– Да, – подтвердил гость. – Я иногда делал твоей матери подарки. Но Елизавета Петровна не знала, от кого они.

Я провела пальцами по лбу, сказала внезапно охрипшим голосом:

– Очень романтично.

– Не в романтике дело. Мне не хотелось, чтобы она считала себя обязанной или возвращала подарки. Мне хотелось, чтобы она их носила. Она носила браслет?

– Да, – ответила я. – Это было ее любимое украшение.

– Правда? – обрадовался Ираклий Андронович.

Гостю было явно приятно. Мы немного помолчали.

– А как вы узнали, что я продала браслет Феликсу Ованесовичу? – спросила я.

– Шофер сказал, что ты попросила высадить тебя у ювелирного магазина. Мои люди приехали и выяснили, что ты принесла ювелиру это украшение.

– А вы думали, я принесла ему что-то другое?

Ираклий Андронович утвердительно наклонил голову.

– Господи, да что же у вас украли? – пробормотала я. – Это что-то ювелирное, да? Драгоценность?

– Можно и так сказать.

Я закусила губу. Меня одолевало невыносимое бабье любопытство. Но гость не дал мне возможности развить тему и спросил:

– Говорят, ты устроилась на работу?

Я опешила.

– Откуда вы знаете?

Ираклий Андронович не ответил. Действительно, глупый вопрос. Знает потому, что не выпускает меня из виду.

– Зачем тебе это понадобилось? – спросил гость. – Хочешь поиграть в детектива?

– Хочу отделить себя от всей этой темной истории, – ответила я мрачно. – Хочу разобраться, что произошло на самом деле.

– Получается? – поинтересовался гость.

Я только вздохнула и пожала плечами. Что-то получается, а что – не пойму. Мозаика не складывается. Может, стоит попросить о помощи? Я прикусила нижнюю губу, посмотрела на гостя.

Да. Стоит. Если он мне не поможет, то никто не поможет.

Настала моя очередь подняться из-за стола. Я вышла в коридор, достала из сумки трофеи, добытые в квартире Штефана. Принесла их в гостиную, положила на стол и сказала:

– Вот. Вдруг вам это поможет разобраться, что к чему?

Ираклий Андронович прищурил глаза. Он смотрел на меня, ожидая объяснений.

– Штефан снимал квартиру прямо над моей, – ответила я. – Туда приходила женщина, похожая на меня. Думаю, она была специально загримирована. Чтобы все думали, будто Штефан ходит ко мне. Понимаете?

Гость не ответил, но глаза его стали пронзительными, как буравчики.

– Ты там была? – Ираклий Андронович кивнул на потолок.

– Была, – призналась я. – Только не нашла ничего интересного. Пустой гостиничный номер, не более того.

– Можно забрать? – спросил Ираклий Андронович, указывая на ключи.

Я с готовностью подвинула к нему связку.

– Берите. И записную книжку. Я пока не придумала, что с ней делать. Там только женские имена и телефоны. Надо полагать, список донжуана.

Ираклий Андронович открыл книжку, пробежал глазами по записям. Спросил, не отрывая взгляда от строчек:

– Где ты все это взяла?

– В квартире Штефана, – ответила я честно.

– Как ты туда попала?

– Вы же знаете, кем я работаю, – напомнила я. – Начальница попросила меня убраться у Штефана. В его квартире я и нашла все это.

Ираклий Андронович закрыл записную книжку, сунул ее в карман брюк. Быстро перелистал «Венгерские исторические хроники», почему-то усмехнулся. Посмотрел на меня и спросил:

– А это для чего тебе понадобилось?

Я пожала плечами:

– Во-первых, книга лежала возле кровати. Мне стало интересно, что Штефан читал накануне своей смерти. Во-вторых, в книге была моя фотография.

Гость нервно подался вперед:

– Какая фотография?

Я рассказала все, связанное со снимком. Ираклий Андронович слушал меня с таким напряженным вниманием, что я была польщена. Выходит, трудилась не зря и собрала ценные сведения. Вон как слушает, даже вздохнуть боится…

– Принеси мне эту фотографию, – попросил Ираклий Андронович, когда я окончила рассказ.

Я положила фото перед гостем. Ираклий Андронович бросил на меня пытливо-настороженный взгляд.

– Ты сказала, что было три таких снимка. И пропал именно тот, что был в твоем архиве?

– Да. Катин на месте, в ее альбоме.

– Почему ты уверена, что это именно ее снимок? Может, она вытащила его из твоего альбома и вставила в свой?

Я пожала плечами:

– Зачем ей это? И потом, на Катином снимке есть моя надпись.

Ираклий Андронович сделал паузу. Затем кашлянул и спросил:

– А… третья фотография? На месте?

– Вы имеете в виду тот снимок, который я подарила мужу? – уточнила я.

– Да, да! – нетерпеливо подтвердил гость.

– Я спросила мужа по телефону, и он ответил, что фотография у него в бумажнике.

Взгляд Ираклия Андроновича примерз к точке на скатерти и вдруг стал стеклянным.

– Ираклий Андронович! – позвала я через несколько минут.

– Что? – сразу же откликнулся гость, не отрывая взгляда от стола.

– Как вы думаете, зачем Штефану понадобился мой снимок?

Собеседник поднял глаза, посмотрел на меня. Минуту длилась пауза, потом Ираклий Андронович ответил обычным спокойным тоном:

– Думаю, для того, чтобы все узнали о вашем знакомстве. И даже больше того: о вашем близком знакомстве.

Мне снова стало страшно. По спине пробежали ледяные мурашки страха.

– Меня хотели подставить? – спросила я дрожащим голосом.

– Да.

– Кто?

Ираклий Андронович скривил губы и ничего не сказал. Взял связку ключей от квартиры надо мной, положил в тот же карман, что и записную книжку, слегка подтолкнул ко мне поближе книгу «Венгерские исторические хроники».

– Прочти, – посоветовал гость. – Тебе это будет особенно интересно.

– Хорошо, – пообещала я. – Прочитаю. А почему мне это будет особенно интересно?

– Прочтешь – узнаешь.

Я посчитала неудобным расспрашивать дальше. Не хочет человек откровенничать – и не надо!

Ираклий Андронович коснулся моей руки теплыми пальцами и пообещал:

– Я все тебе расскажу, как только отыщу свою вещь. И все покажу. Хорошо?

Я согласилась, а что еще мне оставалось?

Гость откинулся на спинку стула. Обвел комнату взглядом, сказал странным отвлеченным тоном: