С ватными тампонами в носуя прибирал стол на кухне. Снотворное лежало вкармане джинсов и жгло ногу. Вернее, задницу! Зараза, так саданула белокурой головой своей, что искры из глаз. Знает, что беременная, и я не отвечу. Ладно, леди Фаррелл, придется снова тебя бесчувственную жарить. Жестко! Самыми разными способами. Сегодня я исследую все твои дырочки. И кончать буду в тебя! Все равно уже британец тебяобрюхатил. Я протер стол, налил в стакан воды ипривычным движениемзамешал снотворное. Проверил на свет, чтобы не осталось осадка и улыбнулся, предвкушая скорую близость.

Юля, закинув ногу на ногу, лежала на диване в гостиной и рассматривала альбом с фотографиями. Она уже успела переодеться:лежала в черной мужской футболке и серых хлопковых леггинсах. Розовая пятка так и манила прижаться к ней губами.

–Одиннадцать часов. Принести твои лекарства?

–Сумкана вешалке.

Даже не посмотрела на меня, ведьмочка моя. Я поставил стакан на стол и пошел в коридор.

–Громов, я хочу, чтобы ты уехал сейчас,– встретила она меня, зыркая исподлобья зелеными глазищами. Альбом отложила, красавица моя, группируяськак пантера перед прыжком. Ни на того охотника напала.

–Юля, прости меня,– я поставил сумку рядом с ней.– Люблю тебя, вот и не сдержался. Ты так ласкова со мной была сегодня. Прими лекарства и ложись отдыхать. Тебе переживать нельзя.

–То есть не уйдешь?

–Работа такая,– пожал я плечами.

Юля посмотрела на меня как-то странно и улыбнулась:

–Хорошая у тебя, Громов, работа.

Она достала пакет с лекарствами, привычным движением наколупала себе в ладошку пилюль и взялась за стакан воды.

–Ладно, прощаю! Принеси по бокальчику вина. Выпьем за примирение по глоточку.

–Тебе же нельзя!

–Только пригублю.

Я растаял от ее взгляда с поволокой и припустил на кухню.

Мы выпили, поболтали немного. Юля раззевалась и, попрощавшись, скрылась у себя в спальне. Минуты поползли до невозможности медленно. Вытянувшись на диване, я включил телек и, услышав английскую речь, вырубил его. Уже мутило от нее. Забрать бы малышку мою и в Москву! Я побрел в ванную принять душ. Юля, похоже, здесь побывала, пока я драил кухню. От аромата ее французских духов защекотало в носу. Я стянул с батареи влажное полотенце, которым она вытиралась и зарылся в него лицом. Через полчаса я также зароюсь между ее бедер. Я стянул с себя одежду и залез под душ. Ванная у Фаррелла, конечно, тоже будто создана для амурных прелюдий. Молодец парень! Недаром бабы от него дуреют.

В спальню я вошел, словно вор, забравшийся в чужой сад. Лунный свет проникал в комнату через не зашторенные окна. Юля так и не разделась. Она безмятежно спала, раскинув руки, поверх покрывала. Ее шелковистые волосы рассыпались по подушке, а ротчуть приоткрылся. Я жаждал реванша за испорченный вечер. В одном лишь полотенце на бедрах, я вытянулся рядом с Юлей и коснулся губами голубой венки на виске, что просвечивала сквозь тонкую кожу.

–Девочка моя, любимая,– зашептал я, просунув руку ей под футболку и дурея от одного прикосновения к упругой, теплой груди.– Недотрога сладкая.

Юля схватила меня за запястье, и слова застряли в горле.

–Давно в постель ко мне лазаешь?– онанасмешливо смотрела на меня. Сна не былони в одномзеленомглазу.

–Не очень…

–Пошел вон, Громов! Из дома, из моей жизни!

Я совершенно потерял рассудок. Кровь застучала в висках, в глазах потемнело. Я зарычал и подмял Юлю под себя. Терять мне больше было нечего. Она вцепилась ногтями мне в лицо, чуть не угодив в глаз.

–Не отталкивай меня, умоляю,– горячо шептал я, ухватив обе ее руки, в одну.– Ты же знаешь, как я люблю тебя.

Я легко удерживал Юлю под собой, забыв обо всём на свете. Мною управлялзвериныйинстинкт обладания. Полотенце сползло с бедер, и член терся оее мягкий живот. Чтобы стянуть с нее штаны, пришлось отпустить руки. В грудь мне тут же прилетели две розовые пятки, отбросив меня назад. Юля сунула руку под подушку, и в меня уставилось черное дуло пистолета. Испарина выступила у меня на лбу, и я выставил ладони вперед:

–Юлька, ты ведь не сделаешь это!

–Сделаю, Громов! Я слишком много теряла в этой жизни. Про могилку за конюшней я тебя уже предупреждала. Но ты не понял с первого раза. Стреляю я так же хорошо, как танцую. А теперь слезь с постели и отойди к дверям.

Обделавшийся при всех школяр лучше себя чувствует, чем я в этот момент. Прикрыв повисшего дружка полотенцем, я ретировался с поля боя.

–Сколько раз ты проделывал фортель со снотворным?

Я молчал.

–Хорошо, спрошу иначе. От кого я беременна?

–От британца, клянусь!

–Пошел вон отсюда!

–Куда?

–Куда хочешь.

–Можно я хотя бы в машине переночую?

–Нет. Ты хорошо заработал за эти полгода, на гостиницу хватит.

Как побитый пес, я оделся и под дулом пистолета покинул квартиру Фарреллов.

Джулия

Я закрыла за Громовым дверь, как книгу после прочитанной главы на ночь. Опустошение? Разочарование? Нет! У меня есть Роберт… и Эдвард. Вот люди, чье предательство я, пожалуй, не переживу. Они моя семья, мой прайд.

Я прошла в ванную, положила на полку пистолет и стянула с себя леггинсы и футболку Волка. От него у меня их осталось две. Оба раза от бандитов я сбегала в вещах Алексея. Наверное, глупо, но для меня эти футболки были дороги и придавали сил. Я не надевала их очень давно, но не задумываясь сунула в чемодан перед отъездом в Лондон. И еще маленькие черно-белые боксерские перчатки– ароматизатор из «бмв» ясдернула, бросая машину на произвол судьбы. Этот талисман лежал сейчас под подушкой в моей спальне.

Под мощным напором горячего душа я оттирала со своего тела прикосновения чужих рук и губ. Я не выпускала Саню из вида, когда разбила нос ему на кухне. Мысль о том, что он мне что-то подсыпает мелькнула, когда Громов захотел налить мне вина. Воду вскрыла сама и потому предпочла пить только ее. Но парень и сам неплохо хлестал сухенькое в этот вечер. Я терялась в догадках и решила понаблюдать за своим телохранителем. Когда он насыпал в стакан воды белый порошок из пакета, у меня еще теплилась надежда, что он развел лекарство для себя. Но по его блуждающей улыбке на лице вскоре мне стало все ясно. Пазл сложился в моей голове, и паника охватила меня, когда я вспомнила свои непонятные передозы. Желание расправиться с Громовым на месте не привело бы ни к чему. Месть – блюдо холодное. Да пропади он пропадом этот гад! Мерзость какая… Я так мечтала, что в моей жизни будет только один мужчина – мой львенок… Расслабились вы, девушка. Ладно, ещё одним мудаком в моей жизни меньше вычеркиваем! Ну почему до сих пор не звонит Роб? Не реви! Не реви я сказала…