом. — Скажут теперь, что он был чистокровником, и начнется жара.

Мужики заржали и, сделав паузу на шумное хлебанье пива, продолжили обсуждение.

— Так он и есть чистокровник, не? — предположил один из них.

— Не, — покачал головой другой, — тут другое. Викензо в молодости штопал мамашку Блейна, а когда ее муженек вякать начал, избавился от него как от предателя империи. У пладов какие-то свои заморочки, жена не может без мужа и все такое, так вот, мамашка Блейна убилась с горя, а сынка ее как сына предателей отдали в дом Блейнов.

— Так вот оно че…

— Ага. Блейны обычно сидят как мышки, пищат только с разрешения, а этот лощеный красавчик с юности при дворе и ничего не боится. Моя служила на кухне, так вот она рассказывала, что Блейн шашни с женой Викензо крутил, и та сохла по нему так, что совсем свихнулась и от мужа хотела уйти.

— Хорош болтать, — сказал Отто, хозяин заведения, появившись перед этими двумя.

— А че, я не прав? — возмутился рассказчик. — По всему Аврану ходят байки, что Блейн перештопал всех жен при дворе, а те…

— Во-первых, не Авран, а Авииаран. Во-вторых, закрой рот, — отчеканил Отто. — Если бы Эл был таким ходоком, уже помер бы от скверной болячки. Ему вообще бабы не интересны.

— Так он по мальчикам? — расстроилась подавальщица, тоже прислушивающаяся к разговору. Да и вообще все в зале слушали, потому что убийство императора и арест Элдреда Блейна потрясли Авран-Авииаран.

— Нет! — рявкнул Отто. — Работай, а не уши грей!

На том разговор и сник: рядом с грозным владельцем «Пахучего башмака» никто не хотел высказываться. Доев мясо, я стала думать, что делать дальше и куда идти. Императора убили, и для меня не столь важно, кто сделал это. Важно то, что Блейн, чьей любовницей я себя объявила, арестован и является главным подозреваемым в убийстве Дрего. Это бросает тень и на меня. Лучше всего затаиться на какое-то время, исчезнуть, чтобы вообще никто не знал, где я. Денег на жилье и еду мне хватит на месяц; если прижмет, я продам тот самый рубин, который Блейн оставил в благодарность «лларе» у алтаря Священного огня. Да и не к кому мне идти: Уччи и другие друзья отца по приказу императора вернулись в Тоглуану, и если я к ним заявлюсь, то подставлю. Вернуться к лларе Эуле в храм тоже не вариант: Орсо считает, что я там, да и одна, без проводника, я по зимнему лесу не доберусь. К кому еще обратиться в столице, я не знаю. Вито Марино, единственный из друзей, кто остался в Авииаране, служит теперь во дворце, как и Нереза, а во дворец мне нельзя.

Придется снять недорого комнату, а дальше будет видно.

Убийство императора обсуждали повсюду. Пока плады и часть населения, служащая Великому Дракону, были в трауре, сторонники Чистой крови торжествовали. В той части города, где я поселилась, по вечерам устраивали грандиозные попойки и праздновали смерть «старикана-вырожденца». Появились надписи на стенах домов: «Чистая кровь — светлое будущее», «Смерть пладам!», «Это только начало».

Волнения были не только на окраинах. Я была на придворцовой площади, когда тело императора Дрего везли от дворца к храму Великого Дракона, чтобы сжечь. Собралась огромная толпа людей, но далеко не все пришли проводить «сына Дракона» в последний путь. Многие выкрикивали лозунги Чистой крови и улюлюкали. Стража, конечно, работала, но невозможно присмирить всех, да и толпа скрывала каждого крикуна, как только стража устремлялась к нему, а уж о том, чтобы пройти дальше, в переулки, и найти зачинщиков, не шло и речи. И дело даже не в численном превосходстве людей перед пладами, а в том, что сам культ Великого Дракона потерял силу. Люди больше не боятся огня и не верят в исключительность пладов. О чем вообще рассуждать, если даже ллары говорят о том, что время пладов ушло?

В общем, прощание с императором прошло совсем не спокойно, наоборот, вызвало еще большие волнения. Когда я возвращалась к себе вечером, горожане разжигали костры и весело кричали: «Гори, император!» Настроения толпы пугали меня, и если бы кто-то решил, что я плад, мне пришлось несладко. Но никто бы так не решил, потому что я могу создавать огонь, лишь когда рядом мой сын Тео или Блейн.

Блейн… В газетах указывалось, что императора Дрего отравили, и последним рядом с ним был Элдред Блейн. Все. Остальное люди домысливали сами. О, сколько версий строилось, сколько предположений высказывалось! Некоторые уверенно говорили, что Блейн чистокровник, и когда ему приказали, отравил императора. Другие считали, что Блейн действительно убил императора, но обставил все так, чтобы на него не подумали, ведь он с его славой не опустился бы до такого простого убийства и не подставился бы. Третьи заявляли, что Блейна просто подставили враги, которых у него немерено. Четвертые — самая малочисленная группа — шептались, что Элдреда Блейна настигла месть Викензо, сына Дрего и будущего императора. Были еще версии, много версий.

Я жадно читала газеты, просиживала в едальнях, шаталась по улицам, выхватывая нужные мне детали из разговоров. Меня интересовали и байки, и слушки, и даже анекдоты об Элдреде Блейне и императоре. Каждый раз, открывая новый номер газеты, я искала на первой полосе упоминание того самого имени и искала столь желанные мне слова: «Не причастен к убийству императора». Мне было страшно даже подумать о том, что Блейна могут казнить. Мы связаны, и если убьют его, следующей буду я. Об этом, кстати, тоже писали в газетах: «Куда делась Валерия Гелл? Почему не помогает своему другу?»

Обстановка накалялась, и каждый раз, ложась спать, я загадывала: «Хоть бы завтра были хорошие вести». Страх за будущее и нервы генерировали бесчисленные кошмары: во снах за мной приходили люди из Чистой крови, выглядящие как чудовища; снились озверевшие толпы людей, заживо сжигающие пладов; снился Тео, мой малыш, к которому подбираются убийцы; снился раздутый от яда, обезображенный Брадо, зовущий меня за собой; снились розги, которыми меня порол Риччи. Были еще кошмары, которые я не запомнила, состоящие просто из огня и запаха паленой кожи. Измучившись, я купила в аптеке успокаивающую настойку и добавляла постоянно себе по несколько капель в питье. Она подействовала, и мне стало легче; правда, я стала сонливой. Как-то, проснувшись после обеда, я оделась и пошла по улице к заведению, где можно дешево, но достаточно вкусно поесть. По пути попался мальчишка-газетчик; я купила у него газету и, развернув, увидела заголовок: «Убийца будет казнен». И — фотография Блейна.