Раздался стук в дверь. Я совсем забыла, что не одна. Не без труда встав, я извлекла диск с записью и вышла из ванной. Саня переминался у дверей с ноги на ногу.

–Ужин готов,– он вытер руки об фартук Роберта.– Пойдём.

–Сань, извини. Мне нужно прилечь.

Я хотела пройти мимо, но он ухватил меня под локти и, подняв, притащилна кухню.

–Так, будущая мать, отставить! Живо за стол получать необходимые малышу калории.

В его словахбылалогика, надо признать. За весь день я толком не ела.

–А свечи-то зачем?– улыбнулась я, присаживаясь за накрытый стол, и рот наполнился слюной. Саня купил все, что я больше всего любила в последнее время: белое вино, сыр бри, ананас, оливки, холодная индюшатина и зажаренные в тостере тонко нарезанные ломтики французского батона.

–Для создания аппетита,– невинным голосом произнёс Саня.

–Свечи? Серьезно? А ты какой аппетит имеешь в виду?

Голубые глаза хитро взглянули на меня.

–Кушай, детка, солдат ребёнка не обидит.

–Все так вкусно, молодец,– я пропустила колкость мимо ушей, наколов на шпажку ананас, оливку и кусочек сыра.

Мы замолчали и принялись за еду. Сейчас мне снова казалось, что Фарреллынесправедливы к Громову.

–Как бы хотелось поговорить сейчас с Робертом или весточку ему передать,– пожаловалась я приятелю, расправившись с ужином,– Ты представляешь, он оставил мне на диске целое послание.

–Британец парень с фантазией,– хмыкнул Саня и потянулся горлышком бутылки вина к моему бокалу,– Такие ключики к тебе подобрал, что мне и не снились.

Я отвела руку Громоваи налила себе минералки.

–Ключики… И что? Это плохо?– .

–Да нет,– Саня сунул зубочистку в рот,– Весточку, говоришь? Это можно. По радио на спецволне.

–Что за волна?

–Понимаешь,– он будто туза из рук выпускал,– есть такая станция, по которой музыку разную гоняют. Фишка её в том, что она международная, но ее секрет известен немногим. Только в узких кругах. Люди по ней друг другу приветы передают, со смыслом приветы.

–Ясно, и Роберт, безусловно, в курсе.

–Да,– Саня улыбнулся,– Но я думаю, тебе это не понадобится. Всё равно, он позвонит тебе при первой возможности.

–Ну уж нет,– ясоскочила со стула и, обогнув стол, сильно сжала плечидруга,– Теперь ты мне расскажешь всё.

–О, миссис Фаррелл,– запаясничал приятель,– ваш нежный, воркующий шёпот самая изощрённая для меня пытка. Но я не сдамся так просто.

–Что же ты требуешь в обмен на тайну?

–У нас с тобой вроде как годовщина. Завтра будет год, как мы встретились вновь. А ты еще и извиниться хотела. Готов принять в качестве подарка немного любви и ласки в этот вечер.

Я расхохоталась, впервые за последние дни. Саня оторопел, но осознав нелепость ситуации, смущенно улыбнулся.

–А ведь Роберт прав,– в голосе моемвеселье сменилось на сарказм,– ты точно ждёшь удобного случая, чтобы занять его место.

Саня вскочил и наши взгляды будто закоротило. Он сжал до боли мой подбородок пальцами.

–Я люблю тебя, Юля,– с жаром выдохнул Громов мне в лицо,– и мне всё равно, с кем ты спишь, всё равно кого любишь. Я хочу просто быть с тобой рядом. Если большее я уже пропустил. Но если…

–Если не будет, Громов,– оборвала я, отодрав его пальцы от своего лица,– если не будет Роберта, не будет меня.

–Все, все! Успокойся! Разонесть,– мило улыбнулся Саня, скользнув взглядом по моей груди.– и он мнедруг–моя задача, чтобы тебе было хорошо в его отсутствие. За свою тайну я прошу немного. Просто потанцевать со мной и подаритьтеплонежныхгуб.

–Не вздумай лезть ко мне с поцелуями!– Я стояла перед ним, сжав кулаки. Саня словно не видел переполнявшего меня гнева. Он взял в руки бокал и приподнял его:

–За наш и только наш вечер. Юлька, тебе же хорошо со мной. Я чувствую, как ты вся трепещешь, когда танцуешь со мной в своей студии.

–Громов…

Саня осушил бокал и подошел к музыкальному центру.

–Я начинаю выполнять свою часть уговора. Поверь, детка, эта информация дорогого стоит.

–Ну, ты наглец,– протянула я, прищурив глаза,– Я иду спать. Спокойной ночи!

Заиграли первые аккорды танго, и Саня метнулся ко мне.

–Да мне много не надо,– виновато попросил он, раздевая меня глазами.– Давай просто потанцуем. Как друзья.

Друг притянул меня одной рукой к себе за талию, а второй сжал мою ладонь.

–Ладно,– я задвигалась с ним в такт.

–Ты всегда изумительно танцевала,– вымолвил Саня и опрокинул меня назад.

–Я в прошлом профессиональная танцовщица, Громов!– я взмахнуланогой.

–Тогда прими это, как констатацию факта,– он вернул меня в вертикальное положение.

Некоторое время мы двигались молча. Язык тела втанго и без того достаточно красноречив. А толк в нём мы знали оба. Я напряглась, почувствовав, как твердый бугор, скрытый джинсами партнера, уперся мне в живот. Неожиданно, Саня посадил меня к себе на бёдра и, рыча как медведь, в мгновение ока прижал к ближайшей стене. Одной рукой он стянул мои волосы в тугой хвост, не давая шанса отвернуться, а его губы, язык пленили мой рот. Я сжала зубы и солоноватый вкусчужойкрови смешался с моейслюной.

–Давай, кусай, бей, все равно ты моя,– прошептал Саня, целуя лицо и шею. Его рука переместилась под топик, сминая мою грудь.

–Отпусти меня, Громов!– я не ожидала, что он полезет ко мне сразу после ужина.– Или я убью тебя…

–Какая вы кровожадная, леди Фаррелл,– Саня ссадил меня и лёгкой подсечкой повалил на пол. Его глаза потемнели, лицо раскраснелось, и он торопливо заговорил, расстегивая ремень на моих джинсах.– Пусть это произойдёт с нами сегодня, Юль. Случится только однажды. Ты должна почувствовать мою любовь. Дать мне шанс. Я же вижу, ты тоже любишь… Любишь и хочешь меня.

Я врезала ему головой в нос и тут же, спихнув с себя, добавила для ума коленом в пах. Саня взвыл и, повалился на спину. Кровь хлынула сквозь пальцы, закрывающие его лицо.

–Повторяю для тех, кто в танке!– я вскочила на ноги, схватила кухонный нож со стола и отошла на безопасное расстояние.– Еще раз сунешься, я тебя убью, закопаю за конюшней и креста не поставлю! Все понял?

–Понял! Дай перекись.

Я достала из шкафчика аптечку, ткнула ее в полоколо него и вышла со словами:

–Спасибо за прекрасный ужин.

* * *

Саня

Ведь хотел по-хорошему! Потому что знаю, не безразлична Юлька ко мне. Шипит малышкаднем как кошка, а во сне течет, когда я ее ласкаю. Отдаётся так сладко. Вот только разве что не подмахивает. Спящая красавица моя. Британец, конечно, вне конкуренции, ему она прощает и разрешает все. Я проигрываю по всем фронтам. Против Роба я пока, как моя квартирка в Москве против английских хором Фарреллов.